— Ну, Даллия, да кто сейчас на это смотрит? — она поморщилась.

— На это, Тамара, смотрели во все времена. Это неизменно. Дорожи своей репутацией, тогда и кто посерьёзнее на тебя взглянет.

— Ты, вся такая умная, когда последний раз на свидании была? Всё себя хранишь, чего-то выжидаешь?

— Во всяком случае за моей спиной сплетни не таскают! А вот о тебе ходят неприятные шепотки. Сколько раз я их пресекала!

— Да таскают и о тебе! Сумасшедшей тебя называют и поговаривают, что так и помрёшь в окружении своих цветочков. А если ещё и реально к чёрту на рога полетишь, создавать свой питомник, так можешь назад и не возвращаться — высмеют так, что голову не поднимешь. Я не ты! Я реально на жизнь смотрю, а не через

призму "зелёной" придурковатости.

— Ты что сейчас несёшь?! — меня страшно зацепили её слова.

— Да то, что тебе самой давно понять надо. Вот ты свою девственность хранишь, репутацию, а для кого? Ты же как ископаемое. Нам уже за двадцать, стыдно должно быть, что под мужиком не побывала. Все уже ржут!

— Все?! А кто и откуда об этом знает, Тамара? Это же вроде наш секрет. И ты прекрасно знаешь, что я не хочу заводить отношения здесь.

— Ага, потому как полетишь к далёким звёздам цветочки спасать. Тебе Лапушки мало?

Да она жрёт не в себя, а ты вон новую припёрла. Только на них и пашешь. Сама бы на свиданку сходила с кем, да дала разок.

— А зачем мне это? — меня внутри уже трясло. — Так откуда кому известно, с кем я там сплю?

— Ой, да что секрет?! Все друг у друга на виду. Женщины на работе болтают...

— И ты с ними, да? Язык как помело! Всё хорошей для всех хочешь быть.

— Да хочу! И у меня хорошо получается. И инженерешку этого разведу, и выскочу за него как нормальная женщина. А не как больная на голову «зелёная»!

— Всё сказала?

— Да всё, и держи свою тряпку. Больно надо, а то фригидность твоя прицепится.

Бросив моё платье на стул, она вышла из квартиры и громко хлопнула дверью. А я осталась сидеть, как к табуретке прибитая.

Вот что я ей ни так сказала?

Разве нормально молодой незамужней девушке связываться с женатым мужчиной?! Хотела для неё как лучше. Совет дать. А в итоге помои мне же на голову и вылили.

Так обидно стало.

Я, выходит, ещё и сумасшедшая претендентка в старые девы. Фригидная!

— Ну спасибо, Тамара, — выдохнула я. — Иди на своё свидание. Наступай на эти грабли и набивай шишки.

Вот кто обо мне сплетни таскает. Лучшая подруга!

Да в одно место таких друзей!!!

Уж лучше с растениями жить.

Поднявшись, я пригладила липкие листочки жирянки. Она тихо дремала на подоконнике. Где-то в комнате шуршала Лапушка. Заглянув туда, убедилась, что с моей любимицей всё в порядке. Она со знанием дела пересаживала себя в новый горшок, обновляя себе землю. Рядом с ней на столике стояли флакончики с удобрениями.

— Лапушка, жиряночку нашу потом прикорми, — цветочки-ловушки качнулись, давая мне понять, что я услышана.

Защёлкнув дверь на замок, я отправилась в душ.

Хотелось смыть с себя всё то, чем меня окатила подруженька.

Тёплые струи зеленоватой воды стекали по телу. Намыливая руки, я всё не могла выбросить из головы слова Тамары.

Сумасшедшая, значит?

Раз у меня есть мечта, раз есть какая-то цель в жизни, кроме как получить зарплату, раздать долги и набрать новых, значит, со мной что-то не так.

— Да пошли вы все! — выдохнула я.

Им не понять. Я ведь родилась на Земле. Мои родители биологи. Учёные. Уважаемые всеми люди. Работали в заповеднике, восстанавливая популяцию исчезнувших ещё на заре космической эпохи антилоп.

Мы прекрасно жили, весело, постоянно путешествовали, пока однажды наш корабль не потерпел крушение.

Я единственная осталась в живых.

Мне только исполнилось семь, и моя жизнь резко изменилась.

Поиск родственников. Их отказ от меня. Приют. Работа на мусороперерабатывающем заводе.

Но каждый раз, закрывая глаза, я возвращалась в своё прошлое. Желала возродить то ощущение счастья. Полноту и смысл существования. Я желала повторить судьбу родителей и связать себя с растениями.

— А я всё равно полечу на этот Кеплер! Открою первый межзвёздный приют для хищных растений. И пусть меня называют как хотят.

Глухой сигнал планшета вывел меня из крепкого сна. Открыв глаза, я несколько мгновений не могла сообразить, какое именно приложение пищит.

Будильник? Так выходной. Или нет?

— Время? — отдала я команду.

— 6.45 — отозвался мой электронный управленец домом.

— День недели? — на всякий случай уточнила я.

— Воскресенье, Даллия, — голос Люси приобрёл важные нотки. — Спите на пользу.

— На здоровье, Люси. Правильно говорить так, — поправила я дамочку.

— Это принципиально? — кажется, она обиделась.

— Это по-людски, — окончательно добила я её.

— Я не человек, — проворчал электронный голос, — но запомню.

— Молодец! — похвалила я. — Начни уборку.

Ответом мне было жужжание робота.

Ну, не будильник пищал — уже хорошо.

Пошарив рукой по полу, я нашла планшет. На экране светился значок уведомления. Открыв его, я резко села. Деньги! Денежки пришли!

— Да! — мой вопль слышали, наверное, все соседи. — Лапушка, пакуй горшки и дрём когти из этой системы.

Все сомнения, что грызли меня всю неделю, не пойми куда делись.

Сумма оказалась более чем приличной. Конечно, за эти деньги можно было и в Солнечной системе прикупить недвижимость, правда, только на станции, но не на планете точно.

— Люси, квартплата и аренда прошли? — позвала я умный дом.

— Да, мы ничего не должны, — тут же отозвалась она.

— Тогда и ты сворачивай свои проводки и отсоединяй розетки, улетаем на ближайшем рейсе, — скомандовала я.

— А с работы уволиться?! — напомнила она.

— Это я быстро, — соскочив с кровати, я открыла створки шкафа и вытащила привычные штаны из грубой немаркой ткани и футболку.

— На улице +12, — выдала Люси. — Ветрено.

— Не замёрзну, деньги в кармане согреют, — отмахнулась я. — Мне до метро, оттуда на Ио. Там ближайший филиал Министерства по переселению. Нужно узнать, где остались участки земли за недорого.

— Таких планет много, долго выбирать придётся, — сумничала Люси.

— Да уж справлюсь как-нибудь. Лапушка? Сокровище моё зелёное, ты где?

На кухне что-то громко загремело и послышался хлопок закрывающейся двери холодильника.

— Ты что мясо воруешь? — взревела я. — На диету тебя отправлять пора.

Так и есть, в соседней комнате случился погром. По полу валялись толстые сардельки, куриные ножки и порционные пачки филе синтетического красного мяса.

— И как ты мне это объяснишь, Лапушка?

Моя мухоловка быстренько захлопнула пару ловушек, в которых мелькнули сардельки и указала листочками на свисающую с подоконника на одном корешке жирянку.

— Так, — я задумчиво почесала лоб. — Ну ты-то ясно — на дело пошла, да я не вовремя проснулась. Но эта мелочь куда лезет? Ей же этой сардельки хватит, чтобы обожраться и лопнуть.

Жирянка, поняв, что её спалили, подтянула горшок и вновь забралась в землю, прикопав корешки.

— Ясно. Одной Лапушки мне было мало — вторая головная боль обрисовалась. Быстро всё собрать и на место, — рявкнула я на мухоловку. — И жирянке куриную ножку где пристрой. Но смотри! Сама не обожрись. Плохо будет — я за тобой убирать не стану. Поняла?!

Лапушка закачала всеми ловушками разом.

Приняв душ, я спешно оделась и направилась на выход. Проходя по коридору, обратила внимание, что квартира Тамары заперта на два замка. Значит, с вечера не возвращалась. Желание связаться с ней и узнать, куда она запропастилась, подавила на корню.

И так ясно, что с женатиком этим.

Нет, не простила я ей её слова. Мы в одном приюте росли. Она прекрасно знала о моей мечте. Какое-то время мне казалось, что она даже поддерживает меня. Пока до меня не дошло, что подружка моя просто умеет подстраиваться под других.