— Хочешь поменять обувь? Тебе надоели твои красные туфельки? Ну ладно! — я принялась честно разглядывать обувь, давая возможность Яблочке выпить эти секунды и отрастить себе новые туфельки, на этот раз белого цвета.

— Всё? — спросил хронис, когда мы с Яблочкой закончили крутиться возле зеркала.

— Да! — хором ответили мы.

— Я знаю, как тебе выбраться отсюда и вернуться в Москву, — авторитетно заявил Анакс и вытянул хвост трубой. — И только я могу тебе в этом помочь.

— Ну же, не тяни кота за хвост!

Хронис бросил на меня испепеляющий взгляд.

— Прости, пожалуйста, Анакс, я вообще не то имела ввиду.

— Я так и понял, — ледяным тоном отрезал он. — Ладно, невоспитанная девушка без капли такта, слушай внимательно. Для того, чтобы вернуться в Москву, нужно сначала вернуться в ресторан. В тот самый момент, когда ты отказала сестре ученого в помощи.

— Почему? При чем здесь она?

— А при том, Оксана, что это был акт эгоизма. А время эгоистов особенно ценится во всех мирах. Для Этерна это вообще клад. Он ищет эгоистов во всех мирах и выпивает их время.

— Но почему? Что в нем такого особенного? — не поняла я

— А потому, что его почти невозможно украсть или отнять у самого эгоиста. И чем больше Этерн пьет такое время, тем сильнее становится. Его сложнее победить. Даже хронофаги не могут сожрать время эгоистов, потому что оно холодное и ледяное. Но именно из него состоит жизнь Повелителя Времени. Тот, кто ни с кем не делится, владеет им без остатка. Он и есть истинный Повелитель Времени. Когда тебя попросили о помощи, ты отмахнулась. Потому что внутри уже вырос хронофаг. И даже покинув твое тело, оставил в душе неизгладимый след. Вы срослись с пожирательницей времени. Хронофаги ведь аморфны по основе своей. Вроде медуз. Только когда жрут чье-то время, то принимают его облик. И характер заодно. Но и ты сама становишься хронофагом. Вас почти нельзя разделить. Потому что паразит пожирает не только время, но и душу, которая тоже соткана из времени. Мы сами и есть наше застывшее время.

— Нет! Я не она! Не смей меня с ней сравнивать, Анакс! — я заметалась по гардеробной.

— Правда? — горько усмехнулся хронис. — А ты вспомни, какой доброй девочкой ты была в детстве. Никому не отказывала в помощи. Тащила домой котят, щенков, даже один раз приволокла раненную летучую мышь с перебитым крылом.

— Угу, — мрачно подтвердила я. — Меня тогда мама с бабушкой чуть не убили. До сих пор помню их визг.

— А потом ты стала холодной, как собачий нос, — тихо и горько произнес Анакс.

— Хорошо тебе рассуждать, — язвительно парировала я. — Этим своим желанием вечно над всеми раскрывать крылья я вызвала гнев мамы и бабушки. Они кричали, что когда мне самой понадобится помощь, то никто не придет. И самое ужасное, что они оказались правы. Я сама потом поняла, что это никому не нужно. Люди пользуются моей добротой, но когда мне было плохо, то никто не пришел. Я осталась наедине со своей бедой

— Вот ты сейчас врешь сама себе! — возмутился хронис. — Пришел! Да еще и как! Незнакомый человек, которого ты видела в первый раз в жизни. Может, тебе его судьба послала в качестве компенсации за всех спасенных? И вообще я тебя не обвиняю. Просто объясняю. И знаешь что? Выскажу, наконец, всё, что накопилось за все эти годы, когда ты даже не подозревала о моем существовании. Я покупал тебе дополнительное время, когда ты еще училась в школе. В учебе ты звёзд с неба никогда не хватала. И если бы не лишнее время, то не стала бы круглой отличницей! И когда ты только училась быть блогером, я торговался, как бешеный. Благодаря мне твои минуты превращались в часы. И ты даже не замечала этого. А еще ты не замечала, что верный и добрый кот всегда был рядом. Часами лежал возле компьютера, прижавшись к твоим рукам. А когда он заболел, ты его оставила одного и пошла на презентацию.

— А при чем здесь кот? — огрызнулась я.

— А при том, — шерсть хрониса встопорщилась дыбом на загривке, — что хронисы вне тела хозяина используют тела котов. Потому что эти животные — единственные из всех умеют ходить между мирами, как и мы. Я и был тем самым котом! А ты меня бросила, больного и одинокого, и пошла задом крутить на презентации!

Я растерялась и замолчала. Мой Тишка носил в себе хрониса? Мой бедный котик, которому стало плохо, когда меня не было дома? Я не выдержала и зарыдала.

– Это не я, Анакс. Это хронофаг!

— А ты уверена? — прошептал хронис. — Не нужно всё сваливать на хронофага. Она бы не родилась, если бы ты не озлобилась на весь мир. Корка равнодушия, которой мы обрастаем с возрастом — это не мы и не опыт прожитых лет. Это хронофаг, что сидит внутри и медленно нас сжирает. Но он бессилен, если мы сопротивляемся. А тебе было удобно так жить. Ты позволила себе обидеться на весь мир. И этим воспользовалась принцесса хронофагов.

— Принцесса? — я даже плакать на минуту перестала.

— Да, тебе оказали великую честь, — горько усмехнулся хронис. — Сама Кфилия — принцесса хронофагов изволила заползти в твою душу. Хронофаги все время ищут вход в наш мир. Но мало у кого получается найти. У Кфилии получилось. Ну же, спроси меня, почему.

— Почему? — всхлипнула я.

— Потому что все беды во вселенной скроены из слез обиженных женщин.

— Опять я виновата?

— А кто? Я? — возразил хронис. — Люди всегда во всём винят меня, их личное время. Они мечтают повернуть время вспять, вернуться в тот момент, когда была сделана роковая ошибка, чтобы всё исправить. Но они не понимают, что на месте одной исправленной оплошности немедленно появляется другая. Нельзя ничего исправить, даже оживив сто тысяч чёртовых раздавленных бабочек! Ошибка — такая же часть жизни, как день и ночь. Время соткано из больших и маленьких ошибок. Единицы его измерения не часы и минуты, а расстояние от одной оплошности до другой, дорога от себя к себе.

Я опустилась на пол и прижалась спиной к шкафу. Слезы никак не хотели останавливаться. Яблочка прижалась ко мне и обняла маленькими и теплыми ручками. Крупные слезинки повисли на ее длинных ресницах. Хронис молчал, отвернувшись. В тишине прошла вечность.

— Мы можем вернуться в прошлое? — осмелилась спросить я. — Должен же быть какой-то выход!

— Вообще-то официально мы не можем даже выйти отсюда, потому что всё твое время выпили мытарь и Этерн. Теперь ты их игрушка, запертая в мире Зман, — неохотно пояснил хронис. — Но… —он замолчал, заговорщицки глядя на меня.

— Но? Не молчи! Говори же! — закричала я.

—Но я могу проскользнуть в нелегальное казино хронофагов. И там выторговать нам немного слепого времени.

— У хронофагов есть свое казино времени? — я вскочила с пола и в волнении забегала по гардеробной. — Что значит: слепое время?

— Е адо! Е адо! — запищала в ужасе Яблочка.

—Что не надо? Да подожди ты, — отмахнулась я. — Говори же, Анакс!

— У вас, людей, есть примерно сорок минут в день, когда вы слепы. И даже не знаете об этом. Не то, чтобы ваши глаза не работают. Просто пока вы переводите взгляд с одного предмета на другой, рассматривая их, мозг блокирует размытые картинки, которые получает с сетчатки глаза. Иначе человек может почувствовать резкое головокружение. Ну это как у фотографов: когда они выстреливают целую очередь снимков, то часть кадров размыта. Вот они их стирают и заменяют четкими изображениями. Из пяти сотен кадров, что нащелкал фотограф, получаются около ста четких фото. Так и мозг просто заменяет ненужные кадры четкими картинками, соединяя их вместе. К примеру, из шести сотен картинок получаются двести четких. Остальные четыреста мозг выбрасывает. Но четыре сотни картинок — это тоже время. За сутки набегает примерно сорок минут, когда лично ты, Оксана, видишь не то, что отражает сетчатка глаза, а заботливо подставленную мозгом картинку. А у модниц, что по полдня рассматривают разные мелкие предметы в "Инстаграме", это слепое время может доходить до трех часов в день. И это просто подарок и для хронисов, и для хронофагов.