В какой-то момент Жиря с силой сдавила его руку, и ладонь на моей шее разжалась.

Чтобы не окунуться в очередной раз, схватила этого выродка за плечо и, набрав полную грудь воды, закричала:

— Калеб...!

Вышло не так громко, как мне хотелось, но всё же.

Испугавшись, Камиль с силой ударил меня коленом в живот. Загнувшись от ослепляющей боли, я на мгновение забыла, как дышать. В глазах потемнело.

Жиря тянула меня из рук захватчика со всех сил.

Но она не могла одновременно защищать и бороться с нашим общим врагом.

Я осознавала это.

Собравшись с духом, проорала, что было сил:

Люси, вызов Калеба!

Ещё один удар. Локтем по затылку. Не удержавшись на ногах, упала на колени. И снова пинок. Я бы ушла под воду, если бы корни Жири не придерживали голову. Моя девочка спасала меня как могла, не давая утащить дальше этого места.

— Даллия!

Крик мужа музыкой звучал в моих ушах.

Бросив меня, Камиль стремительно рванул на противоположный берег. Как трусливый заяц, разгребая воду руками, он, кажется, пытался бежать. Одежда мешала, стесняя его движения.

Слизняк.

Жиря цепко придерживала моё тело, оплетая корешками. Кряхтя от боли, я держалась за свою Пухляшку.

— Не уйдёшь, крысёнок, — рявкнув, Калеб замахнулся.

Что-то голубенькое пролетело мимо и плюхнулось недалеко от моего несостоявшегося похитителя.

Слабая воздушная волна оттолкнула нас с жирянкой к берегу.

"Вэл"

— Нет, — прохрипела я.

Камиль остановился, покачнулся и повалился набок.

Нет, он не лишился сознания. Как-то нелепо размахивая руками, всё же выполз из реки и, раскачиваясь в разные стороны, побрёл почему-то в кусты. С его куртки и штанов ручейками стекала вода.

"Не убил" — эта мысль принесла облегчение.

Подбежав, Калеб поднял меня на руки вместе с Жирей.

— Я думала, ему конец, — шепнула, трясясь в объятьях мужа.

— Так и есть, — усмехнулся за его спиной подоспевший мистер Петер, — только умирать он будет долго и мучительно. И главное, никому не сможет рассказать, что с ним случилось. Вэл — штука опасная. Мозги в кашу.

— Никогда не носите это в карманах, — взмолилась я.

— Не будем, обещаю, — кивнул Калеб, сжимая меня всё крепче.

Камиль, всё так же толкаясь в кусты, брёл непонятно куда.

Жалко его? Нет.

Хоть какая-то месть за хозяйку мишки с зашитой лапой.

Занеся меня в дом, Калеб сразу направился в нашу спальню. Уложив на подушки, осторожно корешок за корешком освободил от Жири, которая, кажется, от испуга вцепилась в меня намертво.

— Молодец, пухляшка, — похвалил жиряночку муж. — Ты наш маленький цербер. Качнувшись, она полезла ему на руки.

Глядя, как моя зелёная девочка, что ещё два месяца назад была росточком, ютившимся в крохотном горшочке на грязном подоконнике туалета в банке, ищет защиты у нашего грозного медведя, я улыбнулась. Не прогадала я с мужем. Не подвела интуиция. Верно сердце подсказало.

— Ну всё, зелень ты моя ненаглядная, — Калеб бережно пригладил внутреннюю сторону листиков жирянки. — Всё. Вы молодцы, мои девочки. Лапушка?

В проёме тут же появилась мухоловочка. Ловушки растопыренные, вся взлохмаченная. Ясно! Злится, что битва прошла без её участия.

— Так, зелёная, бери пухляшку и накорми как следует самым вкусным.

Услышав такое, Жиря мигом отошла от шока и заспешила на кухню.

Усмехнувшись, мой медведь наконец взглянул на меня.

— Калеб, — меня одолевали странные чувства: какая-то эйфория с ужасом вперемежку.

— Я люблю тебя. Очень люблю.

Он нахмурился и, прикусив губу, отвернулся.

— Вот только не нужно себя в чём-то упрекать, — догадалась я в чём проблема. — Сама виновата. Попёрлась туда с этими вёдрами. А ведь сказано было, что там небезопасное место. Ливень же с утра, как из шлангов лило. Кто же знал, что он будет сидеть там в такую погоду.

— А если бы у него получилось? — муж протянул руку и провёл костяшками пальцев по моей щеке.

— Если бы у него получилось, то через минут десять миссис Ненси спохватилась. Вы бы меня не нашли и пошли бы к градоначальнику. И выручили, — выпалила я не задумываясь.

Внутри разливался холод. Озябнув, я поёжилась. Мокрые вещи неприятно облепляли тело.

Так веришь в меня, Дали?

Коснувшись моих влажных волос, он потянулся за полотенцем.

— Да, Калеб. Но к чему гадать, что было бы, а что нет?! Я жива, Жиря тоже. — мой голос зазвучал до странного визгливо и взвинчено. — А до этого Камиля мне дела нет.

Тяжело вздохнув, я поняла, что у меня трясутся руки. Напряжение и страх отпускали, а на их место пришло нечто иное... Я никак не могла понять своё состояние. Что-то клокотало в душе, не находя выхода.

— Калеб, напои её крепким чаем. И приготовь сухие вещи. Шок у девочки, — мистер Петер прошёл в нашу комнату и, сев у кровати, взял меня за руку. — Давай, Даллия, выплесни эмоции.

Взглянув на него, я вдруг истерично засмеялась, понимая, что плачу.

— Чёрт, — крутанувшись на месте, Калеб сел рядом, прямо в грязных влажных штанах на простыни, и крепко обнял, прижимая к себе. — Всё, Дали. Всё. Не выпущу даже из-под купола. Скоро всё закончится, и заживём мы с тобой счастливо. Разведём кучу цветочков. Отстроим новый дом.

— Зачем они к нам лезут? — всхлипнула я. — Не нужно нам это золото. Ничего не надо.

— Тихо, малыш, не плач, — прошептал он, кажется, его самого начинало трясти.

— Эта тварь миссис Ненси ждала, — пробормотала я, цепляясь за его плечи. — Скотина! Гад! Чтобы он мучился! Что им не хватает? Заняли хорошие участки — сидите и радуйтесь. Что этому Камилю не хватает для счастья? Что же он тварь такая. Всё же у него есть. Родители, дом. Опора, которой у меня не было. Что ему счастливо не живётся? Ненавижу!

— Идите на кухню, — в спальню тихо вошла миссис Ненси.

— Я никуда не пойду. — Калеб сжал сильнее. Его губы коснулись моих мокрых волос.

— Сынок, иди, — женщина опустила руку на его плечо. — Сам успокойся и сделай свежий чай. И вкусненького. Что Дали любит, то и приготовь. Ей это сейчас нужнее.

Неуверенно разжав объятья, он встал. Тяжёлый взгляд на меня, в котором скользнул страх. Похоже, не одной мне нужно взять себя в руки.

В полной тишине мужчины вышли из комнаты.

— Дали, — женщина села на место мужа и сжала меня за плечи. — Иногда нужно поплакать, милая.

— Слёзы — это лишнее, — пробормотала я.

— Глупости, доченька. Умой наконец душу. Надо это, понимаешь. Надо.

— Я так устала, миссис Ненси, — из моей груди вырвался тяжёлый вздох. — Я так мечтала переехать. Столько переживаний. Такие надежды были. Мечты.

— Были? — уголки губ женщины приподнялись. — А разве они исчезли? Дали, что-то изменилось?

— Всё не так. Они... Какое право они имеют ломать наши жизни?!

— Никакого, — она покачала головой, — если ты сама не позволишь им это, милая. Жизнь постоянно бьёт: иногда слабо, а иногда так, что, кажется, будто сердце разорвётся от боли. Но надо терпеть. Стиснуть зубы и дышать. Это жизнь, она такая... То слёзы, то смех. Я в твоём возрасте была, замуж собиралась, ребёнка под сердцем носила. Столько счастья. Казалось, оно бесконечно. И вдруг в одночасье всё разбилось вдребезги. Мой жених выпившим сел за управление магнокара. Машину выкинуло с магистрали. Ни любимого мужчины, ни здоровья. И самое страшное — ни шанса хоть когда-нибудь стать матерью. У меня половина органов искусственная, девочка. И ничего. Я не сдаюсь. Уже двадцать лет пытаюсь втиснуться в программу по усыновлению. Отказы за отказами. То маленькая жилплощадь, то отсутствие супруга, то мало денег на счету. А я упорная, и всё равно добьюсь своего. Будет и у меня счастье. И меня мамой назовут.

— Двадцать лет? — прошептала я

— Да, сначала не давали по состоянию здоровья. Но я упорно лечилась, и вот, казалось бы, всё. Но маленькая зарплата... И я пошла искать хорошее место работы. Упорно посещая курсы, осваивала новые профессии, карабкаясь вверх, и таки насобирала нужную сумму на счету. Ещё один малыш, ожидающий свою маму. И снова анкеты, проверки у психологов, и деньги есть и заключения от врачей хорошие, но нет своей жилплощади. И снова борьба. Ты не смотри, девочка, что я такая спокойная. Я просто устала бояться да волноваться. Всё можно пережить. Преодолеть. Всё! Понимаешь?