Уайетт не осмелился написать эпитафию Анне. Однако всего в нескольких поэтических строчках он выносит убедительный приговор правлению Генриха и трагедии, постигшей Анну. Уайетт присутствовал в жизни Анны на протяжении многих лет, иногда становясь непосредственным участником событий, иногда уходя в тень, но всегда оставаясь внимательным зрителем и слушателем. Он никогда не забывал о своих встречах с ней. Строки стихотворения, которое он написал в 1536 году, находясь в заключении, служат ярким свидетельством его глубоких переживаний:

В сущности, не так уж важно, действительно ли Уайетт видел казнь Анны из щелевого окна колокольной башни или нарисовал эту сцену в своем воображении. Сравнив двор Генриха с золотой клеткой, он описал мир, полный страха и неопределенности, в котором неверно понятое слово, подслушанное сквозь многочисленные потайные двери, может привести к трагическим последствиям. Уайетт гораздо убедительнее, чем Девонширская рукопись, продемонстрировал, как лирическая поэзия с помощью намеков и скрытых смыслов служила идеальным способом высказаться обо всем, что было не дозволено.

Несмотря на то что Генрих пытался убедить всех в обратном, обстановка при дворе в последние годы его правления была такой же неспокойной и тягостной, как во времена Войны роз. Джон Хьюси, отвечая на обвинения супругов Лайл в том, что он больше не сообщает им о положении дел при дворе, объяснил это так: «Я тем самым подвергаю опасности свою жизнь… ибо есть немало тех, кто был наказан за чтение и переписывание, а также за публикацию новостей за границей; да, некоторые из них в этот час находятся в Тауэре»³⁸. Общественный порядок удавалось сохранять главным образом благодаря тому, что Генрих продал конфискованное имущество монастырей по рекордно низким ценам тем, кто стремился попасть в новый класс собственников, кровно заинтересованных в сохранении статус-кво. Страна была наводнена шпионами и осведомителями, для путешествия за границу необходимо было получить охранную грамоту, почта перехватывалась – никто не чувствовал себя в безопасности.

Почти целое десятилетие бурный роман, а затем брак Генриха и Анны были в центре общественного внимания. Эти события навсегда изменили Англию. Однако Анна не изменила Генриха. Он изменился сам.

На протяжении более 400 лет историкам, начиная с Уильяма Кемдена в 1615 году, не удавалось прийти к единому мнению относительно точных дат рождения Анны и других детей семейства Болейн. В метрических книгах церковного прихода Бликлинга регулярные записи о датах рождений, браков и смертей появляются не раньше 1559 года. Кемден внес большую путаницу: в схолиях[126] на полях своей книги «Хроники событий в Англии и Ирландии во времена правления Елизаветы» он пишет, что Анна появилась на свет в 1507 году, при этом информация в основном тексте представляет собой смесь точных, неточных и подвергшихся цензуре фактов о ранних годах жизни Анны¹. Сведения, представленные потомками Мэри Болейн, не менее противоречивы: ее внук Джордж в 1597 году уверенно заявил, полагаясь на слова своего отца, лорда Хансдона, что Мэри была старшей сестрой, и в качестве доказательства в общих чертах обрисовал родословную семьи². Надпись на надгробии леди Беркли, внучки Хансдона, которое в 1890-х годах обнаружили в Крэнфорде в Мидлсексе (тогда надпись еще можно было прочитать), противоречит этому заявлению, так как там Мэри Болейн упоминается как вторая дочь. Этот факт подтверждает и родословная, которая приводится в Харлеанских рукописях из коллекции Британской библиотеки³. Поставить точку в этом вопросе помогла рукопись, которая ранее не встречалась биографам Анны и была обнаружена совсем недавно в библиотеке Куинз-колледжа в Оксфорде. В этом сборнике родословных, принадлежавшем Николасу Чарльзу, ланкастерскому герольду геральдической палаты (скончавшемуся в 1613 году), Анна указана как младшая из сестер⁴.

Благодаря найденному документу современные биографы во главе с британским профессором Эриком Уильямом Айвзом к 2004 году пришли к единому мнению о том, что Мэри родилась около 1499 года, Анна – в 1500 или 1501 году, а Джордж – в 1503 или 1504-м, хотя каждый из них мог появиться на свет годом раньше или позже⁵. Бесспорно только одно: отпрыски Болейнов появлялись на свет друг за другом через небольшие промежутки времени. В своих воспоминаниях Томас Болейн писал не только о том, что в то время они с супругой «жили всего на 50 фунтов в год», но и о том, что «каждый год она рожала по ребенку»⁶. Не следует забывать, что детская смертность в XVI веке была высокой и не все их дети выжили. В последующие годы, живя в Кенте, Томас и Элизабет Болейн потеряли двоих детей в младенчестве⁷.

До сегодняшнего дня основными источниками, к которым обращались биографы Анны, желая проследить ее перемещения во Франции, были случайные упоминания в различных рукописях и так называемый «Дневник Луизы Савойской» (Journal de Louise de Savoye), впервые изданный в 1838 году как приложение к более раннему изданию хроник Флеранжа¹. Однако, в отличие от хроник, дневник, скорее всего, является литературной подделкой XVI века, поскольку Луиза никогда не вела дневник. Вероятно, он был написан от ее имени и с ее слов ее личным капелланом, Франсуа де Мулен де Рошфором, и вряд ли может считаться достоверным источником². Все сведения о перемещениях королевы Клод, которые приводятся в десятитомном «Каталоге деяний короля Франциска I» (Catalogue des Actes de François I^er), почерпнуты из сочинения де Мулена. Все, что касается передвижений Анны во Франции, всегда было предметом бесконечных домыслов³.

Между тем надежный источник, способный хотя бы отчасти пролить свет на интересующий нас вопрос, все это время был у всех на виду, поскольку появился в печати еще в 1897 году. Это был дневник, который почти ежедневно вел Жан Баррийон, секретарь кардинала Антуана Дюпра, канцлера Франции при Франциске I. Именно из него де Мулен почерпнул самую точную информацию. Куда бы ни направлялся Дюпра, Баррийон следовал за ним и отмечал все случаи, когда маршрут Клод не совпадал с маршрутом ее супруга Франциска. Объединив эти данные с тем, что удалось найти в муниципальных архивах Франции и местных исторических и археологических изданиях, мы получили более полное представление о пребывании Анны во Франции⁴.

В деле Джорджа и Анны Болейн, а также четверых менее знатных обвиняемых, суд над которыми проходил в Вестминстер-холле, мы располагаем подробной информацией о предъявленных обвинениях, знаем имена судей, порядок рассмотрения дел, решения суда и окончательные приговоры, при этом стенографических отчетов о том, что именно было сказано обвиняемыми и стороной обвинения, не сохранилось. Из сообщений Шапюи, а также из других источников известно, что за все время разбирательств суд не вызвал ни одного свидетеля, при этом официальные документы, по которым можно судить о содержании и количестве свидетельских показаний, отсутствуют¹.