И они начали бурно обсуждать идеальное время для свадьбы. Все!

Кроме одного человека. Кристиан сидел прямо напротив нее, он прекрасно понял, что сестра пыталась только что сказать.

Поддерживаемая его взглядом, она продолжила свою речь:

— Вы не поняли. Я вообще не хочу выходить замуж за Мэта.

Все резко замолчали, Оливия первая нарушила тишину:

— Ты с ума сошла? Что ты сейчас говоришь?

— Я не люблю его, мы испортим друг другу жизнь!

Кристиан улыбнулся и руками прикрыл глаза, у него не было желания смотреть на все это. И о причине ее отказа даже не хотелось думать. Он сам только что пережил подобное. Его бросила женщина. Как его сестра только что бросила Мэта. Бедный Мэт! Его можно только пожалеть…Но морально он был на стороне Джини.

— Мне кажется, виноваты нервы, — начала успокаивать сама себя Оливия. — Конечно, нервы: смерть бабушки и сама свадьба — все разом навалилось на тебя. Ты просто волнуешься, а когда происходит такое, то хочется бежать. Я тоже волновалась, когда выходила замуж за твоего отца.

— Ты хотела бежать? — удивился Даниэль, но тут же переключил внимание на дочь. — Джини, сейчас сложно говорить о свадьбе, это естественно. Утрата близкого человека заставляет эмоции вырываться наружу, сейчас в твоей голове каких только нет мыслей, они все в куче. Но надо это пережить, пусть пройдет время и все уляжется, не кидайся такими словами, как ненужными вещами.

Нет, они решительно не понимали ее — Вирджиния замотала головой.

Они не уяснили одно-единственное, но самое главное:

— Я не люблю его! И с этим уже ничего не поделать!

Она поспешно встала из-за стола и направилась на улицу. Ей нужен был свежий воздух, но надышаться им она не могла. Сердце стучало в бешеном ритме. Если сейчас такая реакция была у ее родителей, то она боялась подумать, как все это воспримет сам Мэт. Будет ли он кричать? Докапываться до истины? Что послужило причиной? Нет, причина даже не в Саиде, он случайный попутчик на ее дороге, но он помог открыть глаза и заставил увидеть настоящее чувство— любовь.

В доме за столом уже никто не ел. Даниэль встал из-за стола, кидая салфетку:

— Я поговорю с ней…

— Нет, — Оливия встала напротив, — это сделаю я…

Тут Джек Арчер спокойно встал и, проходя между ними и расталкивая их руками подальше друг от друга, произнес:

— Пойду я! Джини, дядя Джек спешит на помощь!

Он быстро прошмыгнул между ними и вышел на улицу. Увидев крестницу, сидящую на ступеньке, присел рядом. Сначала молчал, вслушиваясь, не плачет ли она, и, не услышав всхлипываний, произнес:

— Все же ему удалось поймать тебя на крючок.

Вирджиния удивленно посмотрела на Арчера, но предпочла промолчать.

— Могу даже рассказать, что тебя ждет дальше.

Молчание становилось пыткой:

— Ты гадалка?

— Я живу в Дубае уже больше 30 лет и знаю, чем заканчивается такая связь. Если тебе повезет, то тебя просто депортируют из страны, если не повезет, то говорят, в Шардже неплохая тюрьма, но все же это тюрьма. Могу сводить на экскурсию, возьмешь интервью у христианских женщин, которые там сидят за связь с арабскими мужчинами. Кстати, мужчин тоже закон не обходит стороной, но где тюрьма для них, я не знаю. Пожизненно в мечети на коленях, наверное. Хотя… Саиду тюрьма вряд ли грозит.

Он закончил свой страшный рассказ, и их взгляды пересеклись:

— Я тебя напугал?

Вирджиния испытала шок! Она никогда не задумывалась над этим, и не интересовалась этим раньше. У нее был Мэт— обычный христианский мужчина.

Почему судьба так несправедлива? Почему искушает, сталкивая с таким страшным грехом?

— Мне кажется, что тебе стоит подумать еще раз о свадьбе с Мэтом.

Он хороший вариант для тебя. Другое дело, если ты его не любишь…

— Не люблю, — прервала его Вирджиния.

Джек молча встал и, оставив ее одну, зашел в дом. Там его встретили с расспросами, но он ничего им не сказал. Такую страшную правду даже знать большой грех. Оливии сейчас меньше всего надо волноваться.

Вирджиния еще долго сидела во дворе, думая обо всем, что случилось с ней, начиная с того момента, как она переступила порог Боинга. Лучше бы она продолжала ненавидеть Саида — так было бы проще всем. Она бы вышла замуж за Мэта, нарожала детей и жила, как все — спокойно, в заботе…но без любви.

В конец продрогнув, она зашла в дом. Все разошлись по своим комнатам, завтра возвращение домой. Вирджиния прошла в гостиную и увидела отца. Он сидел в гордом одиночестве на диване, листая фотоальбом. Мило наблюдать за его мимикой. Переворачивая страницы, он слегка улыбался, а иногда она видела, как уголки его губ опускаются. В надежде, что он не начнет задавать ей вопросы, она присела рядом и обняла его, посмотрев в альбом. Этот альбом-микс счастливых мгновений их жизни, начиная с великой истории любви Джины и Джона Паркера. Вот фото стюардессы и пилота.

Вирджиния не знала дедушку, он погиб в авиакатастрофе над Атлантическом океане задолго до ее рождения, но отец много рассказывал о нем. А бабушка могла часами придаваться воспоминаниям. Жаль, что внуки это не ценили и слушали вполуха.

Сейчас как никогда хотелось бы еще раз в подробностях услышать ту историю любви.

Еще одна страница перевернута — и на фотографии изображены счастливые Оливия и Даниэль. Улыбаются, глядя друг на друга.

Историю их любви знает каждый сотрудник аэропорта Дубай.

Запретная, но такая сильная, их любовь прошла много испытаний.

Преодолев все сложности, они обрели друг друга. Какое это огромное счастье, когда любят оба!

Новая страница — Кристиан с Лусией на собственной свадьбе. Оба красивые, статные и стройные. Белый цвет фаты очень идет к черным волосам невесты…Им бы жить и жить вместе долго и счастливо, но, к сожалению, эта пара не смогла сохранить его…

Новая страница перевернута, и на ней Вирджиния видит себя с Мэтом. Он обнимает ее, улыбаясь на камеру. Именно его улыбка и расположила ее к нему в свое время. Она вытащила эту фотографию из альбома и стала рассматривать. Нет, он отличный парень, заботливый, нежный, но…приторный. Да, слишком сладкий, а хочется, чтобы горчило — до слез, чтобы, пробуя, почувствовать послевкусие и машинально хотеть снова. Она разорвала фотографию пополам, хотя снимок ни в чем не виноват. Люди думают, что порвут фотографии и тем самым освободят свою память, но это не так.

Память живёт с нами до конца наших дней, это самый надежный альбом для хранения.

Даниэль наблюдал за ней молча, потом забрал из ее рук две половинки и снова засунул в альбом:

— Возможно, у тебя действительно нервный стресс. Но все наладится, дочка, нельзя рвать с человеком нити, если он еще об этом не знает.

Поговори с Мэтом. Может быть, он делает что-то неправильно? Он обижает тебя? Вы были вместе пять лет, их нельзя просто так разорвать и забыть. Мне казалось, что ты была счастлива с ним.

— Мне казалось, что у счастья есть границы и счастливее быть не может… Я ошиблась. У счастья, видимо, нет границ, оно как небо — безмерное. Счастье — это когда ты любишь, но по ряду причин быть с этим человеком не можешь, но ты рад тому, что этот человек существует.

Даниэль вздохнул и прижал дочь к себе, целуя в макушку, как в детстве. Не хотелось знать, кто этот человек, хотя несложно догадаться:

— Так же я думал про твою маму. Я счастлив оттого, что она есть.

ОАЭ, Дубай

Мухаммед уже час расхаживал по ковру в своем кабинете, причитая о том, что видели его глаза совсем недавно. Его сын творил странные вещи, он коснулся руки чужой женщины, пустил ее на свой самолет и остался наедине с ней. Бедный Фрэнк от гневного голоса своего босса совсем вдавился в кресло.

— Аллах, Фрэнк, не могу поверить глазам, но они не врали мне, — он поднял ладони и произнес молитву. Какая она была по счету, Фрэнк уже запутался. — Он коснулся ее руки на глазах своего отца. Отца!

Саид будет гореть в аду.