Внезапно Аня приподнимается, заглядывая прямо в глаза:

— Не отдавай меня ему. Пожалуйста, — твердит прерывающимся шепотом. — Ты ведь не отдашь, правда? — спрашивает с надеждой.

Аккуратно обхватываю кукольное личико ладонями, смахивая слезинки.

— Конечно, нет.

Аня смотрит. Долго. Пронзительно.

— Я не понимаю, за что он так со мной, — чуть отстраняется, упираясь виском в плечо. — Ведь нельзя человека ненавидеть просто так, всегда за что-то. За что?..

— Просто фирменный подонок.

Грустно улыбается.

— Это я уже поняла.

— Мне он тоже доставил много… неприятностей.

— У тебя из-за меня одни проблемы, — вздыхает.

— О, нет! Это было еще задолго до того, как мы с тобой познакомились.

— Ты знаешь Зверя лично? — поворачивает голову, удивленно распахивая глазки.

— Пришлось, — хмыкаю.

— Откуда? — изумляется искренне.

— Помнишь, я тебе говорил про Надю? — кивает. — Он подстроил ту аварию. Если вкратце — мы были конкурентами. Как казалось тогда — здоровыми, — губа дергается в горькой усмешке. — Там… слишком сложно, в общем. Не надо оно тебе.

Анюта пораженно застывает.

— Зачем… зачем же ты тогда спрашивал про него?

— Хотел понять, является ли слежка за тобой актом мести мне или… — запинаюсь, не зная, как подобрать слова.

— … или он хочет покончить со мной, — заканчивает убийственно ровным тоном заканчивает. — Значит, все-таки следил. До того, как мы пошли в «Айсберг».

— Усиленно пытался выйти на тебя. Ты знаешь некоего Казакова?

— Нет, — тянет задумчиво, по-детски сводя бровки. — Хотя, подожди… Казаков? Евгений… Николаевич?

— Да. Это был он.

Аня улыбается. Тихое хихиканье перерастает в истерический смех вперемешку со слезами.

Рядом на столике всегда стоит свежая вода, чтобы заглушать дневной зной. Кто б подумал, что она пригодится у такой… неординарной ситуации.

— Попей, — протягиваю бутылку.

Аня отстраняется. Вскидывая голову, прожигает насквозь ненавистным взглядом.

— Это просто вода, — не понимаю ее реакцию.

Словно опомнившись, берет бутылку и делает несколько жадных судорожных глотков.

— Не обращай внимания, — отмахивается, слегка успокоившись. — Просто… вспомнилось. Показалось, — переводит дыхание. — Он представился мне как заказчик, — произносит медленно, практически по слогам. — А я поверила. Наивная дура!

— Не говори так, — снова притягиваю хрупкое тельце к себе. — Здесь нет твоей вины.

— И чья же здесь вина? Твоя? — спрашивает с сарказмом. — Я сама вывела его на свой след.

Молчим. Аня тихонько шмыгает.

— Спасибо тебе, — шепчет еле слышно.

— За что?

— За то, что сидишь сейчас со мной. Что слушаешь весь этот бред, — горько усмехается. Так горько и… по-взрослому. Как человек, который пережил то, что хотелось бы забыть и никогда не вспоминать. — Если б я такое кому-то рассказала, меня б за сумасшедшую сочли.

— Я тебя такой не считаю. Слезы — это нормально, — обнимаю ее крепче.

— Мне так еще никто не говорил, — печально улыбается. — Не бери в голову, что я тебе сейчас наговорила, ладно?

Наклоняю голову, заглядывая в заплаканное личико.

— Почему?

— Это мои проблемы, — слегка пожимает плечиком. — Ты не обязан их разгребать.

— Я тебя не отдам. Ни за что! — произношу мысленно.

Темнота пропитывает воздух, заливая небосвод темно-синей краской, а мы все сидим. Так же, как вчера на склоне, только без теплых воспоминаний.

Аня

Не помню, как мы доходим домой. Единственное, чем заняты мысли — забыться, провалившись в сон. Остальное воспринимается машинально.

Добравшись до кровати, забираюсь под одеяло и мгновенно засыпаю.

Во сне приходит мамочка. Такая же мягкая, нежная, какой я ее видела в последний раз. Обнимает, гладит по голове, прося не плакать, потому что ей от этого плохо. И я не хочу просыпаться. Хочу подольше остаться с ней. Только утро все же приходит, растворяя мамочку в солнечных лучах…

Артем. На следующий день

— Поселок окружают. Пока мы ничего можем сделать. На нашу территорию они не вторгаются, все по закону, — разводит руками Герман.

— Приготовиться к отражению.

— Будет сделано.

Рука пленяется тоненькими пальчиками, вынуждая обернуться, оказаться под прицелом пронзающего взгляда. Не обвиняющего, нет. Глубокого. Полного боли и отчаяния.

— Анют… — она быстро отворачивается.

— Посмотри на меня, — поворачиваю ее лицо в свою сторону и уверенно продолжаю. — Все будет хорошо. Он…

— Не надо, — чуть мотает головой. — Это все равно бы случилось. Ты ни при чем, — снова уводит взгляд.

На улице шумят моторы подъезжающих машин.

— Пока ты со мной, он тебя не тронет. Обещаю, — слегка сжимаю тоненькую кисть.

— Да, — выдавливает из себя убитым голосом, перепуганным зверьком уставившись в одну точку.

— Аня, я знаю, что ты там, — звучит с улицы. — Выходи — обещаю, с моей стороны не прозвучит ни единого выстрела. В противном случае я сотру этот дом с лица Земли.

— Задолбаешься стирать, — цежу сквозь зубы.

Герман подходит, докладывая обстановку. Ничего хорошего.

Отдав указания, вновь оборачиваюсь к девушке, но…

Той уже и след простыл.

Будто что-то толкает, кидаю взгляд на входную дверь — Анюта держится за ручку, собираясь с силами.

В пару прыжков оказываюсь рядом и оттаскиваю от входа.

— Куда тебя понесло?!

— Я не хочу, чтобы из-за меня погибли люди! — выдает звенящим от слез голосом.

— Он же убьет тебя! — прикусывая язык, но слово не воробей…

— Знаю, — шепчет в ответ.

Делает робкий шаг навстречу и… утыкается в грудь, сотрясаясь в рыданиях.

— Он тебя не получит, — глажу ее по голове, крепко обнимая. — Я не отдам.

Аня

«Новость» обухом бьет по голове. Он пришел. За мной.

Через сколько меня не станет? Час? Сутки? Неделя?..

Я понимала, что это произойдет? Да. Но в нужный момент все равно оказалась не готова. Сейчас мне страшно. Просто страшно. Панический ужас накрывает, окатывая липкой волной с головы до ног.

Хочется убежать, спрятаться, сжаться в комочек, став невидимкой… Только я стою, не в силах пошевелиться.

— Он. Здесь, — вертятся в голове два слова, погружая в оцепенение. — Поздно. Поздно…

Неожиданно для самой себя цепляюсь за руку Артема, не позволяя уйти. Наши взгляды пересекаются, и я… нахожу подтверждение мыслей.

— Ань, — пытается заглянуть мне в лицо, а я стыдливо прячу глаза. — Посмотри на меня, — мягко цепляет подбородок. — Все будет хорошо…

— Не надо. Это все равно бы случилось. Ты ни при чем, — добавляю, понимая, что Артем будет винить себя в произошедшем.

Чему быть, тому не миновать. Я смогла жить. Пусть немного, пусть. Но я поняла, что нужно дорожить каждым мгновением, ведь оно может стать последним… Поняла по-настоящему, полностью и глубоко, а не просто… на словах. Теоретически мы все это понимаем.

— Пока ты со мной, он тебя не тронет. Обещаю.

— Да, — отвечаю машинально не в силах выйти из состояния отупения. Здесь только тело, сознание — в какой-то параллели.

— Аня, я знаю, что ты там. Выходи.

Выходи.

Выходи…

Ведь из-за меня могут пострадать. ОН все равно не отступиться. Жалкая отсрочка будет стоить кому-то жизни.

Пользуясь тем, что Артем отошел, прошмыгиваю к двери. Хватаю ручку, как спасательный круг. Спасательный… Для кого?

Додумать не дает Артем. Крепкие ладони отталкивают от двери, разворачивают, впиваясь в плечи.

— Куда тебя понесло?!

— Я не хочу, чтобы из-за меня погибли люди!

— Он же убьет тебя!

— Знаю.

Плотное кольцо рук накрывает. Крепко. Позволяя уткнуться в грудь, вылить эмоции, отделившись от мира.

Я не привыкла давать слабину, но сейчас… Гори оно!

Внутри все бурлит, вырываясь наружу. Отчаяние перемешалось с паникой и страхом, переплелось со злостью. Пытаюсь сдержаться. Сейчас не время. Или наоборот?