Столкнувшись с этим неординарным явлением, думаешь, как следует относиться к людям, которые участвовали в заранее спланированном убийстве, в деянии, осуждаемом во всем цивилизованном мире? Юіеймить их как преступников или отдать запоздалую дань их мужеству и верности добровольно взятым ими обязательствам?
Мы сознательно оставили за пределами очерка то, что связано с троцкизмом как идейно-политическим течением, с деятельностью самого Троцкого, с историей и трагическими последствиями организованной Сталиным борьбы с троцкистами в СССР и за границей. Наша цель — рассказать о проведенной разведкой строго засекреченной операции «Утка», инициатором которой был лично Сталин.
Памятуя, что «лучше поздно, чем никогда», постараемся сейчас в значительной мере снять «флер тайны» с событий 1940 года в Мексике.
Распоряжение Сталина руководству НКВД о ликвидации Троцкого мы уверенно датируем мартом 1939 года[8]. Во исполнение этого приказа 9 июля 1939 г. в разведке составили «План агентурно-оперативных мероприятий по делу “Утка”», который докладывался Сталину и, как мы теперь знаем, был им одобрен не позднее первых чисел августа 1939 года.
Своеобразна судьба этого документа. В течение 16 лет он находился в личном архиве Берии и был возвращен в разведку из Генеральной прокуратуры СССР в конце 1955 года.
«В результате просмотра всех материалов, имеющихся в 5-м отделе ГУ ГБ по «разработке» и подготовке ликвидации «Утки», установлено, что (ранее) привлекавшиеся по этому делу люди использованы быть не могут[9].
Настоящий план предусматривает привлечение новых людей и будет построен на новой основе.
Цель: ликвидация «Утки».
Методы: агентурно-оперативная «разработка», активная группа.
Средства: отравление пищи, воды, взрыв в доме, взрыв автомашины при помощи тола, прямой удар — удушение, кинжал, удар по голове, выстрел. Возможно вооруженное нападение группы.
Люди: организатор и руководитель на месте Том.
Вместе с Томом в страну выезжают «Мать», «Раймонд»…»
В плане значились еще несколько лиц, намеченных к использованию в Мексике. В общей форме определялись способы изучения ближайшего окружения и обстановки вокруг жилого дома «Утки». Прилагалась смета расходов: 31 тыс. ам. долл, на 6 месяцев.
Документ подписали П.М. Фитин, П.А. Судоплатов, Н.И. Эйтин-гон, без упоминания их должностей и воинских званий. На последнем листе пометка: «Отп. в 1 экз. Печатал Судоплатов».
Кратко поясним:
Фитин Павел Михайлович был начальником внешней разведки в этот момент, Судоплатов Павел Анатольевич — его заместителем.
Том — Эйтингон Наум Исаакович, 1899 года рождения, еврей, из семьи служащих. В мае-июне 1917 года — член партии эсеров. Член ВКП(б) с 1919 года. В ВЧК-ОГПУ-НКВД с 1920-го. Окончил восточный факультет военной академии. С 1927 года на разведывательной работе, в том числе с нелегальных позиций, в Китае, Франции, Германии. В 1936–1939 годах — заместитель, затем резидент НКВД в Испании. Владел французским, немецким, испанским и английским языками.
«Мать» — Каридад Меркадер, 1894 года рождения, испанка, происходит из известной буржуазной семьи, ее отец в свое время был послом Испании в Японии. С семьей порвала в 20-х годах, вступила в компартию. На родине участвовала в Гражданской войне, ранена во время воздушной бомбардировки. Один из ее четверых сыновей погиб при защите Мадрида. К работе с советской внешней разведкой привлечена в начале 1937 года Томом. Позже руководила агентурной группой во Франции.
«Раймонд» — Рамон Меркадер, 1914 года рождения, ее сын, активный член компартии. Во время войны — командир батальона. Имеет фронтовое ранение. В 1937 году с согласия матери стал сотрудничать с советской разведкой. В конце того же года переведен во Францию на нелегальное положение. Его снабдили бельгийскими документами на имя Жака Морнара и в начале 1938 года подключили к «разработке» местных троцкистских организаций.
Найденные в архиве СВР документы свидетельствуют о том, что подготовка акции в отношении Троцкого началась еще до получения письменного указания вождя.
В распоряжении НКВД в Москве находилась группа бывших участников войны в Испании. Выбор пал на двух из них — «Фелипе» и «Марио», проверенных, надежных людей. Уже в апреле 1938 года на советском пароходе они отбыли из Новороссийска в США, без осложнений сошли на берег и установили связь с нью-йоркской резидентурой. В июне в Мексику был переправлен «Фелипе», несколько месяцев спустя — «Марио». Их снабдили документами, деньгами, условиями двусторонней связи. Ориентированные на последующую работу по «троцкистской линии», они должны были закрепиться в стране, ознакомиться с обстановкой и дожидаться контакта с представителем Центра.
Однако вскоре последовали непредвиденные события. Осенью 1938 года в Москве арестовали группу руководящих сотрудников разведки. Они обвинялись в шпионаже в пользу различных иностранных разведок. В числе арестованных были заместитель начальника 5-го отдела ГУГБ Сергей Михайлович Шпигельглас и отозванный из Нью-Йорка резидент Петр Давыдович Гутцайт[10]. Первый в Центре готовил и оформлял командировку «Фелипе» и «Марио», второй работал с ними в США.
Перед разведкой встал мучительный вопрос: что делать с «Фелипе» и «Марио»? Поначалу с ними прервали связь, но затем решили вызвать их в США для последующего возвращения в СССР. В июле 1939 года в Нью-Йорк благополучно прибыл «Фелипе». Однако «Марио» это не удалось: при пересечении границы из-за небрежно оформленного документа его арестовали. Усилиями нью-йоркской резидентуры «Марио» удалось освободить, после чего он оказался выдворенным обратно, в Мексику.
В январе 1940 года «Фелипе» прибыл в Москву и доложил о результатах своего и «Марио» годичного пребывания в Мексике. Содержание его доклада оказалось несколько неожиданным. Он сообщил достаточно подробные сведения о системе внутренней и внешней круглосуточной охраны дома «Утки», о порядке допуска туда посетителей, о затворнической жизни хозяина дома. Стало очевидным, что «Фелипе» нарушил инструкции и, не дождавшись представителя Центра, начал, как он заявил, «под свою личную ответственность» искать людей для использования в «специальных» целях. Он установил и закрепил доверительные контакты с несколькими влиятельными лицами левой ориентации, которые имели широкие связи в различных общественных сферах и среди испанских эмигрантов, обсуждал с ними вопросы подбора необходимых исполнителей. Возникли конкретные кандидатуры, появились наметки плана проведения акции.
Изучив этот доклад и оценив обстановку (признаков мифической выдачи Шпигельгласом и Гутцайтом секретов НКВД иноразведкам не обнаруживалось), в Центре решили возвратить «Фелипе» в Мексику, где он должен был дождаться восстановления связи с Томом. В середине февраля 1940 года «Фелипе» уже был в Нью-Йорке, через некоторое время его переправили в Мексику.
Снова возвращаемся в 1938 год, во Францию.
Уже упоминалось, что «Раймонду» было поручено работать среди троцкистов. В значительной степени ему сопутствовал успех, он обзавелся знакомыми в этой среде. Их число возросло к концу лета 1938 года, когда под Парижем проходил «учредительный конгресс IV Интернационала», на который съехались делегаты (а было-то их всего два десятка!) из ряда стран, в том числе США.
К этому времени завершалась ранее спланированная Центром и нью-йоркской резидентурой комбинация но организации знакомства «Раймонда» с лицами из непосредственного окружения Троцкого. Суть в следующем. В Нью-Йорке проживала семья Самюэля Агело-ва, выходца из России, гражданина США, состоятельного предпринимателя, домовладельца. У пего было три дочери. Это были убежденные антисоветчицы, активные члены местной организации троцкистов. Одна из них, Рут, сотрудница секретариата Троцкого, являлась одновременно связником с его сподвижниками в США. Ее сестра Сильвия, «старая дева», изучала философию, специализировалась в области психотерапии. Ее дружески принимали в доме Троцкого, где она время от времени выполняла техническую работу (Сильвия знала три иностранных языка).
