Аналогичная акция была проведена и в отношении нескольких зданий, опекавшихся чилийским посольством. Контрразведчикам было известно, что один из сотрудников посольства служит связником между засевшими в их домах франкистами и подпольем в городе. Решили захватить связника с поличным во время его очередной конспиративной встречи с подпольщиком. Операция удалась, и в распоряжение Сегуридад попали важные документы, компрометирующие чилийское диппредставительство. Той же ночью был произведен захват нескольких чилийских зданий и произведены многочисленные аресты среди их обитателей.

Руководитель Сегуридад, несмотря на допущенное самоуправство, наказан не был: слишком убедительными оказались результаты этих двух акций. Тем не менее арестованные отделались легким испугом. Дело в том, что консервативно настроенный премьер-министр Ларго Кабальеро, человек нерешительный и трусоватый, пуще всего опасавшийся международных осложнений, распорядился прекратить следствие и всех задержанных — а это около 2000 явных «пяти-колонников» — депортировать во Францию. Более того, премьер решительно запретил проводить подобные мероприятия в дальнейшем. Службе безопасности осталось лишь вести пассивное наблюдение за домами, населенными «иностранцами». Впрочем, иногда «в профилактических целях» там отключали воду, электричество, газ, телефоны.

Только с приходом на пост премьер-министра левого социалиста Хуана Негрина в мае 1937 года действия спецслужб республиканской Испании стали носить характер, более соответствовавший складывавшемуся в стране чрезвычайно сложному положению.

Так, при обыске в одном из домов, который опекало турецкое посольство, обнаружили 100 ящиков с винтовками, принадлежавших фашистской организации.

Контрразведка вторглась в перуанское генконсульство и пятиэтажный дом, защищенный флагом Перу. В одной из квартир захватили радиостанцию, шифры и готовый к передаче шпионский материал. Все это хозяйство принадлежало крупной франкистской организации «Испанская фаланга». Было арестовано около 800 скрывавшихся там противников режима. Путем агентурно-оперативной комбинации был организован доступ к дипломатической почте чехословацкого поверенного в делах и получено документальное подтверждение его связи с агентурой гестапо. О результатах операции доложили премьеру республиканского правительства Негрину. Дипломат был объявлен «персоной нон грата» и выдворен из страны.

Важной вехой «испанской» биографии Макса явилось его участие в подавлении с оружием в руках мятежа в Барселоне в мае 1937 года. Партии анархистов и троцкистов (ПОУМ), располагавшие собственными воинскими формированиями, сняли свои части с фронта, ввели их в Барселону и 2 мая попытались захватить власть. Уже 3 мая Макс в составе спецотряда из 10 сотрудников Сегуридад прибыл в Барселону. Перед ними стояли задачи: немедленно остановить кровопролитие, определить местонахождение и при возможности арестовать руководителей мятежа и командиров восставших воинских подразделений. Частично это удалось сделать в первый день, а окончательно — на следующий, при поддержке прибывшего подкрепления. Не обошлось без казуса. Под горячую руку в суматохе в двух гостиницах были арестованы иностранцы — представители различных, большей частью демократических, организаций из других государств. Обошлись с задержанными не очень вежливо. Возник шумный скандал. Разобравшись, принесли потерпевшим, среди которых находился и Вилли Брандт, будущий канцлер ФРГ, извинения.

Шло время. Выполняя различные поручения резидентуры, Макс постепенно приобретал оперативный опыт, профессиональные навыки. Очень скоро выявилась ценная способность разведчика — умение завязывать нужные знакомства, располагать к себе людей. Он одинаково легко находил общий язык и с крестьянином из глубинки, и с фронтовым офицером, и с аристократом-интеллектуалом. С учетом этих качеств он направлялся на важные участки разведывательной работы. Сначала был адъютантом «но международным поручениям» политического комиссара известного всей стране 5-го полка, позже занял аналогичный пост при начальнике штаба Мадридского фронта, затем закрепился в аппарате госбезопасности.

Необычайно яркие, спрессованные в пеструю вереницу удивительные события, связанные с пребыванием Макса в Испании, уложились в 10 незабываемых месяцев.

…Макс оставил нам несколько десятков страниц автобиографических записок, подготовленных в 60-70-е годы. Он намеревался опубликовать этот материал, однако в печати так ничего и не появилось. В настоящем очерке использованы некоторые детали из записок Макса. Но это только начало повествования об удивительном человеке.

Форин офис умеет хранить секреты. Некоторые документы 30-х годов, касающиеся переговоров английских руководителей с высшим руководством фашистской Германии, в том числе непосредственно с Гитлером, до сих пор хранятся в секретных архивах британского Министерства иностранных дел. Англичане не хотят, чтобы нескромные взоры проникли в свидетельства их политики сговора с Гитлером и подталкивания Германии к походу на Восток. А между тем многие из этих документов можно найти в делах архива СВР России. Уже через несколько дней после секретной встречи британского министра иностранных дел Саймона с Гитлером в 1935 году Сталин читал полную стенограмму записи переговоров. И пусть не удивляется читатель — этот секретный документ советская разведка получила… в английском посольстве в Риме. У англичан существовала практика рассылки всех важных документов по вопросам внешней политики в свои посольства.

Документы из английского посольства передавал римской резидентуре «Франческо», сотрудничавший с советской внешней разведкой 13 лет. Таким образом, еще до появления знаменитой «кембриджской пятерки» осведомленность советского руководства о внешней политике Англии была весьма высокой.

А началось все в 1924 году. С Италией были установлены дипломатические отношения, и в Рим прибыло советское посольство, в составе которого была резидентура внешней разведки. Центр поставил перед ней сложную задачу — сосредоточить внимание на приобретении агентов, способных добывать документы в дипломатических представительствах основных капиталистических стран. Резидент Н.И. Каминский решил начать с изучения возможностей уже известных разведке лиц. Он обратил внимание на Альфредо Алегретто, который поступил на должность канцеляриста в российское посольство в 1904 году, где и прослужил до его преобразования в советское представительство. Итальянский служащий доброжелательно относился к России и ее новому режиму. В 1921 году он помогал членам экономической делегации В.В. Воровского. Алегретти хорошо знал местных служащих иностранных посольств в Риме. Через него резидентура приобрела несколько полезных источников документальной информации в иностранных посольствах. Самым ценным среди них был итальянский служащий канцелярии британского посольства в Риме, которого мы будем называть просто «Франческо». Это был мужчина среднего возраста с лицом древнего римлянина. Он нравился женщинам, и они называли его красавчиком.

В характеристике «Франческо» от 15 января 1925 г. резидент указывал: «Раз в неделю дает документальные материалы английского МИД. В среднем 150 листов. С первого дня знает, на кого работает. Сотрудничает с нами исключительно из-за денег и не скрывает это. Он поставил себе целью стать богатым человеком, к чему и стремится. Прост и откровенен. Очень ценит дружеское к нему отношение и доверие. Честен в работе. Старается оправдать получаемое вознаграждение. Очень осторожен и точен в работе. В общем, надежный источник, который не причиняет много хлопот».

В директиве Центра, направленной в резидентуру в начале 1925 года, говорилось: «Англия сейчас является организующей силой вероятного в недалеком будущем нападения на СССР. С Запада против нас создается сплошной враждебный кордон. На Востоке — в Персии, Афганистане и Китае — мы наблюдаем аналогичную картину. Признание СССР де-юре, по мысли Чемберлена, должно быть использовано для дипломатического давления единым фронтом. Ваша задача (считайте ее ударной) — дать документальные и агентурные материалы, вскрывающие в деталях планы Англии в указанном направлении. М.А. Трилиссер (в то время начальник внешней разведки) подчеркивал необходимость особенно внимательного отношения к источнику, дающему нам документальные материалы. Сейчас этот источник дорог нам больше, чем когда-либо».