- Увы, нет. Вам придётся спросить её саму. Только вот не нужно ли дать ей охрану? Если злоумышленник хотел её смерти, он может вернуться, а две женщины в годах – никак не помеха для сильного мужчины.

- Может, вы и правы, - вздохнул господин Ламбер. – Понимаете, какое дело. Буасси говорил с этой непонятной новой хозяйкой имущества Бодуанов, а потом его отравили. Теперь госпожа Фонтен возвращается от неё же – и её тоже пытаются убить. Мне это кажется подозрительным.

- Мне кажется подозрительной вся шумиха вокруг дома Гийома Бодуана, - отрезала бабушка. – Он столько лет простоял никому не нужный, а тут вдруг столько желающих заполучить его! Да-да, дом, опутанный сложнейшей сетью магической защиты и не только защиты, и все, кому он вдруг до зарезу понадобился – почему-то сплошь простецы, не маги. Интересно, почему? И что они будут с тем домом делать, не будучи магами?

- Представления не имею, - вздохнул господин Ламбер.

О да, он-то не маг.

- Вот. Разберитесь, зачем не-магу это магическое имущество. И поймёте, кому всё это нужно. А я вас более не задерживаю, ступайте.

- Благодарю вас, госпожа Руа, - Эрмина слышала, как господин Ламбер поднимался со стула и кланялся, а потом вышел.

- Эрмина, выходи, - позвала бабушка.

Эрмина хотела сесть на своё место и читать дальше, но снова появился отец. Рухнул на диван и наставил палец на Эрмину.

- Ты здесь, это хорошо. Скажи-ка, Эрмина, что происходит в этом проклятом доме? Что Анна Фонтен там делала?

- Шила платья для госпожи Маргариты, - ответила Эрмина.

Ещё для куклы Марго, но об этом отцу знать не обязательно. И о том, что она сама дошивает сорочку и штаны для господина Жиля.

- И всё? А что делала сама госпожа Маргарита?

- Занималась хозяйством. Убиралась в столовой, в кухне и кладовых, они с Бабеттой варили очень вкусные обеды.

- Я не верю. Ты чего-то не договариваешь. Или обманываешь меня.

- С чего бы Эрмине вас обманывать, сын мой? – поинтересовалась бабушка. – Девочка занималась приличными и достойными делами, училась рукоделью под присмотром очень опытного мастера, и читала книги о том, как применить свои способности! А вы сорвали её и притащили домой!

- Дети должны находиться дома, - пробурчал отец.

Кажется, он хотел сказать что-то ещё, но в комнату вбежала Эжени. И почему-то она держала в руках отрез персикового шёлка, который нашли в гардеробной, и который госпожа Маргарита подарила Эрмине при расставании.

- Эрмина, где ты это взяла? И ещё веер?

О да, госпожа Маргарита подарила ещё и старинный веер – ему сто лет, сказала она. Костяной, а на шёлковом экране – влюблённая пара. Темноволосая дама и кавалер с золотыми кудрями, и Эрмина подумала – это госпожа Анжелика и её супруг. Нет, конечно, они жили намного раньше, но ей нравилось так думать.

- Госпожа Маргарита подарила мне эти вещи, - сказала Эрмина. – И поблагодарила за помощь.

- А почему всё тебе? – обиженно спросила Эжени. – Всё тебе! И в гости ехать, и подарки получать! А мне – только сидеть тут и младшим носы вытирать!

Бабушка и отец вступили разом.

- Эжени, прекрати немедленно, - отрезала бабушка.

- Эжени, что это у тебя в руках? – поднялся с дивана незамеченный сестрой отец.

- Я нашла это в спальне Эрмины! Она принимает от кого-то дорогие подарки, говорит – от госпожи Маргариты! А я тоже хочу подарки! И атлас на платье, и кружева, и ленты в тон! И цветы, которые так похожи на живые, и не вянут! И новый веер, потому что мой сломала Мадлен! И мне нечего взять с собой на бал! Я тоже могла бы поехать в тот дом, и мне бы там подарили что-нибудь!

Эрмина только что рот не раскрыла – она никогда не позволяла себе так разговаривать ни с отцом, ни с бабушкой. Что же будет?

- Эжени, немедленно замолчи и отдай Эрмине её вещи, - сказала бабушка таким тоном, что сестра закрыла рот и послушалась.

Сунула Эрмине в руки отрез ткани и веер, и горько заплакала.

- Перестань рыдать, Эжени! – раздраженно сказал отец. – И что, теперь ты сама хочешь поехать в дом господина Гийома? Ты же была готова делать что угодно, только бы не отправляться туда?

- Да, хочу! Может, и мне достанется часть сокровищ, которые там хранятся! А то все только и говорят, что там дом просто-напросто набит сокровищами, нужно только взять!

- Кто это – все? – нахмурилась бабушка.

- Все… - Эжени сразу сникла, потом под суровым бабушкиным взглядом продолжила. – Дениза Курси, и её брат Адриан, и Жан-Жак Сюлли тоже, и его кузина Полин!

То есть – подруги Эжени и их родственники.

А отец внимательно поглядел на Эжени и вдруг сказал:

- Хочешь? Что ж, отправляйся. Может быть, ты сможешь рассказать о том доме больше, чем твоя сестра, - поджал он губы и неодобрительно посмотрел на Эрмину. – И возьми с собой эту девицу, которая прибежала из дома госпожи Марморио.

Люсиль служила старой госпоже Марморио, но не смогла ужиться с господином графом Джилио. Слишком много глазела в окошко и болтала то с кухаркой, то с прислугой из дома Руа. И когда граф уволил её за какую-то провинность, то в дом Руа она и притекла, и была определена в камеристки к Эжени. Сестра нашла с ней общий язык очень быстро.

- Собирайся, - бросил отец, глянув на Эжени, и вышел из комнаты.

Эжени радостно глянула на Эрмину – вот, мол, получи.

- Твоя очередь сидеть с малышнёй, - сказала она.

- Я посижу, мне в радость, я по ним соскучилась, - ответила Эрмина. – Запомни, Эжени: делай всё, что скажут. Не спорь. Не требуй ничего. И тогда всё получится. Госпожа Маргарита – очень добрая женщина, договориться с ней несложно, а слушать её очень интересно и весело, как и господина Валентина. А жить можешь в той комнате, где жила я.

- Не маленькая, справлюсь, - пробурчала Эжени.

И радостно побежала собираться.

- Давай-ка выпьем арро, детка, - улыбнулась Эрмине бабушка.

Позвонила в колокольчик, велела Сюзетт подать арро и кивнула – читай, мол, дальше, что там было-то, с той герцогиней Саваж.

Без госпожи Анны и девочек Рита заскучала уже на второй день. В пятницу её развлёк журналист Жорж, а в субботу никаких гостей не ожидалось. Поэтому она мрачно разбирала кладовую с посудой на первом этаже и составляла опись всего, что там есть, а параллельно приглядывала за бульоном на щи из свежей капусты. Ещё она насушила накануне вечером сухарей, дрожжи были припасены заранее, и в пафосном фарфоровом горшке подходила закваска. Сделаем квас и потом окрошку, а то ж какое лето без окрошки? Валя и Филя смотрели подозрительно, но вслух соглашались, что пока она их отравой не кормила, и просто невкусно не кормила. То-то же, ещё не родился тот мужик, который бы добровольно от её еды отказался, хоть дома, хоть здесь.

Пришлось прерваться на обед, за обедом – послушать, как Валик подначивал Филю рассказать о какой-то девушке, а тот вяло огрызался, потому что было изрядно жарко, хоть и в каменном доме, и не хотелось ни шевелиться, ни рассказывать истории. Ровно до того момента, пока с улицы не донёсся стук колёс по дороге.

- Кого ж там принесла нелёгкая? – пробормотала Рита и выглянула в окно.

Перед входом стояла уже хорошо знакомая карета господина мэра. Черт, придётся спускаться и беседовать. И что ему, холере такой, дома не сидится?

Рита спустилась, и мужчины вышли с ней. Но каково же было её удивление, когда вместо господина Руа она увидела на крыльце девочку – сестрёнку Эрмины, как её там? О, Эжени. Женя, значит. И что ей тут занадобилось? Из-за девочкиной спины выглядывала ещё одна – видимо, камеристка. И экипаж, конечно же, уже уехал, а рядом с девами стоял сундук – вдвое больший, чем у Эрмины.

- Доброго вам дня, барышни, - кивнула Рита. – Чем обязана вашему визиту?

- Папенька велел отправляться к вам и быть тут, пока он не велит обратно возвращаться, - с готовностью сообщила девочка Эжени.