— Самолет готов, Хайяти, пилоты нас ждут.

Она вздрогнула от этих слов за спиной. Через несколько часов она станет его женой, и ее жизнь поменяется на корню. Но она должна сделать первый шаг сама.

— Саид, что мне надо сделать, чтобы принять твою веру?

Он молча поставил ее чемодан на землю, задумавшись.

— Я не потороплю тебя с этим, Вирджиния. Мою веру надо почувствовать всей душой, к этому приходят постепенно. Но это точно не делается, чтобы таким образом стать ближе ко мне.

— Ближе уже быть не может, Саид. За все то время, что я провела с тобой, твоя религия стала мне родной. Я уже знаю много дуа, я даже знаю каково это — носить абайю. Я читала Коран, пока ты был в рейсах, и много почерпнула для себя: Бог един для всех, но у всех разное отношение к нему. И, возможно, ты прав, я хочу быть ближе к тебе. Но как будущая мать я хочу быть ближе к своим детям, быть примером для них и воспитывать их согласно исламу. Позволь мне духовно расти и познавать твоего Бога вместе с тобой и нашими детьми.

Ее слова — это уже дуа для него. Слышать их — это видеть, как она идет в направлении к нему. Это ответственное решение и на всю жизнь, но он научит ее всему. Она подарок Аллаха, а значит, так велит ей он, наставляя на свой путь.

— Провести обряд вступления в ислам может любой мусульманин, Хайяти. Я могу сделать это, и тебе не обязательно идти в мечеть.

Время, которое мы сейчас потеряем в полете, ты не потратишь впустую: оно станет временем принятия важного решения. У тебя есть несколько часов, чтобы все хорошо обдумать. Но если ты передумаешь, знай: моя любовь к тебе не станет меньше.

Она обняла его крепко-крепко. Она не передумает, потому что хочет этого всей душой и всем сердцем. Зачем терять время, они и так достаточно его потеряли.

— Я люблю тебя, Саид, больше жизни.

*** В Дубае их встретили две машины. Они подъехали прямо к самолету, чем немного удивили Вирджинию. Спустившись по трапу, она увидела Амину, которая вышла из одного из автомобилей и помахала ей рукой:

— Привет, красавица. Добро пожаловать домой.

Невольно улыбнешься, глядя на лучезарную улыбку девушки.

Вирджинии захотелось даже обнять ее, но осеклась, увидев, что следом за Аминой из машины вышла полноватая женщина в черной абайе. Джини никогда не видела мать Саида, но, зная характер ее мужа, разволновалась. Фанан могла тоже не принять иноверку, как и Мухаммед.

— Дочка, я рада наконец увидеть ту, которая сделала моего сына самым счастливым.

Мать Саида протянула ей руки, чтобы обнять, и Вирджиния расслабилась и улыбнулась в ответ.

— Я тоже очень рада с вами познакомиться. Мама моего мужа, с позволения Всевышнего, станет моей матерью тоже.

— Джини!

Брат окликнул ее, и девушка тут же обернулась. Крис вышел из другой машины, и Вирджиния увидела мать и отца. Даниэль улыбался, а вот Оливия была чем-то озабочена. Она пыталась улыбаться, но ее улыбка дрогнула, и на глазах тут же появились слезы.

— Мамочка! — Вирджиния кинулась к ней, рукой провела по ее волосам, всматриваясь в глаза. — Ты не рада?

Оливия пальцами смахнула слезы, вдохнула больше воздуха и выдохнула его. Она рада, просто грустно, оттого что ее дочь стала взрослой. Сложно отпускать ее в семью с другой религией, с другими нравами, порядками.

— А ты рада? — прошептала она, чтобы Саид не услышал этих слов.

— Я счастлива!

Вирджиния светилась, она не лгала, и Оливия облегченно кивнула ей:

— В таком случае я счастлива тоже.

— Джини, — Кристиан снова обратился к сестре, готовясь оправдываться. — Прости, что так получилось, это было для твоего же блага. Саид был таким решительным, мне показалось, что его любовь может преодолеть все.

— Так и есть, — кивнула она, рукой коснулась его плеча и обняла. — Спасибо тебе, ты поступил правильно, хотя я расстроилась, что ты мне солгал.

— Нам надо поторопиться, — Даниэль пожал руку Саиду, — к свадьбе все уже готово, нас ждут. Заедем к нам домой, там Вирджиния переоденется, и поедем в мечеть.

— У нас проблема, — серьезно произнес Саид, и все замолчали и удивленно взглянули на него. — Ты уже не можешь быть опекуном своей дочери, Даниэль. Она приняла ислам.

Оливия вскрикнула и прикрыла рот рукой, с ужасом переведя взгляд на дочь:

— Господи, когда ты успела?

— Хвала Аллаху! — воскликнула Фанан, вознеся ладони к небу. — Это прекрасная новость!

— Ты стала мне настоящей сестрой, — Амина обняла Вирджинию, коснулась губами ее щеки и прошептала на ухо: — Ты отлично перестраховалась, так мой отец не посмеет пойти против тебя.

— Я приняла ислам не ради этого, а для будущего семьи.

— Я поздравляю тебя, сестренка, — Амина еще раз поцеловала Вирджинию и отошла от нее. Конечно, Вирджиния выглядела сейчас неподобающим образом: на ней не было абайи, волосы видны всем, но это поправимо. Несколько ее уроков, и Вирджиния станет идеальной мусульманской женщиной, которая соблюдает все правила.

— Даже не спрашиваю, где это произошло, — произнес Даниэль, — но меня интересуют последствия. Кто может быть ее опекуном?

— Только мусульманин, — Саид достал телефон и, перелистывая список контактов, стал думать, на кого он может рассчитывать. — Попрошу Салиха, будущего мужа Амины, он не откажет. Тем более его отец Асад — наш свидетель…

— Не стоит! Я буду опекуном Вирджинии! — его прервал до боли знакомый голос и все обернулись. Мухаммед появился неожиданно, его появления никто не ожидал. Вирджиния сразу встала за спину Саида, не касаясь его руками, в поисках защиты. Она еще помнила свои эмоции, свою боль, когда Мухаммед говорил ей, что может отобрать ребенка.

Но вид Мухаммеда больше не вызывал страха. За пару дней он, казалось, постарел лет на десять. Саиду даже стало жаль его. Ведь он его отец, сын не имел права так поступать… Но если бы все повторилось, Саид все равно встал бы на сторону своей Хайяти и их ребенка, потому что тоже вскоре станет отцом.

— Я с миром, сын, Аллах свидетель, не хочу больше интриг. Фанан мне все рассказала, и я впервые послушал женщину. Иногда они говорят мудрые вещи, а мы, мужчины, так заняты своими делами, что ничего не замечаем вокруг. Но ты, Саид, разглядел больше меня. Видимо, Аллах наградил тебя силой, которая раскрылась только тогда, когда ты столкнулся с препятствием. Значит, на то была его воля. Я доволен, сын, что ты стал таким мудрым, сильным и выносливым. С позволения Всевышнего, да прибудет с нами мир, я с радостью стану опекуном твоей будущей жены, раз она стала нам сестрой по религии. Я могу только порадоваться за ваш союз.

— Довольство Аллаха — в довольстве родителей, отец, — произнес Саид, касаясь осунувшихся плечей отца. — Я рад, что ты будешь опекуном на нашей свадьбе. И я буду спать спокойно, зная, что между нами больше нет непонимания.

— Бисмилляхи Рахмани Рахим, — прошептал Мухаммед и поднял ладони к небу в благодарность своему Богу.

*** Дубай, ОАЭ 8 месяцев спустя.

Саид нервничал, стоя у окна и смотря вдаль, прокручивал в голове моменты сегодняшнего дня: вот он в своем кабинете, сидит за столом и читает отчеты о проделанной работе сотрудников. В кабинет входит его жена… Хотя нет, она влетает как прекрасная птица, его Хайяти. Улыбаясь, она щебечет о том, что Амина беременна. И потом случилось то, что заставило его понервничать.

Их ребенок решил родиться именно сегодня, прямо в кабинете своего отца. Этот момент Саид уже плохо помнил, он машинально вскочил с кресла и за секунду оказался возле жены. Схватки начались внезапно и стали неожиданностью для них обоих.

А сейчас он стоит у окна в больнице и прислушивается к ее крикам.

Но было тихо, и от этого становилось просто невыносимо.

Неизвестность его убивала.

Поодаль сидели женщины их семьи. Оливия волновалась, и ее успокаивала Фанан.

— Почему она молчит? — нервно произнес Саид у Даниэля, стоящего рядом с ним.

— Потому что она сильная. Не переживай, полчаса назад медсестра сказала, что все идет хорошо.