Зэта начала ко мне жаться еще на полпути, сообщив о лавинообразном нарастании ошибок в периферии и сбоях в работе центрального процессора. Отказоустойчивость позволила бы синте некоторое время так существовать, давя проблемы за счет запаса быстродействия и алгоритмов исправления ошибок, но предпочла спрятаться «в домик», в смысле, сесть ко мне вплотную, обняв за плечи. Судя по пойманному краем глаза движению — Михаилу тоже резко захотелось отказаться под защитой, но принципы все-таки пересилили. Водила саней и так пялился на не желающего навсегда замирать андроида как на диво-дивное. Даже спросил, когда транспорт остановился у почерневшей немаленькой медной табличке, прибитой к толстой ёлке: «с мотором — стой!»:

— Из «Систем автоматизации» новая модель? Скорее б на поток поставили, у нас в ангарах болваны как спички горят после месяца эксплуатации, не успеваем отсылать в ремонт, даром что по армейскому стандарту защищенные…

Особенно колоритно эта реплика прозвучала на фоне того, как пилот ловко и привычно откину решетчатую площадку прямо на кожухе толкающего винта, куда немедленно забрался, занимая стрелковую позицию с луком и заранее вытягивая из тула первую стрелу. Не намного менее безобидную, чем пулю крупного калибра: я разглядел острейший керамический наконечник, под которым прятался контейнер не иначе как с ядом.

— Каждый раз вижу это и даю себе зарок: больше ни ногой! — прокомментировал Филиппов от кромки мертвого леса. Наст, к счастью, действительно слежался и снега поверх него насыпало по местным меркам самую малость: обувь проваливалась по щиколотку. Куда больше мешало идти то, что нам с Зэтой приходилось шагать одновременно, как в каком-то парном танце. О том, чтобы расцепиться, не было и речи: синта попыталась вытянуть руку в сторону от меня — и тут же отдернула, словно обожглась.

— На болото похоже, — поделился я своими впечатлениями в ответ. — Там тоже деревья умирают…

— Да нет же! — раздраженно перебил меня глава нашей экспедиции. — Портал! Ты не представляешь, как тебе повезло, что ты не видишь того, чего вижу и чувствую я!

«Сенсорные сверхспособности!» — наконец дошло до меня. В обычной мирной жизни Михаил так редко давал повод вспомнить, что он сверх, что я даже не сразу понял, о чем он.

— То есть, ты видишь, где находится пробой в пространстве? — уточнил я.

— Скорее, слышу, — скривился сверх. — Представь себе стену, внутри которой прорвало трубу с горячей водой: облака пара скрывают все вокруг и четкий звук бьющей между кирпичами воды… Только стены нет, и вместо воды… гадость!

Через пять минут совсем уже унылый научный сотрудник остановил наше движение.

— Ближе не нужно, датчики должны достать. Скажи Зэте, чтобы ориентировалась по моей руке… сжатый пробой во-он там.

— Начинаю сканирование, — напряженным голосом отозвалась синта самостоятельно.

Что ж, скоро все выяснится. Все искажения, навязанные магией — или что там «хлещет» из дырки на месте портала? — отфильтрует моя способность. А вот физические параметры я так быстро не смогу изменить. И у нас получится то, что пока не удавалось никому: добыть не искаженную Изменением информацию про другой мир. Ну или хотя бы отголоски этой информации. И если все получится…

Зря я сетовал, что не смог погулять по филиалу НИИ «Физики Пространства»: ничего, по большому счету, не потерял. Может, летом еще я позалипал бы на сочетание красиво подстриженных деревьев, строгих линий построенных в едином плане зданий и пьянящего таёжного воздуха. Но сейчас? Когда осень в этих краях числиться хозяйкой лишь волей человеческой бюрократии, а на деле давно настала снежная зима? Не-а.

Тем более, в самые интересные зоны построенной по принципу «космического корабля*» аркологии** на три тысячи человек меня еще и не пускали. Нет, в целом-то логично: я же не местный житель, чтобы меня пускать шататься по детскому саду, школе или теплицам, где овощи круглый год растут. Но вот в аквапарк или огромный зимний сад под стеклянными крышами я бы с удовольствием посетил, эх. А так только через нижние стекла немного посмотрел снаружи, под насмешливые завывания холодного ветра.

[*Т. е. таким образом, чтобы выходить за пределы стен не требовалось в принципе. Россия в реальности один из лидеров подобного практического строительства — см. например военную базу «Арктический трилистник».

**Термин А. придумал Герберт Уэлс, введя его в свой научно-фантастический роман «Когда спящий проснется». Сейчас под А. понимается уплотнение городской инфраструктуры не только по горизонтали, но и вертикально, грубо говоря, превращая город в один большой дом. Упрощенным примером может служить башня «Федерация» в Москва-сити с её реализованным концептом «Вертикальная улица». Жители башни могут месяцами не выходит наружу, так как там есть магазины, финтнес-центры (включая бассейн на самом верху), кинотеатры, рестораны, открытые рекреационные зоны и офисные помещения.]

Самое обидное, что в Северо-западном филиале НИИ мы натурально застряли, причем совершенно неожиданно для себя. Нет, в целом Филиппов все логично рассудил: проверять результаты измерений лучше не уезжая далеко от места измерения — ведь если закралась ошибка или ошибки, то юстировку и повторный замер проводить придется так и так. Не учел мой шеф по экспедиции кое-что другое.

— …Таким образом, если для электромагнитных замеров использовать метод математической коррекции Семидальнего, а для гравитационных — поправки Кочетова и Ритта, то результаты, полученные классическим способом, в целом коррелируют с теми, что получили вы, — наш собеседник даже в идеально-белом халате умудрялся выглядеть не как доктор физических наук, коим являлся, а каким-то то ли завхозом, то ли вообще мелким клерком. Это не смотря на то, что он явно не просиживал штаны впустую, выбрав местом жизни и карьеры место так близко от кластера аномалий.

— Ну наконец-то, — Михаил потер ладонью щеку… и недоуменно уставился на руку, а потом осторожно потрогал лицо. Ага, щетина отросла. Жесткая и колючая — все как положено мужчине, сбросившему ярмо женского внимания. Пусть даже если это внимание робота-секретаря. Мне, к слову сказать, можно вообще не бриться пока еще — но я-то не забываю тщательно соскабливать неуверенно проклевывающуюся поросль на подбородке!

— Однако визировать ваши результаты как представитель филиала, все же, не смогу, — дождавшись, когда мой шеф вернется к реальности, в лучших традициях чиновничества отказал нам член местного ученого совета. Что ж, хотя бы мотать нервы и ждать наводящих вопросов не стал: — Как ученый, вы должны понимать необходимость получения максимально объективных, статистически достоверных данных. Которые априори нельзя получить в ходе единственного замера.

Прежде, чем упереться в нашего визави тяжелым взглядом, Михаил быстро зыркнул в мою сторону. Но я не просто так продолжал сидеть все с тем же выражением вежливого внимания на лице — пусть мы с Филипповым заранее не договаривались, внутреннюю кухню научно-исследовательских коллективов я выучился понимать еще в родном мире. Проработать в лабе, пусть и самым бесправным приходящим лаборантом, практически десять лет и ничего не понять о происходящих там процессах — это надо быть совсем слепым и глухим. Даже уборщицы начинают шарить, чего уж там.

Происходящее сейчас в кабинете пусть и напоминало беседу двух профессионалов (с участием приглашенных лиц), на самом деле являлось банальной попыткой… как там говориться? Въехать в рай на чужом горбу? Вот оно. Исследования порталов по естественным причинам затруднены, а новый измерительный комплекс, состоящий из сверха-«якоря» (то есть меня) и специального андроида приехал в составе экспедиции, а не был прислан из головной организации. То есть по сути никому здесь не подчиняется.

По сути, мне и Михаилу совершенно не нужно получать одобрение от местных ученых мужей, чтобы вернуться домой — таких целей поставлено в принципе не было и быть не могло. В общем-то, результаты зэтиной работы Михаил вообще мог не передавать на анализ. Правда, их все равно прислали бы сюда на ту же самую проверку уже его руководству — да и вообще полученная в рамках работы НИИ достоверная информация не могла не стать общедоступной. Потому мой шеф совершенно справедливо решил сэкономить время и подстраховаться от ошибки. Как уже говорилось ранее — не учел он только одного.