— Поняла, ухожу, — подскакивает с кушетки и поднимает обе ладони. — Ты же поможешь?

С губ срывается опрометчивое:

— Да.

А тревога в голове бьёт набатом. На что я только что подписалась?

— Ты лучше всех!

Майла порывисто обнимает меня, и я чувствую лёгкий аромат ванили и белых цветов. Звонко чмокнув меня в щёку, девушка убегает, хлопнув дверью, и я остаюсь недоумённо смотреть ей вслед.

— Странная, — вздыхаю, стирая ладонью со щеки влажный след от её губ. — Надеюсь, я не согласилась навредить белобрысому? Каким бы ни был Кеннет, он единственный, кто меня защитил.

«И руки не распускал,» — ехидно добавляет моё внутреннее «я».

Подтягиваю к себе сумку и рассматриваю учебники. Вижу среди них тонкую тетрадь с каллиграфической надписью «Конспект для Деревенщины». Раскрыв на первой странице, вижу карикатурного ежа, показывающего язык суровому на вид дракону, чьё тело закрашено чёрным карандашом.

— Дурак, — прыскаю со смеху, прикрывая рот ладонью, и пробегаюсь взглядом по идеально-ровным строчкам.

Не верится, что это писал наследный принц. Всегда считала, что у парней рваный, неровный почерк, а такие завитки способны выводить лишь девочки-отличницы.

Вчитываюсь в краткое содержание двух последних лекций и прерываюсь на визит целителя.

Стройный, молодой блондин со слегка детскими чертами приносит мне комплект постельного белья, несколько пузырьков и белую продолговатую коробку без опознавательных знаков.

— Саэр Уорд-младший просил передать, — отчитывается дракон, на серебристой мантии которого вышито «Старший практикант».

Значит, такой же выпускник, может, чуть постарше.

— Мне обязательно здесь ночевать? — интересуюсь, сделав жалобные глаза, и, к моей радости, практикант колеблется.

— Вообще-то, прямого приказа не поступало, — тянет он, с тоской поглядывая в окно.

Догадываюсь, что парень предпочёл бы провести время иначе, чем караулить студентку. Решаю удвоить усилия и складываю ладони перед собой.

— Пожалуйста! Обещаю, что никому не расскажу и не выйду из комнаты. И все лекарства приму, честно-честно.

Блондин закусывает губу и машет рукой:

— Ладно, беги. Всё равно преподаватели уже разошлись.

Было бы у меня больше сил, я бы прыгала до потолка. А так торопливо собираю вещи обратно в сумку. Складываю пузырьки, чтобы не побились, а коробку сую под мышку.

Перед выходом из больничного крыла оглядываюсь по сторонам и перебежками бегу к женскому общежитию. К счастью, саэра Дэйвис отчитывает стайку первокурсниц и не замечает, как я прокрадываюсь к лестнице.

Подъём отнимает все силы, и я, распахнув дверь под удивлённым взглядом Лоры, падаю на кровать в позе пятиконечной звезды.

— Ты? Но как? — Лоретти тут же перебирается ко мне, заваливая вопросами. — А нам не разрешили тебя навестить, представляешь? Ой, а что это?

Поднимаю голову и вижу, как соседка с любопытством рассматривает коробку. Не хочу признаваться в том, что это от саэра Уорда, и бормочу неопределённое:

— Кто-то передал. Сказали, что мне.

— Так открывай! — настаивает Лора. — Страсть как люблю сюрпризы. Вдруг там конфеты? Чай попьём.

Слабость шарашит меня по голове, и на задворках подсознания мелькает предательская мысль: может, не стоило сбегать из больничного крыла?

Провела бы ночь в одиночестве и набралась бы сил.

— Открой сама, пожалуйста, — уставшим голосом прошу подругу, и она тут же принимается вскрывать картонную крышку.

«Надо принять лекарство и…» — не успеваю закончить мысль, как из горла Лоры срывается истошный визг.

— А-а-а-а! — верещит на одной ноте подруга, указывая лиловым ноготком в содержимое коробки.

Не думая, придвигаю её к себе и заглядываю внутрь. Однако стоит только увидеть, что за «сюрприз» мне передал младший Уорд, как хочется голыми руками порвать на лоскуты этого поганого дракона.

На дне коробки лежит холст в тонкой раме, выкрашенной в белый цвет. А на нём изображена моя младшая сестрёнка. Глаза закрыты, руки скрещены на груди, кожа бледная с нездоровым синим отливом, а на шее длинная кровавая полоса, будто ожерелье.

Каждая деталь выписана с пугающей точностью: россыпь едва заметных веснушек на носу, прядь волос, выбившаяся из косички, даже крошечная родинка над верхней губой.

Судорожно втягиваю воздух, чувствуя, как к горлу подкатывает тошнота.

Как он мог так поступить со мной?

Она же ещё подросток! Робкий, невинный цветок!

— Ненавижу драконов, — произношу, едва шевеля языком.

— Николь… — Лора хочет мне что-то сказать, но дрожит как осиновый лист и прячет лицо в ладонях. — Никки, это ужасно!

Мои руки трясутся так, что я едва не роняю коробку. Умом хочется отбросить её в сторону, как ядовитую змею, но тело действует по-своему. Вынимаю холст и прижимаю к груди, с оглушающим треском ломая хрупкую раму. Будто это поможет защитить мою единственную, родную кровь.

Комната теперь кажется такой ненадёжной! За окном мелькает чья-то тень, и я вздрагиваю, каждой клеточкой кожи ощущая неведомую опасность.

По спине стекает липкий, холодный пот.

Кеннет Уорд! Сначала унизил, затем втёрся в доверие и нагло вызнал обо мне самое сокровенное!

Ещё и передал с этой странной девушкой, безнадёжно в него влюблённой.

— Никки, тебе надо рассказать об этом ректору Уорду, — несмотря на нежную, ранимую натуру, Лора первая берёт себя в руки. — Шутки наследника престола зашли слишком далеко. Я понимаю, он беспечный, но угрожать жизнью самого близкого тебе человека…

Она не в силах закончить фразу и лишь неверяще мотает головой из стороны в сторону.

Киваю, глядя невидящим взглядом в пустое дно коробки.

— Ты права… Наверное. Только саэр Уорд уже покинул академию.

— Умоляю, не оставляй её здесь, — голос подруги срывается на шёпот. — Может, спросим тогда у саэры Дэйвис?

Точно, Аннэтт добрая, мудрая женщина. Сейчас она единственная, кто может дать стоящий совет.

Закусываю губу, пытаясь сдержать подступающие слёзы. Страх сменяется яростью. Как он посмел?

Хочет издеваться надо мной — пускай! Но я не позволю трогать сестрёнку!

Ей и без того несладко живётся в Алгардском доме сирот!

Ноги подкашиваются, когда я обуваю башмаки и выхожу за Лорой в коридор. Здесь тихо, и лишь из комнат доносится приглушённый шум. Кто-то самозабвенно сплетничает, а с другой стороны драконица с чарующим низким голосом громко зубрит теорию. Тут и там слышны взрывы смеха, от которых я ещё сильнее сжимаю в пальцах треклятый холст.

Наши шаги разносятся гулким эхом, и когда мы преодолеваем последний лестничный пролёт, встречаемся лицом к лицу с нахмурившейся Аннэтт.

— После отбоя нежелательно покидать комнаты, — сурово чеканит саэра Дэйвис, указывая на свод правил, что висит на доске для объявлений.

— Саэра Дэйвис, тут такое! — пока я стою столбом, Лора подбегает к пожилой драконице, встаёт на носочки и что-то быстро шепчет ей на ухо.

— Немыслимо! — восклицает Аннэтт. Одно мимолётное движение руки, и перед нами распахивается дверь в её кабинет. — Марш внутрь!

Как бы я ни старалась поспешить, ноги отказываются повиноваться, и я шаркаю подошвами по гладкому, зеркальному полу. Сильный выброс магии даёт о себе знать. Тело становится вялым, а чудом набранные силы опять стремительно уходят.

Саэра Дэйвис цокает языком и кладёт тёплые ладони мне на плечи. Под кожу проникает живительное тепло, и я буквально падаю в мягкое кресло, не выпуская из рук злосчастный холст.

— Рассказывай, Николь, — требует главная по общежитию, выверенными движениями выставляя перед нами чашку со сдобным печеньем и разливает по кружкам ароматный чай, на поверхности которого плавают кусочки сушёных ягод и маленькие белые цветы.

Я послушно рассказываю всё, начиная с момента, как я попала в больничное крыло. Опускаю лишь разговор с Дэрианом. Не хочу, чтобы Аннэтт знала о нашей связи. Мне сейчас не до того.