Она решительно двинулась ко мне.

— Нет! — я отползла к стенке пузыря и прижалась к ней.

Черная сетка немедленно ужалила меня. Кфилия подошла ко мне и раскрыла ладонь, которая превратилась в черный циферблат электронных часов. Кфилия широко открыла рот. Вокруг меня появилось золотистое свечение, а на циферблате ее ладони замелькали в обратном порядке цифры. Часы и минуты помчались с такой скоростью, что слились в одно сплошное алое пятно. Свечение превратилось в облачко, вытянулось в овал и поплыло в рот Кфилии.

Странная лёгкость охватила мое тело. Я вытянула руки и увидела, что они становятся прозрачными. Левая рука начала исчезать первой. Часовой ключ упал на пол.

— Нет! — хотела закричать я, но сил хватило только на едва слышный шепот. — Нет!

Превозмогая боль и слабость, я схватилась за жгуты, образующие ячейки пузыря. Дернула их, и еще раз, и еще.

— Даже не пытайся, — злорадно хихикнула Кфилия. — Эта клетка сделана из предсмертных минут разных существ. Нет ничего прочнее, чем страх смерти. Проживи достойно свои последние минуты. Ляг на пол, подумай о вечном. Перебери в памяти самые прекрасные моменты жизни. Тебе так будет легче.

— Пошла ты к черту, тварь! — прохрипела я.

Кфилия наклонилась ко мне, протянула руку к часовому ключу, и в этот момент ее отбросило в сторону. Прямо посреди пузыря мелькнула молния и в воздухе открылась серебристо-черная прореха, из которой шагнул мытарь. Долго не раздумывая, он размахнулся и ударил принцессу хронофагов. Она врезалась спиной в стенку пузыря. Но тут же вытянула руку и пошевелила пальцами, словно звала мытаря. Прореха захлопнулась, сложилась в черный шарик, послушно полетела к принцессе хронофагов и легла в ее ладонь.

— Спасибо за портал, мытарь, — улыбнулась Кфилия. — Такие щедрые подарки! Ты меня балуешь. Ну признайся, что моя красота пленила тебя.

— Чего ты больше всего боишься? — раздался в моей голове шелестящий голос Мафхида. — У меня нет времени копаться в тебе. Просто представь свой самый сильный страх. Кфилия — твоя копия. Она боится того же, что и ты. Дай мне оружие для борьбы с ней, Оксана.

Больше всего на свете я боюсь змей. Даже само слово "змея" вызывает у меня дрожь в руках и ногах. Я представила огромную кобру с открытой пастью. И через миг такая же кобра, капая ядовитой слюной, обвилась вокруг Кфилии. Она завопила, схватила змею за голову и отбросила в сторону. Но кобра не сдалась. Она обвилась вокруг шеи принцессы хронофагов и начала ее душить.

— С каких это пор ты против меня, мытарь? — просипела Кфилия, двумя руками ухватившись за шею змеи возле головы, и не давая ей дотянуться до лица. — Мы ведь с тобой лучшие друзья! Ты не можешь меня убить!

О чем это она? Что за бред несёт? Или это такой способ одолеть врага? Скорее всего так и есть. Потому что Мафхид растерялся, замешкался и это дало Кфилии секундное преимущество, которым она немедленно воспользовалась. Одним ловким быстрым движением она свернула кобре шею, отшвырнула в сторону и упала на пол, вытянув руки, чтобы схватить часовой ключ. Но я тоже была начеку. Из последних сил бросила тело вперед. Левая рука стала совсем прозрачной. Нечего и думать о том, чтобы схватить ею ключ. Правая рука скользнула по ключу, захватывая его слабеющими пальцами. Кфилия проворно встала на ноги и каблуком наступила мне на пальцы, сжимающие ключ. Я взвыла от боли. Мафхид опомнился и бросился к принцессе хронофагов. Он щелкнул пальцами. Черный песок отделился от его рук, превратился в черный вихрь, который подхватил Кфилию и швырнул на стену пузыря.

Принцесса хронофагов в долгу не осталась. Она метнула в Мафхида мешочек с запрещенным артефактом боли. Мытарь упал на пол, обхватил себя руками и закричал.

— Не мешай мне, мытарь, — прошипела Кфилия.

— Перестань! Мы можем договориться, — просипел мытарь, перекатываясь на спину.

— Ты мне больше не нужен, Мафхид, — змеиная улыбка растянула губы Кфилии.

Неужели я умею так улыбаться? У нее ужасное лицо. Мое лицо. И что значит: больше не нужен? Получается, что у них раньше были общие дела или планы? Зажав в руке ключ, я попыталась встать на ноги. Но они вдруг отказали. Стреляющая боль пронзила колени, руки задрожали, голова закружилась, в боку кольнуло. А главное: последние силы покинули меня. Что со мной? Я умираю? Запыхавшись, я перевернулась, стала на колени, с трудом подняла одну ногу. Одышка стала невыносимой. Превозмогая слабость, я снова попыталась подняться.

— Это старость, Оксана, — злорадно усмехнулась Кфилия. — Всего лишь старость. Твое время в этом мире исчерпано. Этерн с мытарем выпили большую часть. Я допила то, что осталось. Прощай! Ты дала мне жизнь, тело и характер. Поэтому я провожу тебя в последний путь, — она повернулась спиной к мытарю, видимо, уверенная в том, что он уже не опасен.

Мафхид постучал себя пальцами правой руки по запястью левой, давая мне понять, что нужно потянуть время.

— Дай мне руку, Кфилия, —прошептала я. — Мы враги, но я умираю. Не оставляй меня одну, пожалуйста, и просто поддержи. Ведь мы срослись. Не знаю как и зачем, но это правда. Мне так страшно! — старательно всхлипнула я.

Хотя сильно стараться и не пришлось. Потому что страх, действительно, сковал тело.

— Как трогательно, — жеманно и фальшиво пропела Кфилия, опускаясь на колени рядом со мной. — Вот такую Оксану я люблю. Ты напоминаешь мне ту девочку, в которую я вселилась много лет назад. И в теле которой мне было так удобно, потому что она, то есть ты, не сопротивлялась.

Я смотрела в ее глаза, чтобы случайным взглядом не выдать мытаря. Он, корчась от боли, пытался щёлкнуть пальцами. Но судороги сводили его руку. Несколько жалких песчинок сорвались с его ладоней. Это конец. Если даже мытарь не может ничего сделать, то что уже говорить обо мне?

И вдруг Мафхид закусил губу, из последних сил сжал пальцы и щёлкнул ими. Целый ворох чёрного песка взвился в воздух. Песчинки слиплись, скатались в шарик. А он, в свою очередь, растянулся в черно-серебристую прореху, которая с шипением взрезала воздух. Кфилия обернулась, моментально вскочив на ноги, но было поздно.

— Пахды, ко мне! — выкрикнул мытарь.

И из прорехи в пузырь выскочили три огромных пса. Кфилия завизжала и выхватила из кармана еще один мешочек. Лучше бы она этого не делала. Один из псов немедленно цапнул ее за руку. Мешочек выпал. Второй пес подхватил его. Мотнув головой, подбросил, и мытарь, вытянув руку, ловко поймал магический артефакт. Сразу три пса набросились на Кфилию, распластали ее по полу. Я отползала в сторону, прижавшись к стене пузыря. Глаза псов горели алыми угольками. Из пастей капала слюна, и, шипя, выжигала дырки в полу. Один из псов щёлкнул зубами у горла Кфилии. Она пронзительно завизжала.

— Охранять! — коротко приказал мытарь.

Пес с рычанием поставил лапу на горло принцессы хронофагов, явно сожалея, что хозяин не дал разорвать добычу. У него это просто на морде было написано. Остальные псы, жалобно поскуливая, умильно завиляли хвостами, заглядывая в глаза мытаря.

— Нет, — покачал головой Мафхид. — Обед будет позже. Не хочу, чтобы вы ели эту гадость. Она, скорее всего, ядовита.

Он потрогал стенки пузыря, проверяя их на прочность, и подошел ко мне. Я с трудом видела его. В глазах словно мелькали темные тени и какие-то яркие точки. Мафхид поднял меня на руки.

— Мы сейчас пойдем в портал. Не пугайся, слышишь? — шепнул он.

Я молча кивнула. Мытарь подошел к порталу и хотел шагнуть в него. Но его отбросило в сторону. Он с трудом удержался на ногах и едва не выронил меня из рук.

— Неожиданно, правда, Мафхид? — злорадно прошептала Кфилия. — Плохие новости: из этой клетки нет выхода без моего разрешения. Любая магия может открыть портал сюда. Но только я могу вывести нас отсюда. Потому что этот пузырь — сама смерть. Те последние минуты и часы умирающих, которые я у них украла. Даже страх не властен над смертью. Только создавший эту клетку может ее открыть. Так что оттащи псов.