Иногда мы не понимаем, почему нас так тянет к другому человеку, а это просто наш хронис влюблен в хрониса этого самого человека. По меркам Этерна Анакс — жалкий раб, который должен был давно привыкнуть к горькой участи. Ведь многие хронисы привыкли и не хотят свободы. А он пожертвовал собой ради любви. И ведь понимал, что поймают и убьют! Не мог не понимать. Но даже на миг не задумался и цеплялся за малейший шанс спасти любимую. Анакс очень похож на меня. Ведь я тоже родилась рабыней. В некрасивом теле, толстая, запертая в своих комплексах, как в рабстве. Но я не побоялась признаться в любви самому красивому мальчику в школе. А мой хронис не побоялся рискнуть собой ради любимой. Дерзость вообще неотъемлемая часть любви.

Я вскочила с постели и встала перед хронисом, заслоняя его от псов. Алые угли их глаз прожигали меня насквозь. Из разверстых пастей капала слюна. Один из псов зарычал, и я машинально, не думая, вскинула руку, закрываясь. Часовой ключ на руке вдруг вспыхнул.

Прозрачные песчинки отделились от него и медленно закружились в воздухе. Все присутствующие окаменели. Хэц нервно шмыгнул носом. Мытарь едва слышно вздохнул. Псы попятились и заскулили. А Этерн поспешно подхватил песчинки и спрятал под рубашкой. Что это с ними? Что это за прозрачный песок?

Этерн

Время милосердия — cамое дорогое время во всех мирах. Редчайший артефакт, способный вырабатывать сильнейшую магию — вот что заложено в часовом ключе. Вот его самая большая тайна и самое редкое сокровище: минуты и часы, подаренные другому от всего сердца. Потому что самое дорогое во Вселенной — это милосердие.

Сам ключ не умеет рождать это время, лишь по крупинкам собирать у своего хозяина. Только теперь Этерн понял, что делает Оксану такой особенной. Она умеет рождать самое дорогое время во всех мирах. Значит, она и есть подлинная хозяйка часового ключа. Но как? Почему она? Почему именно та, что свою жизнь превратила в культ самой себя? Что в ней такого особенного? Та, что выглядела интернет-пустышкой, оказалась самой милосердной. Значит, милосердие не зависит от внешности и успеха. Или оно есть, или его нет.

Их с Оксаной ребенок будет особенным. Таким, какого еще не было во Вселенной. И кто знает? Может быть, именно он и будет новым Богом Времени? Ведь всё и всегда возвращается на круги своя. И если когда-то Бог Времени ушел после битвы с Хаосом, то возможно, он вернется в их ребенке? Недаром именно это пророчат старые легенды: Божество рано или поздно должно вернуться в другом воплощении. Но ребенок может родиться только после клятвы верности на свадьбе. Значит, нужно спешить. И если для этого придется помиловать предателя, то он, Этерн, это сделает.

— Отзови псов, Мафхид! — властно распорядился Этерн. — А ты, — он схватил Анакса за шкирку, как нашкодившего кота, — проведешь нас в мир хронофагов. Но если обманешь, гляди! — грозно нахмурился он, вскинул указательный палец и помахал им перед носом хрониса.

Оксана

— Мы отправимся в путь завтра, — Этерн щелкнул пальцами и хронис скрылся внутри меня.

Я вздрогнула. Никогда к этому не привыкну! Анакс просто шагнул ко мне, исчез и одновременно щекочущее тепло разлилось по моему телу.

—Нужно выработать план, — Этерн подошел к шкафу, скинул рубашку, задумчиво посмотрел на ряды одежды и выбрал черный шелковый пиджак и такую же рубашку. — А сейчас будет поздний ночной ужин и… — он искоса посмотрел на меня, — ритуал рождения времени.

— Мне нужно сначала переодеться и помыться, — возразила я. — Хэц, проводи меня, пожалуйста, в ванную комнату и гардеробную. Сама я не найду.

— Нет, — Этерн подхватил меня на руки. — Сначала легкий ужин, а потом я тебя провожу. И помогу, — добавил он шепотом, зарывшись лицом в мои волосы.

— Но… — начала было я и не успела закончить фразу.

Этерн щелкнул пальцами и мы оказались в столовой. Огромный стол, покрытый белоснежной скатертью, был уставлен многочисленными блюдами и бутылками. Отлично! В этом весь Этерн: любовь любовью, а помыться, когда вздумается, я по-прежнему не могу.

Вокруг стола шеренгой почтительно выстроились стрелочники во главе с Хэцем.

— Вербульские перепела! — торжественно объявил Хэц.

По рукам стрелочников поплыло здоровенное блюдо, на котором возвышалась пирамида из крошечных, размером с абрикос, жаренных курочек. Стрелочники бережно передавали блюдо из рук в руки. Наконец, Хэц водрузил его на стол перед Этерном. При этом у него было такое счастливое лицо, как будто он сам только что высидел этих птичек.

— Какие перепела? — переспросила я.

— Вербульские перепела, — охотно пояснил Этерн, сгружая с блюда на мою тарелку сразу пять перепелов. — Их выращивают в мире Вербуль. специально для меня. Сначала откармливают до возраста и мясистости взрослых птиц. И тогда они чуть крупнее, чем большое яблоко. А потом отбирают время жизни и омолаживают до того момента, когда у них еще не сформировались косточки. И тогда они получаются жирные, сочные, но без костей.

— Это мне много, — возразила я. — Пять штук я не съем.

— Это в самый раз, — улыбнулся Этерн, наполняя свою тарелку целой горой жаренных тушек.

Аппетит у него не слабый, конечно. Как минимум, половина блюда оказалась на тарелке Повелителя Времени. Как хорошо, что мне не нужно ему готовить. Это же из кухни вообще не выйдешь! Такого мужика легче убить, чем прокормить. Мытарь от Этерна не отставал. Вторая половина перепелов перекочевала с общего блюда на его тарелку. Это у них называется легким ужином? Интересно: а как мытарь будет есть? Может быть, он, наконец, откроет личико, Гюльчатай наша?

Словно отвечая на мои мысли, мытарь щелкнул пальцами. С них сорвалась тучка черного песка и развернулась в тонкий занавес, который окутал Мафхида со всех сторон. Из-за черной песочной ширмы немедленно послышались шипение, чавканье и характерный свист, который вырывается изо рта, когда сидя дома перед телевизором, поглощаешь спагетти, всасывая их в себя. По моей коже пробежали мурашки. Даже думать не хочу, что там у мытаря вместо рта, если оно способно издавать такие звуки. Аппетит немедленно пропал. Этерн, наоборот, живо поглощал ужин.

— Ты совсем не ешь, — огорченно заметил он.

— Добавь ей специй для аппетита, — отозвался из-за ширмы мытарь.

— Точно! — обрадовался Этерн. — Шаоны! — он щелкнул пальцами и в воздухе замелькала целая стайка шаонов. — Специи для моей невесты! Быстро!

Шаоны закружились над моей тарелкой, сбрасывая на нее серебряные и золотые спиральки с неповторимыми ароматами цитруса, корицы и еще чего-то, что я так и не смогла опознать. Но во мне внезапно проснулся волчий аппетит. Жеманиться я не стала и забросила в рот целую перепелку.

— Ну вот, — довольно улыбнулся Этерн. — Специи шаонов — это секунды того удовольствия, которое получают люди от самых вкусных ужинов.

Я протянула руку к бокалу с водой, но в этот момент один из шаонов сыпанул мне в тарелку алых спиралек, пахнущих одновременно острым перцем и медом. От неожиданности моя рука дрогнула. Бокал выскользнул из пальцев и разбился на множество осколков.

— Ой, извините! — смутилась я.

— Ничего, что вы! — Хэц принялся торопливо подбирать осколки, шепча при этом: — Бокал, инкрустированный илидейскими алмазами, а она его разбила за один краткий миг. Погиб целый век работы трех поколений гномов. Алмазы чистейшей воды! А чего же не бить, если платить не нужно? За всё ведь уже заплачено. Можно и разбить, не церемонясь. Нет чтобы пальцы крепче сжимать, так она…

— Хэц! — в голосе Этерна послышалась угроза.

— Простите, повелитель! — стрелки носа Хэца грустно упали вниз, сойдясь на половине шестого.

Живо управившись с уборкой, стрелочник поставил перед Этерном длинную высокую бутылку из зеленого стекла. Радужные искры вспыхивали на ее запотевших от холода боках. Хэц налил два полных бокала и поставил передо мной и Этерном.