- Именно, - холодно сказал граф. – Её, и господина, что при ней, тоже. И ещё здесь есть люди – молодёжь, молодёжь всегда горазда на шалости, но это, на мой взгляд, уже не шалость. И старая дама, которая, наверное, тоже может строить какие-то козни, - сказал граф с чувством.

- Ну вы что-то уже совсем! Дети у меня тут хорошие, ясно вам? – Рита набычилась и попёрла на графа. – И даже не думайте говорить о них гадости! А госпожа Фонтен мухи не обидит!

- Что-то вы и впрямь хватили лишку, дорогой господин граф, - кивнул мэр. – Моя дочь не способна на подобные вещи, её камеристка тоже. Госпожа Фонтен – обычная старушка, подобно моей почтенной матушке. А вот госпожа Маргарита, свалившаяся неизвестно откуда, вызывает подозрения! И я не позволю своей дочери ни дня оставаться в этом подозрительном доме, понятно? Немедленно позовите Эрмину и скажите ей, что они с Бабеттой отправляются домой! – сурово сказал господин Руа. – И госпожу Фонтен я забираю, и запрещаю ей возвращаться сюда!

- Госпожа Фонтен сама за себя скажет, - покачала головой Рита. – Это было её решение – помочь мне. И я благодарна ей за это. Как и Эрмине с Бабеттой.

- Помогли – и будет. Что-то вы совсем не выказываете благодарности, госпожа Маргарита! Вас приняли в городе и в обществе, а вы показываете нас перед гостями города с такой неприглядной стороны! – продолжал высказываться мэр.

- Простите, но никого я ни с какой стороны не показывала, - покачала головой Рита.

Вот ещё! Но по опыту Рита знала, что спросить с вздорным и не желающим слушать доводов разума начальством – бесполезно. А этот индюк надутый – увы, начальство. Поэтому она молча смотрела, как мэр требует к себе дочь, как закаменело лицо Эрмины, как вытирает слёзы Бабетта, и только лишь госпожа Фонтен не теряла присутствия духа. Она подошла попрощаться и подмигнула Рите.

- Перебесится и успокоится, - сказала почтенная дама. – И я поговорю с Амелией, чтобы вернула его в разум. Держитесь, дорогая, всё образуется, непременно образуется.

В экипаж господина мэра загрузили вещи Эрмины и госпожи Фонтен, и туда сели дамы, а сам он устроился рядом с кучером. В экипаж господина графа забрались его работники и промолчавший всё это время неряха Марсо, после чего все они покинули дом.

Рита села на ступеньки крыльца и расплакалась. Просто от бессилия. Потому что не очень-то понимала, что теперь дальше. Валентин и Филипп сели по разные стороны от неё.

- Госпожа Маргарита, не печальтесь, - начал кот. – Госпожа Фонтен права – он остынет. Приедет домой и остынет.

- Чем это мне грозит, как ты думаешь?

- Да вряд ли чем-то суровым. Ну подумаешь, увез ваших гостей.

- Эрмина его дочь, я понимаю.

- Да, Эрмина ему дочь. А госпожа Фонтен – нет, зато она приятельница старшей госпожи Руа. А госпожа Амелия Руа – одна из самых здравомыслящих женщин, кого я только знаю.

- Любопытно, что будет делать граф, - сказал Филипп.

- Весьма и весьма. Был бы умным – послушал бы и подумал, что он делает не так. Может, ещё и одумается, - сказал кот.

- А нам-то всё равно надо работать, - вздохнула Рита.

- Да, мы с вами и мы продолжаем, - откликнулся мальчик. – Буду рад помогать вам и дальше, дорогая тётушка.

- Тем более что завтра приедет журналист, а прессу нужно приручать, - вспомнила Рита. – Значит, идём и постараемся до заката сделать ещё что-нибудь полезное.

Журналист ожидался к обеду, значит – этот обед нужно было приготовить. Мужчины в один голос сказали, что борщ – это самое то, что должно быть, потому что столичная знаменитость такого дива явно не пробовала. Значит, заранее сварить бульон. Эх, вдвоём с Бабеттой было быстрее и веселее, но – можно же уже наконец заняться подбором персонала для дома? Ладно, подумаем.

Валентин добыл одному ему известным способом десяток газет, где можно было почитать, что пишет та самая столичная знаменитость. Рита засела с теми газетами вечером, после ужина и после отмытия люстры в столовой. Черт знает, зачем ей вообще та столовая, но – обещала привести в порядок, значит, нужно делать.

А после люстры, после отшоркивания грязи с паркетного пола и после множества других наиважнейших дел так хорошо оказалось вытянуть ноги, налить чай и развернуть эту самую газету. Сколько лет уже Рита не читала обычных бумажных газет? Именно в качестве газет, а не документов ушедшей эпохи, как на работе? Ох, много, с ходу и не вспомнить.

Но сейчас нужно было не предаваться воспоминаниям, а получать информацию. О чём обычно пишет Жорж Морель? В каком ключе? Раз пишет, то, наверное, ему за это платят? И ещё, наверное, командировку оплачивают? Значит, он должен выдать начальству какой-то результат, потому что как иначе?

А писал Жорж Морель, не поверите, о странном, необъяснимом и сверхъестественном. Рита сначала не поняла – у них же тут магия, не на каждом шагу, но встречается. И что особенного в сверхъестественном?

- Скажите-ка, орлы, а кто будет читать все эти сказки о чудесах? – она подняла голову от лежащей на столе газеты и оглядела мужчин.

Валик тоже читал газету, а Филя – толстую книгу из библиотеки. И ещё Жиль с Марго спина к спине посреди стола. Идиллия.

- Вы о чём, дорогая тётушка? – не понял Филипп.

Вот ведь паразит, дорогая тётушка она ему. Ну и ладно, зато не проколется в случае чего.

- О том, что магу все эти истории, наверное, понятны с полуслова, и совсем не интересны? Понимаете, у меня дома магии нет, и там всё вот это цветёт пышным цветом – предсказания, россказни о чудесах и прочее шарлатанство. Даже специальные каналы на телевидении есть об этом, - Рита увидела недоумение на лицах и пояснила: - Как газеты, только изображение. Движущиеся картинки. Видеозапись. У вас есть фотография? Фотосъёмка людей и предметов? 

- Фотосъёмка есть, - кивнул Филя. – А магов намного меньше чем простецов. И эти истории как раз для простецов, они очень любят слушать и читать об удивительном, о том, чего не бывает в их повседневной жизни.

- Как и у нас, собственно, - кивнула Рита. – А что маги? Они следят за тем, чтобы в газетах писали о них правду?

- Да кому, собственно, какое дело, что там пишут? – пожал плечами Филя. – И что читают простецы?

О да, мы крутые маги, выше нас только звёзды, круче нас только яйца. Плавали, знаем.

- Значит, давайте думать, как лучше представить наше дело в глазах тех самых простецов. О чём нужно сказать обязательно, а о чём нельзя говорить ни в коем случае.

У Риты был опыт контактов с журналистами дома – по вопросам освещения работы музея. Это два последних года им свыше повезло с толковым специалистом по связям с общественностью – Марианна сама много лет проработала в газетах и на телевидении, имела много нужных знакомств, понимала, как это работает, и как сделать, чтобы представить нужную информацию в нужном свете и под нужным углом. А до того писали что-нибудь и как-нибудь, и получали с того всё, что причитается. Так что она понимала, какие опасности могут поджидать, но не очень понимала местную специфику.

И для понимания Рита честно прочитала всё, что принёс Валентин. Ну что, такого рода статьи она читала, и передачи смотрела тоже. Одно время в кабинете на работе стоял телевизор, и по какой-то прихоти судьбы он показывал два канала – один с криминальными новостями и сериалами, а второй – про паранормальное. И здесь если по форме и были какие-то отличия, то по сути – не особо. Истории об обычных людях, которые сталкивались, как понимала Рита, с проявлениями магии. И хотя могли этой самой магией всё легко объяснить, но предпочитали строить гипотезы и придумывать теории. А некоторые маги ещё и пользовались незнанием так называемых простецов в своих целях, куда ж без этого.

- А мы вообще должны его принимать, этого Мореля? – нахмурился Филипп.

- Нет, - улыбнулась Рита. – Но пресса – это оружие. И господин Руа дурак, если этого не понимает. Я смотрю, у газеты нашего мальчика тираж – около тридцати тысяч экземпляров, интересно, сколько стоит реклама в такой газете?