7 августа 1939 г. разведка доложила Сталину, что Германия сможет начать вооруженные действия против Польши в любой день после 25 августа. 11 августа 1939 г. состоялось заседание политбюро ЦК ВКП(б), на котором было рассмотрено создавшееся положение. С учетом данных разведки о попытках Гитлера восстановить непосредственную связь с Чемберленом и полной безнадежности в успехе московских военных переговоров было признано целесообразным вступить в официальное обсуждение поднятых немцами вопросов, о чем известить Берлин[42].
Учитывая сложившиеся условия и принимая во внимание данные разведки о тайных переговорах Англии с Германией, советская сторона пошла на заключение 23 августа 1939 г. договора с Германией о ненападении. В секретном приложении к договору был оговорен предел продвижения немецких войск на Восток до этнических границ расселения в восточных областях, захваченных Польшей у Советской России в 1922 году, украинцев и белорусов, что совпадало примерно с предложенной тогда же, в 1922 году, «линией» министра иностранных дел Англии Керзона. Это была для Советского Союза, по сути дела, мера самозащиты. Уместно привести здесь слова Уинстона Черчилля из его выступления 1 октября 1940 г. в палате общин: «Тот факт, что русские армии находятся на «линии Керзона», вызван необходимостью. Это обеспечит безопасность России перед лицом фашистской угрозы».
Напряженность в Европе требовала от советской разведки особой четкости в информации о германо-польских отношениях. Параллельно она отслеживала ситуацию на отошедших к Польше после советско-польской войны 1922 года территориях Западной Украины и Западной Белоруссии, где до этого совершались массовые нарушения польскими властями прав украинского и белорусского национальных меньшинств, вплоть до проведения карательных экспедиций. Большинство политических заключенных и жертв полицейского произвола в Польше были украинцами и белорусами.
В восточном приграничье Польши были сосредоточены подразделения контрразведывательных служб. Дело в том, что на территорию СССР забрасывались диверсанты, в том числе экипированные в форму советских пограничников и красноармейцев. Польская разведка опиралась на «Союз переселенцев» в восточных землях, из участников которого была создана агентурная сеть. Это нашло подтверждение в ходе операции в сентябре 1939 года по освобождению территорий Западной Украины и Западной Белоруссии. С 10 октября по 10 ноября среди документов польской разведки были обнаружены данные на 186 сотрудников и агентов, выполнявших специальные задания против СССР. Пришлось затратить немало усилий, чтобы нейтрализовать деятельность польских спецслужб.
В связи с почти, полной утратой советской внешней разведкой позиций в Польше после ее оккупации немцами работа на польском направлении переместилась за рубеж страны. Польское правительство во главе с В. Сикорским, которое вначале обосновалось во Франции, после ее захвата гитлеровцами перебралось в Англию. Усилия разведки были направлены на приобретение доверительных связей среди польских эмигрантов и в английских политических кругах для получения информации о деятельности лондонского правительства Польши и позиции союзников по так называемому «польскому вопросу».
Важное значение имело согласие на сотрудничество с советской разведкой министра польского эмигрантского правительства «Генриха». Дав согласие, «Генрих» в своем письме указал: «Совершенно искренне и добровольно беру на себя обязанность помогать Советскому Союзу в проводимой им политике и работе… Как патриот своей родины — Польши, я убежден, что только Советский Союз и его политика могут принести освобождение польскому народу… Моим искренним желанием является также видеть тесное сотрудничество с Англией, так как она в свое время гарантировала целостность Польши».
В лондонском правительстве у нашей разведки были и другие конфиденциальные контакты, в частности с «Садовником» — одним из наиболее информированных его членов.
В конце 1939-го — начале 1940 года перед советской разведкой встала ответственная задача по хотя бы частичному восстановлению агентурно-оперативных позиций на польской территории. Архивные материалы позволяют подробно рассказать о проведенной с этой целью удачной операции и ее участниках.
Учитывая согласие немцев иметь в оккупированной Варшаве советского консульского работника, разведка направила своего сотрудника в качестве управляющего советским имуществом в Польше, который не был бы обременен выполнением хлопотных консульских обязанностей. Связь с Москвой он должен был держать через Берлин.
25 октября 1940 г. из Москвы в Берлин ушла шифртелеграмма, адресованная резиденту. В ней говорилось, что в Берлин для следования к месту назначения в Варшаву с документами на имя Васильева выезжает оперработник Гудимович, псевдоним — Иван.
Недавний выпускник Школы особого назначения Петр Ильич Гудимович родился в 1902 году в городе Новгород-Северске Черниговской области в семье портного. Окончил рабфак, 5 лет прослужил на действительной воинской службе. В 1933 году стал сотрудником органов госбезопасности.
Резиденту предлагалось подробно обсудить с Иваном все вопросы, касающиеся его работы по линии прикрытия, а также детальные условия поддержания связи.
30 ноября 1940 г. резидент коротко доложил в Москву: «Васильев прибыл в Берлин для дальнейшего следования в Варшаву».
Довольно скоро Гудимович-Васильев приобрел немало полезных контактов. От них — сначала по капле, потом все более широким ручейком — к Ивану стала поступать интересная информация. Он узнал, что в Варшаве немцев сравнительно немного, в основном они сосредоточены на советской границе. Их численность к весне 1941 года достигла 2 млн человек. В Варшаву они приезжают лишь на отдых, развлекаются в кафе, ресторанах, ночных кабаре. Хотя город и пострадал от военных действий, такие заведения процветают и работают бесперебойно.
В Москве между тем шло оформление выезда в Варшаву помощницы под видом «законной супруги» Гудимовича.
На эту роль подобрали оперработника Модржинскую Елену Дмитриевну, псевдоним — Марья. До прихода в 1937 году в органы НКВД она окончила вуз по экономической специальности и курсы иностранных языков и «доросла» до заместителя директора Всесоюзной торговой палаты. Хотя сам Берия одобрил ее кандидатуру, Модржин-ская категорически отказывалась от служебной командировки, мотивируя отказ семейными причинами. Однако 15 декабря 1940 г. Иван все же встречал ее с букетом цветов на варшавском вокзале. Они не только сделали первый шаг в совместной работе, Петр преподнес цветы своей будущей жене: работа сблизила молодых людей, они полюбили друг друга.
Напутствуя Марью, заместитель начальника разведки Ι1.Α. Судо-платов подчеркивал, что ее поведение должно быть естественным и не вызывать сомнений в прочности семьи Васильевых. Следовало проявлять расположение к немцам, быть лояльной по отношению к местным гражданам. Чаще бывать с Иваном в людных местах, завязывать знакомства, приглашать к себе и самим бывать в гостях, все замечать и запоминать. По прошествии 2–3 месяцев предстояло выехать в Москву под предлогом свидания с родителями, чтобы доложить о возможностях восстановления связи с прежними источниками, перспективах приобретения новых доверительных контактов, а также о полученной информации относительно немецких приготовлений.
Первые дни пребывания в Варшаве Елена Дмитриевна чувствовала себя угнетенно: чуждая среда, неопределенность личного положения, беспокойство за будущее. Но, приступив к работе, она обрела уверенность, стала энергичной и деятельной. Разведчики проанализировали возможности выполнения рекомендаций Центра и пришли к выводу о нецелесообразности выхода на связь с поляками, замеченными в установлении каких-то отношений с немцами. Правильные решения помогли им быстро создать дееспособную информационную сеть.
На основе собственных наблюдений и сообщений польских помощников они пришли к заключению о подготовке Германии к нападению на Советский Союз. Весной 1941 года Иван получил разрешение прибыть в Москву, где был принят наркомом госбезопасности Меркуловым. Он доложил о концентрации немецких войск в восточных районах Польши, активных дорожных работах в этих районах, составлении гестапо списков проживающих в стране советских граждан для их интернирования, а также чинимых гестапо препятствиях при выполнении Васильевым своих обязанностей.
