- Наверное, много, даже и не знаю, - пожала плечами Рита.

- Это правильно, что не посторонний, - согласилась госпожа Фонтен. – Меньше слухов и сплетен. Как вы убедились, наша уединённая жизнь никак не мешает их распространению. А сейчас я, с вашего позволения, откланяюсь до завтра.

И это послужило сигналом – все принялись подниматься и желать друг другу доброй ночи.

А поутру Рита первым делом, едва умывшись и одевшись, кликнула с собой кота, даже и не принявшего пока человечий облик, и побежала вниз – смотреть на бальную залу. Сначала глянула в столовую и порадовалась – потолок был свеж, окна блестели. Люстру вчера не почистили, она и висела вся в паутине. И мусор как не вынесли, так и лежит. Но процесс определённо идёт.

А потом они заглянули в бальную залу… и Рита расхохоталась. Ржала, как ненормальная, и не могла остановиться.

Потому что бальная зала пребывала в своём первозданном запущенном виде. Штукатурка висит клочьями, рамы кривые, стекла грязные. Та рама, что была вытащена, вставлена на место – рассохшаяся и облупившаяся. Не зная, невозможно было заподозрить здесь какие-то работы вот прямо накануне.

И господину графу ещё предстояло об этом узнать.

Домочадцы отреагировали на удивление слаженно – громким изумлением. Потом Бабетта отвернулась и пробормотала что-то вроде «так ему и надо, графу-то». Филипп рассмеялся тихонечко, Эрмина и госпожа Фонтен переглянулись с улыбками.

- Вот только как он своим работникам всё объяснит? – спросила Бабетта.

- Это уже его головная боль, - отмахнулась Рита.

- Работники знали, куда ехали, - сказала госпожа Фонтен. – И если будут злы на господина графа – то пусть он им напомнит.

И с этой светлой мыслью они отправились завтракать.

Граф появился, когда все они уже завершили завтрак и разошлись по делам – Филипп с Эрминой в библиотеку, госпожа Фонтен в мастерскую, а Рита и Бабетта в столовую. Сегодня предстояло вычистить люстру и привести хотя бы в относительный порядок стулья.

Но сначала – встретить господина графа.

Господин граф был необыкновенно любезен, привёз Рите букет роз из цветочной лавки Верлена, говорил о чудесной тёплой погоде и ещё каких-то мелочах – пока не вошёл в бальную залу.

- Видите ли, госпожа Маргарита, - начал было он.

И замолк на полуслове, увидев, на что за ночь стало похоже помещение, в которое он вчера усердно вкладывал свои собственные силы и ресурсы.

Он недолгое время молчал, а потом повернулся к Рите и очень тихо спросил:

- И как это понимать, госпожа Маргарита?

- Я, господин граф, предпочитаю не понимать, а принимать, - сказала она.

Постаралась без усмешки – чтобы не разозлить его ещё больше.

- Но… как вы это сделали и для чего? – он смотрел так, что…

Хотелось отойти подальше, в общем. Прочь с линии огня.

- Уверяю вас, я не делала ничего. И точно так же изумилась, когда зашла сюда утром.

- Значит, это сделали ваши домашние!

- Кто же? Молодёжь или почтенная госпожа Фонтен? – поинтересовалась Рита. – Если вы думаете, что нам тут дела нет, кроме как вам пакостить, то вы глубоко заблуждаетесь.

- Господин граф, - проникновенно начал Валентин. – Дом господина Гийома имеет свою собственную волю. Он не может сделать ничего с вашим наличием, раз уж господин Люсьен вписал такой пункт в завещание. Но может сообщать, что он думает по вашему поводу, хоть бы и таким странным способом, - и поклонился ещё, самым вежливым образом.

- И вы думаете, я в это поверю? – нахмурился граф. – Какие глупости! Будете вы тут мне рассказывать о собственной воле домов и вещей в этих домах! Мне кажется, это человеческое упрямство и злонравие, не более того. Не ожидал от вас, госпожа Маргарита, как вас там, простите, не запомнил. И я вас предупреждал, что одинокой женщине нечего ввязываться в эти игры, вы меня послушали? Что ж, значит, я тоже более не склонен слушать вас, - развернулся на каблуках, и хотел было спускаться по лестнице, но Рита остановила его.

- Не думаете ли вы, что всё это сделала я и со зла? – спросила она. – Даже если отбросить соображение о том, для чего это мне, то есть же и ещё одно – как именно я это сделала. Как, по-вашему, я состарила за ночь оконные рамы? Я, конечно, представляю, как можно это сделать, но у меня с собой ни инструментов, ни химикатов! Откуда там взялась старая облупившаяся краска? Каким образом я вернула на место осыпающуюся штукатурку? И даже если принять, что пауки сами всё заплели, то не за одну же ночь?

Но граф не желал слушать доводы рассудка.

- Уважаемая госпожа, я думаю, вы сейчас скажете мне что угодно, только бы отвести от себя подозрение. Не удастся, сразу говорю, - он уже вполне взял себя в руки и улыбался.

- Господин граф, - вмешалась госпожа Анна, - скажите, у вас в семье никогда не было магов?

- К чему этот вопрос, госпожа Фонтен? – нахмурился граф. – При чём тут маги и не маги?

- Непосредственно к нашему делу, - отозвалась она мгновенно. – Потому что любой маг знает – в мире возможно гораздо более того, что мы можем себе вообразить. И если господин Гийом во времена оны заклял свой дом суровым образом, то нам остаётся только принять это во внимание. Вероятно, вы вчера что-то сделали не так, если дом не принял ваших трудов.

- Да глупости это всё. И про магов, и про вашего господина Гийома. Дом – это дом. Недвижимое имущество. И я честно собирался его приобрести. Раз у имущества нет наследников – то у распорядителей, то есть – у города. И я не понимаю, на каком основании вы вставляете мне палки в колёса, уважаемые дамы. И господа. Я имел намерение рассчитаться с вами честно, но вы вынуждаете меня действовать иначе. Не прощаюсь, - он коротко поклонился и сбежал по лестнице вниз.

Крикнул своим разбежавшимся куда-то рабочим, что ещё вернётся, заскочил в экипаж и велел править в город, да поживее.

Рита переглянулась с Валентином и госпожой Фонтен – молодёжь только изумлённо взирала на всё происшедшее.

- И что теперь будет? – тихонько спросила Бабетта.

- Кто бы знал, - вздохнула Рита. – Наверное, какую-то пакость вытворит.

- Очень вероятно, - согласилась госпожа Фонтен.

- Но жизнь-то идёт, - Рита оглядела домочадцев. – И мы делаем дальше всё то, за что взялись, так?

Дождалась подтверждения от каждого, после чего пошла в столовую. Увы, настроение было безнадёжно испорчено, но когда это мешало работать? И даже наоборот, добрая порция работы могла победить самое что ни на есть дурное настроение.

Граф вернулся вскорости после обеда. И притащил с собой – кто бы мог подумать – господина Руа и неряху-трактирщика Марсо. Рита и кот вышли их встретить, остальные попрятались наверху.

- Госпожа Маргарита, я требую, чтобы вы допустили в дом этих людей, бывших свидетелями нашего с вами договора, - сказал он.

- Извольте. Вы желаете показать им бальную залу? – поинтересовалась Рита.

- Именно, - отрезал граф.

- Хорошо, - кивнула она. – Господа, следуйте за мной.

Господин Руа и господин Марсо поднялись следом за Ритой на второй этаж, где она открыла двери в бальную залу.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Вот, видите? – сощурился граф. – Я готов представить свидетельские показания о том, что вчера вечером, когда я покинул этот дом, помещение оставалось в совсем ином виде.

- Вам надлежит подробно описать, что было сделано, и что изменилось, - сказал господин Руа.

А неряха Марсо, как обычно засаленный и лохматый, оглядывался по сторонам, и как бы не принюхивался.

Тем временем граф позвал ожидавших его во дворе рабочих, Валентин привёл их, и плотник Клод взялся пояснять. Подробно рассказал, что делали вчера – про рамы, краску, штукатурку и паутину, и что там ещё. Господин Руа кивал.

- И что же, господин граф, вы обвиняете госпожу Маргариту во всём видимом нами ущербе? – поинтересовался мэр.