— …Извини, Слава, наш косяк, — сообщил вышедший наружу старший мастер, сосредоточенно пытаясь раскурить винтажную трубку на холодном осеннем ветерке. — Тебе сразу надо было сказать про спасение жизни, зря ты не приехал сразу… Понимаешь, для большинства твоих сверстников, да и лбов куда старше кибернетический помощник — просто ходячая куча крутого и полезного железа, не более того. — И только у получивших такой опыт, как ты, вырабатывается особое отношение к машинам. Не как к вещи, что можно и выкинуть, а можно использовать с отдачей в сто пятьдесят процентов на потеху друзьям и знакомым. Не волнуйся, сделаем мы тебе все, в лучшем виде. А за помощь приведенную — отдельная благодарность, очень кстати пришлась, не только по твоему проекту.

— Рад, что смог помочь, — вымученно улыбнулся я. Вот уж воистину «русский взнос за счастье милых не кошелек, а голова». Все мозги выели. Иногда думаешь «лучше б деньгами взяли»! Родной колорит, блин…

Наукоград Лобачевский наверняка прекрасно смотрелся с воздуха — летом. Ровные кварталы красивых домов, утопающие в зелени, изгиб реки, леса и поля вокруг… К сожалению, в середине ноября, пока самолет заходил на посадочную глиссаду, «полюбоваться» удалось лишь оттенками серого на сером. Стоило попасть на улицу — и погода сделала все возможное, чтобы еще сильнее испортить прибывшим настроение, теребя голые ветви деревьев и бросая в лица игольно колющие холодом мелкие капли дождя.

Отметил я все это, правда, скорее машинально. Вчера я попрощался с бабушкой: если все пойдет по плану, я смогу с ней увидеться только через пару месяцев. Почти готовое шасси для Зэту приехало к моим знакомым инженерам из НИИ Физики Пространства три дня назад, а саму синту я привез уже привычным образом — в сумке. Если окончательная сборка и доводка не затянется, то через две недели мы с Михаилом отправимся в Западную Сибирь, к аномальной зоне. А там… Впрочем, дальше я загадывать даже не пытался. Сначала разгрести хотя бы то, во что ввязался.

Просто так в кастомное тело матплату моей любимой поставить было нельзя. В смысле, можно, но первый же серьезный механический удар или какое-нибудь другое воздействие скорее всего вывело бы электронику из строя. И чтобы этого не произошло, спецы из отдела поддержки прямо сегодня должны будут провести процедуру заключения процессорной сборки вместе с обвязкой в многослойный «бутерброд» из слоев композитных материалов, из которого будут торчать только провода защищенных интерфейсов.

И вот эту капсула уже будет держать одиночное попадание тридцати миллиметрового боеприпаса, воду и огонь. Последний настолько, что ядро искина можно выловить из текущей лавы, восстановить питание — и он заработает! Как меня заверили — совершенно типовая процедура для приборов, нужных местным ученым для экспериментов. Заодно на самой капсуле будут сформированы крепления под установку в шасси.

Занятно, что в сам НИИ меня не пустили — только в отдельно стоящее здание инженерного центра. Прямо при мне Филиппов пытался переспорить свою электронную помощницу — научному сотруднику стукнуло замерить более точные параметра моего «поля нормализации». Однако вполне себе выглядящая человеком и носящая белых халат андроид раз за разом отклоняла все попытки нарушить инструкции, пока мужик не махнул рукой и не сдался.

Что интересно, выглядела и вела себя электронно-механический лаборант куда умнее обычных «болванов», больше приближаясь к Айе Владислава-Семпая. Мне сразу стала ясна причина легкой рассеянности сотрудника института, которую я заметил при нашем знакомстве: помощница пристально следила за «её» ученым, не давая тому забыть даже о мелочах. Разумеется, при такой опеке Михаил привык к хорошему и стал эти самые мелочи выпускать из виду. Похоже, дав каждому, кто напрямую занимался наукой, вот такого электронного помощника, берущего на себя «приземленные» дела, руководство НИИ здорово повысило КПД своих кадров.

Крутых роботов инженерам из отдела технической поддержки не полагалось. Но, как я убедился — при необходимости они могли их сами себе наделать, еще и получше полагающихся ученым умных, но стандартных. В последний, я надеюсь, на долгое время вперед, раз выключив Зэту, я даже не успел толком распереживаться — так быстро извлеченная плата стала ядром нового андроида. А потом меня подвели к шасси… вид которого едва не заставил меня выругаться вслух. Это — почти готовое состояние?!

Опорные элементы человекоподобного робота «обросли» синтетическими мышцами, креплениями, гибкими трубками, и просто миллиардом кабелей и проводов! Часть из которых куда-то вели, но большая часть разноцветными жгутами торчала во все стороны из всех доступных мест!

— Правда, здорово?! — переспросил один из моих знакомых специалистов, пока другой начал пристраивать вычислительное ядро куда-то, где у человека располагалась бы брюшная полость. — Мастера молодцы, на даже почти ничего не пришлось за ними переделывать…

Моё выражение лица всеми участниками процесса было проигнорировано.

— Может, стоило поставить процессор с матплатой в самом конце сборки? — проглотив все, что вертелось на языке, предельно вежливым тоном поинтересовался я.

— Так это и есть самый конец, — удивленно выглянул из-за висящего на стенде остова андроида второй спец. — Еще двое суток, и можно будет ставить панели корпуса.

— Я бы все-таки сказал, четверо суток, — назвал вдвое больший срок первый. — Юстировку сенсорных систем придется проводить в мультиполевой камере. Ты ведь сам знаешь, как в ней бывает: один датчик выставили — два сбили.

— Да не, в этом проекте так не должно быть… часто.

— Михаил, сможешь мне выправить пропуск сюда на неделю? — повернулся к своему будущему начальнику по экспедиции я, с которым мы уже месяц как перешли на «ты». Может, я и буду только мешаться под ногами у инженеров, но в таком состоянии Зэту оставить не могу. Пусть даже вся моя поддержка будет только в том, чтобы быть рядом…

— Я не думаю, что…

— Конечно, приходи, — неожиданно похлопал меня по плечу спец. — Я бы тоже свою машину не при мне ковырять никому не позволил!

И добавил, кивнув Филиппову на меня и ухмыльнувшись:

— Молодец, парень. Наш человек!

Что сказать? Последующие десять дней сильно обогатили мои знания о том, как в здешней России делают, обслуживают и модернизируют шасси для андроидов. Да и другие инженерные навыки обновил и улучшил — это всегда происходит, когда долго совместно трудишься с людьми гораздо опытнее тебя.

Еще эти десять дней тянулись мучительно-долго — и для моей синты, и для меня. Сенсорные системы, даром что пассивные, как и предрекал инженер-пессимист, давали друг на друга неожиданные наводки, забивали порты материнской платы ворохом ложных сигналов, просто почему-то не работали. Все это выяснялось во время сеансов в мультиполевой камере — пока на недостроенное шасси воздействовали разными типами физических полей. По мере подключения все новых и новых датчиков сеансы увеличивались по времени — а результат можно было узнать лишь после, потому как Зэте для чистоты измерений пришлось выключать передатчики радиомодемов. То есть молчать, замкнувшись в себе.

Последние несколько ночей я провел на контрольном пункте мультиполевого стенда — после очередных доработок механическое тело с подключенным ИИ оставляли один на один с длинной программой. Все что я мог сделать — быть максимально рядом, сразу за многослойной защитой камеры. Глупо, да. Впрочем, синта утверждала, что чувствовала мою поддержку, несмотря на то, что это физически было невозможно…

Развязка наступила внезапно: на десятые сутки, всего за несколько дней до календарной зимы. Оба инженера, в очередной раз поспорив на счет чего-то не совсем мне понятного из области физики излучений, кивнули друг другу… и позвали меня крепить элементы внешней обшивки корпуса!