— Чего не может быть, Тэкэра? Ты что-то вспомнила? Тату? Скажи мне!

Я замотала головой, сдерживая губы от потока признаний. Но они безумные! Они пошлые.

Разорвала наши скрещенные, будто шпаги, взгляды и посмотрела на его плечо.

— Я видела эту рану, — высвободив руку, коснулась пальцами его смуглой кожи. Нарисовала невидимую линию от края до края шрама. Это точно он, такой же изгиб, и здесь, переместила ладонь почти на ключицу, такие же разветления.

Мелкая дрожь, побежав по руке, опоясала спину и сжала поясницу. Нужно быть осторожней, я странно на мужчину реагирую. Он словно вползает в каждую клетку и управляет мной. Харизмой, силой, волей, не знаю, но это сводит меня с ума. Выматывает и заставляет предавать себя.

Но я сильнее этого притяжения.

— Я не обманываю, Кунай, — тихо сказала, оторвав пальцы от его каменного плеча. — Я не могу быть Тэкэрой, а понять видения и сны не получается. Это глупо. Ты же сам говорил, что мы с твоей женой разные. Значит, я не она, а этому, — я смотрела на вспученный шрам на его плече и подрагивала от желания еще прикасаться, еще чувствовать его тепло и бархатистость, — должно быть объяснение. — Дернулась в крепких объятиях, уперлась кулаками мужчине в грудь и сипло выдавила: — Отпусти.

— Не хочу, — шепнул он и прикусил мочку уха до лёгкой боли, отозвавшейся спазмом внизу живота. Прошёлся дорожкой лёгких поцелуев до основания шеи и впился в нежную кожу зубами, будто желал оставить метку. Нехотя отстранился и добавил: — Ты как хрупкий цветок, который выдернули из земли, Тэ… Влада. Лишь я смогу дать тебе не увянуть. Не могу позволить это… Хотя бы тебе.

Неужели он видит во мне копию своей жены? Готов закрыть глаза, что я не она, и довольствоваться заменой? Когда он обнимал меня, я ощутила бедром возбуждение мужчины.

И это было жестоко приятно осознавать, хотя болезненно сдавливало под горлом — где-то, возможно, ходит его живая жена. Копия она или сестра мне не так важно. Это топило меня в горечи, в невозможности раскрыть свои желания и чувства.

Я из последних сил отпихнулась, чтобы увеличить расстояние между нами, но не сдвинулась и на миллиметр.

Кунай схватил меня за руку и потянул к дому:

— Перевяжи меня.

— Стой! — вскрикнула я и засмеялась от реакции Куная. Он свел брови и сжал губы. Стал похож на грозовую тучу. — Мы воды не набрали. Нужно руки помыть перед перевязкой, — я подняла ладонь вверх, чтобы показать, какая грязная, в крови и песке, бинт на руке стал буро-серым, боль ушла куда-то, размылившись жаждой сбросить напряжение, размазалась в адреналиновом всплеске, в шоке от того, что с нами чуть не произошло.

Одно я поняла. Я хочу жить. И этот мужчина, что дышал глубоко и шумно мне лицо, не стесняясь находиться в интимной близости, способен защитить меня и дочь. Я доверюсь ему, хотя и глубоко боюсь его нажима и гнева.

Вдруг он сорвется и захочет меня всю? Я ведь не смогу противостоять. Не ему. Себе!

Пряча глаза, чтобы мужчина не прочитал мое замешательство, я перевела взгляд в сторону и вверх, где увидела, на покошенном небольшом домике, что выглядывал из-за кустов, пластиковый бак.

— Интересно, душевая работает?

— Хорошая идея, — хищно сверкнул он тёмными глазами. — Я позабочусь, чтобы он заработал. Поможешь мне смыть с себя грязь?

С ума сошёл. Спятил. От её запаха, близости хрупкого трепещущего в моих руках тела. Боится меня? Дрожит? Я тоже трясся. От того, как росло желание, как оно поглощало меня, затягивало в мутный омут, где не было Тэкэры и Влады, а была женщина, которую я хочу. Одно лицо, одно тело… Стоны, блестящие глаза, жаркий шёпот “ещё”.

Пах сводило от желания, а в груди ныло от воспоминаний. Призывная белозубая улыбка Тэкэры и робкая, подрагивающая Влады. Когда эти две женщины стали для меня одинаково желанны? Виной ли всему поразительная схожесть? Или же моя жена действительно потеряла память и стала собою прежней? Незнакомой мне танцовщицей и чужой женой. Если это так, кто я?

То, как Влада сдернула с меня футболку, взглянула на шрам, покоробило. И возбудило сильнее: это был жест моей Тэкэры. Моей необузданной хищницы.

Демоны, мне необходим холодный душ. Ледяной! Чтобы остудить тело и успокоить сердце. Не выпускать цель из вида. Чтобы прекратить охоту за лисой, мне нужна приманка. Необходимая информация у Тэкэры. Это либо Влада, которая потеряла память, либо её сестра… Или двойник.

То, как женщина смотрела на шрам, снова посеяло во мне сомнения. В любом случае, в моих руках нить, которая приведёт к разгадке. Развернул Владу к себе спиной, разрывая взгляд, давая себе передышку от мучительного вихря мыслей и желаний.

Влада обернулась, посмотрела с бурей во взгляде. Страх и сдерживаемое желание, которые я видел, снова прострелили мне пах острым удовольствием.

— Подержи этот шланг, — я завел руку со спины девушки и намеренно коснулся упругой груди. И, словно не заметив её смущения, которое она спрятала за опущенными ресницами и тихим вздохом, притянул Владу за талию. Вжал своим телом в стену: — Вот так и стой. Попробую закрепить его.

Настойчиво вытянул её руки вверх, подкручивая алюминиевой проволокой шланг к бочке. Чувствовать ее напряженную спину и ягодицы было невыносимо приятно. Я нарочно терся каменным возбуждением о ее попу, чтобы проверить реакцию, смутить ее еще больше, довести до грани. Раскрыть этот бутон, в конце концов, добраться до правды… Тэкэре нравилось, когда я брал её в этой позе. Если Влада — моя жена, тело её отзовётся на ласку.

И оно отозвалось. Покрылось мелкими пупырышками дрожи. От прикосновения моего дыхания, что невесомо скользило по бархатной коже за ухом, затрепетало. Я хотел впиться в губами в маленькую ямку ниже скулы, глотать, слизывать соленый пот, но ограничился только вдохом, что наполнял меня ароматом можжевельника, и выдохом, что распускал по шее девушки теплые невидимые ленты, заставляя дрожать.

Она повернула голову в сторону, пытаясь меня увидеть, губы маняще распахнулись, желая принять мой язык, уверен, но девушка вдруг зажмурилась, отвернулась и подобралась. Будто смотреть на меня ей крайне неприятно. Или страшно. Или…

— Закрепил? — тихо спросила она, когда я убрал руки, опустил их за ней и, нарочно зацепив вздымающуюся грудь, легко коснулся пряди густых черных волос. Хотелось потянуть Владу на себя, но я невесомо огладил ее и отступил. Непринужденно потянулся к крану снова, все еще оставляя девушку между собой и стеной.

— Держи. Не отпускай. Старый кран прохудился от ржавчины, сейчас прикрутим шланг и так помоемся, а потом я что-то придумаю.

Влада мягко повернулась вокруг себя, оставаясь с вытянутыми руками. Она тянулась на носочках, чтобы выполнить мою просьбу и продолжала жмуриться.

Будто смотреть на мои обнаженные плечи ей больно. Я ведь перед тем, как зайти в душевую, скинул рванье, чтобы не мешало.

Когда проволока ударилась о бочку, вызвав неприятный скрежет, девушка приоткрыла веки и пролила на меня туманный взгляд. На длинных ресницах блестели искорки слез, а радужка казалась безгранично глубокой от глянца и небесной синевы.

Ее моя близость выматывает. По глазам видно, что она еле с собой справляется. Неужто скрывает что-то?

— Почти закрепил, — я крутанул последний раз проволоку, для надежности решив затянуть. И перестарался. Хлипкое дно бочки прорвалось на стыке, и на нас с Владой хлынул поток ледяной воды.

Девушка вскрикнула и прижалась ко мне, спасаясь от напора.

Вода сплошным потоком выплеснулась на мою спину и голову. Я стал на короткий миг настоящим зонтом. Резинка на затылке развязалась, тяжелые волосы упали на плечи и бросили в лицо девушки веер капель. Влада моргнула, замерла с приоткрытым ртом.

Горячие руки на моей талии, взмокшая грудь прижата к моей груди. Если она шевельнется, я ее возьму сейчас же и не пожалею. От одного движения можно сойти с ума, от одного вдоха утонуть в ласках и несгораемой страсти.