Вначале папа римский Лев поддерживал Франциска. Однако затем он засомневался, опасаясь сильной конфронтации в случае победы одного из двух соперников. Именно в тот момент, когда папа вел активные поиски третьего кандидата, в игру вступил Генрих, рассчитывая на то, что само объявление его кандидатуры поднимет его престиж, не говоря уже о том, что втайне он надеялся на успех. В конце концов победил Карл: он потратил полтора миллиона флоринов (примерно 187 500 фунтов стерлингов) на взятки и оплату целой армии наемников, которые разбили лагерь поближе к Франкфурту, где проходило голосование. Победа Карла на выборах поставила его во главе империи, в которую входили Германия, герцогство Савойское и австрийские земли, вся Испания, Нидерланды, Неаполь и Сицилия, а также территории Северной Африки и обширные земли Нового Света. Екатерина Арагонская была права: расстановка политических сил Европы складывалась в пользу Карла⁴³.

Отныне Франциск и Карл, провозгласивший себя императором Карлом V, будут равными по силам соперниками. Чтобы победить, каждому из них понадобится союзник в лице Генриха. Успех Карла открыл новую главу в жизни Генриха и в его амбициозных планах и со временем привел к последствиям, изменившим жизнь Анны.

11 марта 1519 года Клод, находившаяся на позднем сроке беременности, вместе со своими придворными дамами и фрейлинами покинула Париж и отправилась в старый дворец в Сен-Жермен-ан-Ле в пятнадцати милях от столицы, чтобы подготовиться к родам (фр. accouchement). В пути ей пришлось остановиться для отдыха в деревушке Порт-де-Нёйи. Томас Болейн был первым, кто сообщил в дипломатическом отчете, что она «чувствовала себя очень плохо и переносила эту беременность гораздо тяжелее, чем предыдущие»,– вполне возможно, что он узнал об этом от Анны. Он также не преминул отметить, что той ночью она была «в большой опасности». Вокруг было предостаточно ложных слухов о том, что она якобы умерла или наконец разрешилась от бремени. Болейн же оказался довольно точен в своих предположениях, сообщив, что, как только королеве станет лучше, она и ее дамы пересядут из конных носилок на крытую барку и по Сене будут доставлены в Сен-Жермен¹.

Поспешно отправившись туда, Болейн узнал, что королева «должна вот-вот родить». В этом он смог убедиться лично, после того как Луиза Савойская позволила ему заглянуть в затемненную комнату, в которой находилась роженица. Все разговоры смолкли 31 марта с рождением мальчика, второго сына Клод, который получил имя Генриха, герцога Орлеанского. На крестинах 5 июня Томас Болейн, представляя Генриха VIII в качестве одного из крестных родителей, держал младенца на руках над купелью и преподнес в дар золотую солонку, чашку и кувшин для умывания. В этой связи Анне представилась возможность повидаться с отцом и обсудить семейные новости².

После избрания Карла императором Болейн продолжал тайную слежку при французском дворе. Его новое дипломатическое задание предписывало ему содействовать организации официальной встречи Генриха и Франциска на границе Англии и Франции у порта Кале – замысел, который вынашивал Уолси весь предыдущий год. Отец Анны начал вести переговоры в Сен-Жермен, однако значительная часть работы была проделана летом в долине Луары, куда удалился Франциск, опасаясь эпидемии чумы. Клод с младенцем и фрейлинами еще раньше поспешила укрыться в замке Блуа, вокруг которого был возведен санитарный кордон³.

В феврале и марте следующего, 1520 года Анна три недели провела с отцом в родовом поместье семьи Валуа-Ангулем в городке Коньяк на юго-западе Франции, где прошло детство Франциска и его сестры Маргариты. Король прибыл сюда со всем двором после рождественских праздников, проведенных в Пуату. Их маршрут пролегал через Сен-Жан-д’Анжели, еще один центр паломничества на пути в Сантьяго-де-Компостела в Испании, а в Коньяк королевский кортеж въехал под приветственные звуки фанфар. Торжественный въезд короля в город состоялся в воскресное утро 18 февраля в разгар карнавала, который должен был завершиться в Прощеный вторник[52]. На следующий день состоялась вторая церемония в честь Клод, организованная Луизой,– на ней присутствовал отец Анны. Все глаза были устремлены на королеву, которая в роскошном наряде ехала по городу в паланкине, переносимом парой мулов. Королева с благодарностью принимала приветственные речи и знаки внимания жителей. Во главе церемонии в изображении актеров выступали бог Меркурий и ряд других богов и богинь. Как и во время коронации, вслед за королевой в экипажах с кучерами и лакеями в нарядных ливреях ехали ее фрейлины, среди которых была и Анна⁴.

Очередная встреча отца и дочери произошла в то время, когда пребывание Томаса Болейна во Франции в качестве постоянного посла подходило к концу. Об этом свидетельствуют два письма, полученные Генрихом от Клод и Луизы, в которых каждая из них пишет, что «господин Булан» (фр. le sieur Boulan) сообщит ему о последних новостях лично. К написанию этих писем их подтолкнуло решение самого Генриха, а точнее Уолси, отозвать Болейна и назначить вместо него сэра Ричарда Уингфилда. Уингфилд прибыл ко двору в Коньяке и сопровождал Болейна во время аудиенции у Франциска, где новый посол вручил свои верительные грамоты. Никаких подтверждений тому, что существовала другая причина для отзыва Болейна, кроме той, что его миссия по организации предстоящей встречи в верхах была закончена, не существует. Переговоры должны были состояться в мае или июне 1520 года, однако дата была перенесена в связи с тем, что Клод объявила о пятой беременности и о том, что ребенок должен был появиться на свет в конце июля или в августе⁵.

Наконец все было готово. Место, которое должно было поразить всех невероятной роскошью и рыцарским великолепием, вошло в историю под названием «Поле золотой парчи» (англ. Field of Cloth of Gold, фр. Le Camp du Drap d’Or). Уолси принимал столь деятельное участие в организации этого мероприятия, что сам придумал эскиз временного дворца для Генриха и Екатерины в стиле итальянского палаццо, сам заказывал турниры, маскарады, мессы, фейерверки, стилизованные банкеты, распорядился устроить показ произведений искусства и позаботился о том, чтобы в избытке хватало вина для тех, кому было нечем себя занять, пока велись серьезные переговоры. Расходы были колоссальными. Генрих заказал огромное количество золотой парчи – одежду из этой ткани с 1463 года, когда был принят соответствующий закон, разрешалось носить только монаршим особам и высокой знати – и тюки шелка из Флоренции, а также лично заплатил за наряды своих придворных, их жен и дочерей. На расходы не скупился и Франциск. Уолси также принарядил своих домашних, а своему камергеру Ричарду Пейджу пожаловал «большую золотую цепь»⁶.

Анну ожидала встреча со всей семьей. Кроме отца и матери должна была прибыть ее сестра Мэри и, возможно, даже брат Джордж, хотя его имя не упоминалось в официальном списке гостей, утвержденном Уолси. Мэри к тому времени уже была замужем. 4 февраля 1520 года, за две недели до того как Анна приехала в Коньяк, Мэри сочеталась браком с двадцатилетним Уильямом Кэри, дальним родственником Генриха и блестящим придворным, который стремительно продвигался по службе. Генрих присутствовал на свадебной церемонии в Гринвиче в качестве почетного гостя⁷. Молодоженам были предоставлены апартаменты в непосредственной близости от резиденции короля⁸.

Для Генриха и Франциска это дипломатическое событие должно было ознаменовать новый этап в политической жизни Европы, а личная встреча должна была стать наивысшей точкой в их отношениях. Свита каждого из двух монархов насчитывала не менее 3000 представителей аристократии и придворных, а их, в свою очередь, сопровождало еще около 2500 человек. К этому числу следует добавить по меньшей мере 2000 женщин, поскольку Екатерине и Клод предстояло принимать активное участие в ритуалах гостеприимства. Генриха должна была принимать Клод, а Франциска – Екатерина. Клод предстояло сидеть во главе стола на всех банкетах в честь Генриха и занимать почетное место справа от Екатерины на трибунах ристалища во время турниров. Несмотря на то что она находилась на седьмом месяце беременности, ее присутствие было обязательным даже в проливной дождь⁹.