Он поднялся и, приблизившись, взял меня за плечи. Произнёс с ноткой хищного рыка в голосе:

— Тебе никогда не снилась сестра, ведь так? Ты единственный ребёнок у погибших родителей. — Он смотрел так, что переворачивались внутренности. — Я вскрыл конверт, Тэкэра, и быстро просмотрел документы. Удочерение одной девочки, ни единого упоминания о сестре-близнеце. Долго ты ещё будешь водить меня за нос? Сколько заплатила тому придурку, чтобы изображал твоего мужа? И главное… Чья это дочь?!

Мне хотелось спрятаться. Я потянула руки к лицу, но Кунай не позволил, отвел ладони в стороны, сжал их между собой и притянул к себе.

Я заикалась от переживаний:

— Я н-не вру. — Вдохнула поглубже, чтобы набраться смелости, дернула руки, но не вырвалась. У меня было чувство, словно правда завралась и обманываю даже себя. — Ты ведь сам говорил, что я не такая, как твоя жена, что другая. Разве нет? Это какая-то злая шутка. — Я хотела промолчать, но губы сами пролетепали: — Ты снился мне. Задолго до ночи, когда появился в нашем доме.

Он дернулся, будто от удара.

— Помнишь меня…

На губах его зазмеилась кривая улыбка, скулы заострились, глаза сузились, а я прокричала:

— Но это неправда! Я не уверена, что это был ты, ведь сны, как эти бессмысленные почеркушки на бумаге, — показала на картинки, что собрались кровавой кучей на полу. — Не доказательства, не факты. Пу-сто-та. Я просто мечтала о другой жизни, нормальных отношениях, искристых чувствах. Я хотела уйти от серости и скуки, в которую бросил меня благоверный. Желала убежать от изверга, что мучил меня, бил, корежил волю. Да! Я пряталась в снах, потому что другого места не было! Ведь после гибели родителей осталась одна… Это были всего лишь мечты слабой наивной женщины, и когда ты появился, мне показалось, что я узнала тебя, но это не так. Я просто выловила во тьме красивое лицо и поверила, что все может быть прекрасно, но не в жизни… Там, в иллюзии, где никто не обижает. И дочь не твоя, не смотри так. Я была с Толей слишком долго, и не в силах забыть все, что он сделал. Я беременная упала со сцены и повредила бедро, у нас была свадьба, есть фотографии с мужем, видео танцев ты сам видел. Я помню тяжелые роды, я помню жуткий развод. Мне пришлось надавить шантажом, снять побои и видео, только чтобы он меня отпустил. Хочешь сказать, что все придумала, чтобы тебя обмануть? Не-е-ет, — я засмеялась, только получилось слишком истерично.

Дара повернула в нашу сторону голову и поджала губы. В ее кромешно-темных глазах стояли слезы. Я хотела побежать к дочери, но Кунай запер с двух сторон собой.

Пришлось договорить:

— Другая жизнь, понимаешь? Я не могу выдернуть из себя прошлое, которое настоящее, и заменить иллюзиями и сладкими снами. Не смей меня обвинять в том, чего я не делала! Значит, есть девушка-двойник, иначе я не могу объяснить происходящее. Она твоя драгоценная. Она! — голос вдруг сорвался, и пришлось выдохнуть с шепотом: — Это не я. Я не могу быть ею. Это невозможно. Отпусти меня, Дара плачет, отпусти… — уперлась руками в его каменную грудь и ужаснулась, как громыхает под ребрами сердце.

— Тише.

Шёпот его прозвучал пугающе, как и раздавшийся следом за ним тихий звук. Он донёсся с первого этажа. Кунай наклонился и пощекотал тёплыми губами моё ухо:

— Бери Дару и прячьтесь. Пока не позову, ни звука.

И бесшумно бросился из комнаты.

Я не знаю, как, но подхватила Дару на руки и забралась в шкаф. На голову посыпались детские платья. Сдернув вещи к себе, вызывая шорох вешалок, затолкала под ноги гамуз и забилась в угол. Дочь больно вцепилась в мои волосы, но я прижала кулак ко рту и терпела. В тот миг подумала, что даже хорошо, что малышка не говорит, ведь малейший звук — это смерть.

И она не заставила себя ждать. Сначала зашуршала бумага, кто-то безжалостно наступил на картинки, а потом рядом с нами скрипнула половица. Меня пробрало лютым холодом, замутило от ужаса, голова пошла кругом, но я сильнее прижала к себе Дару и задержала дыхание.

Было жутко темно, а от напряжения, что колотило все тело, стало еще темнее. Силы утекали в ноги, горло пережало спазмом, спину сковало, и я, не удержавшись от головокружения, упала вперед, сильно ударившись лбом о стену.

И стало тихо, как в склепе.

Удар сердца. Еще один. Медленный вдох облегчения. И, как выстрел, дверь распахнулась, а на нас с Дарой уставился незнакомый человек. С огнестрелом в руке.

Очнулась я через несколько секунд, с хлопком, будто кто-то толкнул меня в спину и вернул душу на место.

Я стояла в центре комнаты. Одна. Передо мной лежало тело мужчины с пробитой карандашом головой. Из ранки ручейками сочилась кровь и заливала мои рисунки. А я смотрела на свои руки и ничего не понимала. Я будто выключилась.

Я и есть Тэкэра? Я убила его?

— Я убила… — меня сломало пополам. Я упала на колени и зарыдала, сотрясаясь всем телом. Еще бы чуть-чуть и меня бы вывернуло, но тут дверь снова открылась, и длинная тень скользнула внутрь.

Я осторожно выглянул из окна и чертыхнулся про себя. Как они нас нашли? Неужели, тот толстяк, что продал мне уазик, спалил? Может, и нет у него никакого друга корейца? И чьи это люди? Моего врага или же босса? Впрочем, какая разница? Никто из них не будет щадить ни меня, ни Владу. Разве что ребёнка фейсы не тронут.

Я сжал зубы и медленно вдохнул, простраивая путь до входной двери. Сначала двух срежу, а третьему сверну шею. Но что ждёт снаружи? Если это Ингот, там может никого и не быть. А если нет, то за дверью всё, что угодно. От штурмовиков и вплоть до танков.

Уголок рта дёрнулся: Куная боятся.

Затаив дыхание, скользнул лёгкой тенью. Первый рухнул под ноги без сознания от одного удара по виску, и я уже хотел метнуть во второго кунай, как понял, что это не убийцы и не штурмовики. Вычурная одежда, алкогольный запах.

Гопники! Местные развлекаются. Решили ли “подстричь” приезжих или просто в дом завалились пошалить — какая разница? Второй до сих пор смотрел на меня вытаращенными глазами, а третий в ворчанием достал нож. Похоже, не ожидали сопротивления.

Помедлив совсем чуть-чуть, я лениво вырубил второго, отобрал нож у третьего, одновременно отправляя его в сладкий сон. Покрутил в ладони оружие: ну и гадость! Таким и хлеб не нарезать. Метнул в стену и, услышав тихий вскрик, чертыхнулся.

Блять! Девчонки наверху одни, а этих горе-бандюганов могло быть больше. Бросился по лестнице и, застыв в дверях комнаты, где оставил Владу, смотрел на труп. Живописно торчащий карандаш намекал, что у нас проблемы. Те трое, что «отдыхали» внизу, очнутся, а этого уже не спасти.

— Зачем было убивать его, Тэкэра? — зарычал я, наступая на бледную девушку. — Это просто вор!

Ответа я не дождался. Казалось, девушка в шоке от собственной выходки. Губы её посинели и дрожали, по щекам катились слёзы. К ноге, обхватив мать, прижималась Дара.

Выругавшись про себя, я наклонился и поднял ребёнка на руки. Девочка доверчиво обняла меня за шею, а я схватил Тэкэру за запястье и потащил к выходу:

— Надо уходить.

Внизу, когда мы спустились, Тэкэра сдавленно пискнула при виде трёх неподвижных тел.

— Живы, — хмыкнул я и пораженно покачал головой: — В отличии от твоего. Вот зачем…

Оглянувшись, замолчал. Её вырвало, и девушка вытирала губы трясущейся рукой. Я вздохнул и повёл её к двери.

— Странно всё это. Не понимаю. То ты Влада, то иногда мне кажется, я вижу Тэкэру. Как понять твоё поведение? Не похоже на ложь, но и правдой не пахнет.

Посадил Дару на заднее сидение и помог забраться Тэкэре. Взгляд её снова стал тем, что я так часто видел у Влады. Что же это? Амнезия или же… Я на миг остолбенел, пораженный догадкой.

Расстройство личности? Моя жена словно живёт двумя жизнями и искренне верит в каждую. Когда она Влада — она нежная и робкая домохозяйка, которая позволяла «мужу» издеваться над ней. надеюсь тот придурок, что воспользовался моей Тэкэрой, подох. Ему же лучше, чтобы это случилось. Я буду убивать его медленно за то, что он творил с моей любимой.