Сердце бешено колотится, пока экипаж несётся по мощёным улицам города.

Глупая девчонка!

Да как она посмела сбежать?

Неужели не понимает, что я делаю всё это ради неё?

Бестолковые драконицы в салоне едва не рыдали, рассыпаясь передо мной в извинениях. Что ж, возможно, им пойдёт на пользу потеря рабочего места.

Забыли, мать их, закрыть окно.

Я знал, что у Николь ветер в голове, раз до сих пор не может смириться с нашей связью, но кто знал, что она способна на безумство?

Сбежать от Дэриана Уорда.

Если об этом узнает Кеннет или его отец — будут долго надо мной смеяться.

Пальцы сжимаются в кулаки, когда я ощущаю через нашу связь её страх и волнение. Она где-то там, одна в незнакомом городе. А вдруг растеряется? Засмотрится на красочную вывеску и попадёт под колёса быстрого экипажа?

Внутренний зверь сходит с ума от ярости и тревоги!

— Тише, — приказываю сам себе, пытаясь успокоиться. Но как тут успокоишься, когда эта несносная девчонка ведёт себя как маленький ребёнок?

Я предоставил ей лучший салон в городе, личное покровительство, все удобства — а она?

Сбежала!

Экипаж резко поворачивает, и я чувствую, что расстояние между нами сокращается. Моё сердце сжимается от мысли, что с ней может что-то случиться.

Неужели она не понимает, насколько опасен этот мир для молодой, неопытной человечки?

Закрываю глаза, пытаясь сосредоточиться на нашей связи. Она напугана, растеряна… но я чувствую и толику упрямства в её эмоциях.

Проклятье!

Почему она так противится моей заботе?

Я ведь хочу для неё только лучшего.

Вижу впереди знакомые шпили учебного корпуса и ту самую башню, с которой я снял Николь в первый день нашего знакомства. Связь укрепляется, и я слегка успокаиваюсь, чуя неповторимый аромат Истинной.

Такой нежный и желанный!

Естественно, куда ей ещё направиться?

Конечно же, в академию. Ищет, наверное, Кеннета, которого я отправил с утра пораньше без предупреждения к Северным границам.

Группа абитуриентов застряла на перевале, пережидая снежную бурю, и не успели к началу учёбы.

Кеннет с десятком драконов им поможет и переправит оболтусов сюда. Ему не повредит сбить немного спеси и поработать ездовой лошадью.

— Останови у площади Вечного Пламени, — приказываю возничему, откидываясь на спинку.

Закрываю глаза, раздумывая, что же делать со строптивой Истинной.

— Приехали! — докладывает кучер, и я решительно распахиваю дверцу, чтобы направиться прямиком к Николь.

Не понимает по-хорошему, приму превентивные меры.

Жёсткие, но действенные.

Чтобы в миленькой светлой головушке и мыслей не было…

Но то, что я вижу, заставляет меня застыть на месте, ошеломлённого и сбитого с толку.

Перед воротами, окружённая группой надменных дружков Кеннета, отпрысков из высокородных семей, стоит Николь. За ней прячется рыдающая девушка, и я узнаю в ней ту, кто обвинила наследного принца в попытке овладеть ею против воли.

Ускоряю шаг, преисполненный решимостью разогнать эту свору. Если хотя бы один щенок посмеет сказать хоть слово моей Истинной, я собственными руками уничтожу весь их род.

Николь меня не видит, и вместо того, чтобы прятаться или убегать, она стоит, расправив плечи, словно щит, закрывая собой рыдающую девчонку. Спина напряжена так, что вижу торчащие сквозь ткань худенькие лопатки, а руки сжаты в кулаки.

— Оставьте её в покое! — кричит она, и её голос звенит над площадью. — Вам должно быть стыдно! Драконы, венцы творения природы! Вы ведь такими себя считаете?

Дочь лорда-протектора Вальенте что-то шипит ей в ответ, а моя сумасшедшая продолжает:

— Да ты что? И толпой на одного, по-вашему, справедливо? Вы не драконы, вы кучка трусов, позорящих вашу звериную природу!

Да какого демона?

Хочется заорать во всю глотку, чтобы выплеснуть вихрь неконтролируемых эмоций. Но горло сжимается, не позволяя произнести ни звука.

Эта сцена так напоминает мне о прошлом.

О том кошмарном дне, когда толпа разъярённых людей напала на мою мать.

Тогда никто не встал на её защиту.

Никто не осмелился им противостоять.

Лёгкие сдавливает спазмом, и я судорожно цепляюсь пальцами за рубашку, желая разорвать мешающие ткань, кожу, мясо и выпустить наружу ту боль, что въелась в моё сердце. Ту невыносимую, мучительную боль, что струилась по венам как смертельный яд, отравляя мою кровь.

Перед глазами всё плывёт, и я чётко вижу лишь её.

Хрупкая человеческая девушка, мою Истинная пара, что бесстрашно противостоит драконам.

Она не боится.

Она защищает слабого, даже не задумываясь о последствиях.

— Николь, — сиплый шёпот слетает с губ.

Гордость за её храбрость смешивается с ужасом от осознания опасности, в которой она находится. Дочь Вальенте — та ещё стерва. Сколько раз я говорил Кеннету избавиться от общества этой твари и других прихвостней.

А дорогой племянничек сблизился с ними лишь мне назло.

— Ах, ну конечно! — голос Николь срывается, но она не думает отступать, закрывая собой перепуганную Майлу. — Давайте, ударьте меня! Я же человек, слабое создание! Идеальная жертва! А? Чего вы медлите?

Красноволосый придурок замахивается ладонью, намереваясь дать моей женщине пощёчину, а она стоит и не думает защищаться.

Открыта перед ним. Не отступает!

Сильная, храбрая, благороднее, чем я мог себе представить!

Моя.

Действия опережают мысли. Магия сама срывается с пальцев и стремительно летит в сторону засранца. Точечный удар сбивает с ног и прокатывает сопляка кубарем по площади.

Николь оборачивается, и я не удивлён, увидев в её глазах страх. Но не тот, что написан на лицах Вальенте и их компании. Она боится не моей власти. Не моего происхождения и родства с королём.

Она боится меня самого. И в этом виноват только я.

Николь Россо

Сердце испуганно сжимается, когда я оборачиваюсь и встречаюсь глазами с разъярённым взглядом Дэриана Уорда. Пальцы холодеют, и зуб на зуб не попадает.

«Мне конец,» — не даёт покоя навязчивая мысль, и даже неравная схватка с шайкой Флоранс уже кажется детской вознёй в песочнице.

Что они могут?

Побить?

Допустим.

В академии есть целители. Пара неприятных часов и можно забыть о синяках и боли.

Но ни один талантливый лекарь не сможет вылечить раненую душу, истерзанную Дэрианом.

— Вы трое, — судорожный вдох застревает в горле, когда ректор указывает поочёредно на меня, Майлу и Вальенте, — за мной. Остальные — через час подойдёте в ректорат с заполненным приказом об отчислении.

— Не имеете права! — жалобно возмущается красноволосый и тут же мученически шипит сквозь сжатые зубы, осматривая порванные брюки. — Во-первых, сегодня выходной, и вас не должно быть на рабочем месте, а во-вторых…

Саэр Уорд презрительно дёргает верхней губой, не скрывая отвращения. Новый пасс, и парень истерично мычит, понимая, что не может разомкнуть сжатый в тонкую полоску рот.

— Есть что добавить? — спрашивает обманчиво-спокойно, а глаза мечут молнии.

Чистое, безоблачное небо над площадью в считаные секунды занавешивают тёмно-серые тучи, а по ушам бьёт мощный раскат грома.

— М-мы п-принесём, ректор Уорд, — шмыгает носом коренастая подружка Флоранс.

— Свободны, — рычит он и размашистым шагом проходит через открытые ворота.

Мысленно прощаюсь со своей свободой. Измученный разум рисует картины, как Дэриан сажает меня в карету с решётчатыми окнами и велит кучеру гнать без остановки в отдалённое поместье на границе.

Или орёт на меня в кабинете, ругая последними словами за то, что посмела сбежать из-под его носа. Называет презренной человечкой, чернью…

— … мусор! — сквозь пелену мрачного воображения выпаливает Вальенте.

Недоумённо смотрю в её холёное лицо, на котором написана одна-единственная эмоция: отвращение. Позади плетётся Майла, чьи рыдания утихли и превратились в безостановочные, но приглушённые всхлипы.