Каким образом ей доставались столь редкие издания? Что касается псалтири, то она была приобретена при участии дю Белле, который хотел заполучить один экземпляр и для себя. Печатные издания дю Буа и некоторые другие книги могли быть куплены Джорджем во время его дипломатических миссий во Францию в 1529 году и позднее. До этого времени снабжать Анну книгами мог Джон Барлоу, которому она пожаловала приход Сандридж. Известно, что Барлоу скупал книги в большом количестве во время своих частых поездок из Лондона в Париж и Италию¹².

Впоследствии Анна стала пополнять библиотеку, прибегая к услугам специальных агентов, которые разыскивали для нее библейские тексты на французском языке. Одним из них был Уильям Локк, ее основной поставщик шелков, который также снабжал ее книгами из Антверпена¹³. Другим агентом был Уильям Латимер, горячий проповедник евангелизма, возглавлявший приход Святого Лоуренса в Паунтни в Лондоне, которого Анна впоследствии сделала одним из своих капелланов. В своем сочинении под названием «Краткий трактат, или Хроника самой добродетельной леди Анны Болейн» (A Brief Treatise or Chronicle of the Most Virtuous Lady Anne Boleyn), увидевшем свет в 1550-х годах, Латимер пишет, что она «очень хорошо знала французский язык и постоянно упражнялась в нем, читая французскую Библию и другие сочинения подобного рода на французском языке, в чем всегда находила удовольствие»¹⁴. Парижский ученый-богослов Луи де Брюн, от которого она в 1530 году получила в качестве новогоднего подарка трактат о написании писем, вспоминал, что никогда не видел ее без какой-нибудь французской книги в руках, полезной, поучительной и важной для познания истинного пути всех добродетелей… И, что главное, не далее как во время этого Великого поста, равно как и во время поста в прошлом году… я неоднократно видел ее за чтением душеспасительных посланий апостола Павла¹⁵.

Впрочем, Анна и Джордж увлекались чтением не только религиозных сочинений, написанных последователями Лефевра. Джордж вскоре приобрел французский перевод «Книги о рыцарском ордене», написанной в 1274–1276 годах каталонским писателем и ученым-энциклопедистом Раймундом Луллием (также известным как Рамон Льюль). Его более всего заинтересовало то, как Луллий попытался переосмыслить идею рыцарского служения, уподобив его вселенскому сражению добра со злом на пути к вечному спасению¹⁶. Еще более примечателен тот факт, что Анна стала обладательницей книги Тиндейла «Послушание христианина» (The Obedience of a Christian Man), изданной в октябре 1528 года, в которой провозглашались идеи верховенства власти короля¹⁷. Твердо вознамерившись повлиять на мировоззрение Генриха, Анна специально отмечала ногтем некоторые места в книге, чтобы Генрих обратил на них внимание. Впоследствии одна из ее придворных дам Энн Гейнсфорд, родственница ее главного сборщика податей Джона Тейлора и двоюродная сестра Томаса Уайетта, увидела эту книгу и показала ее своему поклоннику Джорджу Зушу, у которого она была потом перехвачена доктором Ричардом Сэмпсоном, настоятелем часовни Генриха в Виндзоре и одним из сподвижников Уолси, поскольку Сэмпсон заподозрил, что в книге содержится ересь.

Джордж Уайетт включил этот эпизод в свою книгу «Жизнь Анны Болейн». В ней он рассказывает о том, как Анна, узнав о пропаже книги, произнесла: «Что ж, это будет самая драгоценная книга, которую когда-либо удавалось заполучить настоятелю или кардиналу» – и попросила Генриха отдать приказ возвратить ее. Когда книга вернулась к своей владелице, «она ласково уговорила Его Величество» прочитать ее, благоразумно утаив от него имя автора¹⁸. Генрих восхитился, обнаружив в книге доказательство того, что власть короля обязывает его быть проводником перемен, и торжественно заявил: «Эта книга стоит того, чтобы ее прочел я и другие короли».

У Анны также был экземпляр книги Саймона Фиша «Мольба о нищих» (A Supplication for the Beggars). В этой антиклерикальной брошюре, изданной в Антверпене в 1528 году, автор отрицает доктрину чистилища и всячески поносит церковников, называя их «алчными волками». Уолси дважды отправлял Фиша в ссылку, однако, когда Джордж Болейн по предложению сестры показал это сочинение Генриху, автору было даровано прощение¹⁹. Анна едва ли могла быть связана с Фишем напрямую, скорее всего, она знала кого-то из его окружения. Известно, что Фиш продавал экземпляры Нового Завета Тиндейла через монахов из монастыря Уайтфрайерс, находившегося между улицей Флит-стрит и Темзой. Одним из его покупателей был Роберт Нектон, книготорговец из Нориджа, близкий знакомый Джеффри Лоума, слуги доктора Роберта Формана, настоятеля приходской церкви на улице Хани-лейн, за которого в свое время вступилась Анна²⁰.

В воскресенье 12 июня 1530 года, когда Уолси был еще жив и находился в Саутуэлле в Ноттингемшире по пути в Йоркскую епархию, Генрих созвал Большой совет в Виндзорском замке, пригласив туда представителей знати и своих советников. Идею подал Джордж Болейн, вдохновившийся примером французского Собрания нотаблей, совещательного органа, через который король обращался к высшим слоям общества, призывая их поддержать его политический курс и действовать «во благо и для спокойствия всего королевства»²¹. На этот раз Генрих призвал собравшихся поставить свои подписи и печати на окончательном тексте обращения к папе Клименту о скорейшем завершении бракоразводного процесса в знак того, что этого желают все подданные страны. В случае если папа откажется удовлетворить это требование, король возьмет дело в свои руки. Угрожающий тон обращения вызвал недовольство у большинства собравшихся, и тогда пришлось пойти на уступки, слегка смягчив некоторые формулировки петиции. Новый документ весьма внушительного вида, написанный на пергаменте шириной 3 фута (более 90см), провезли в сундуке по всей стране, чтобы 83 уполномоченных представителя поставили на нем свои подписи и скрепили их печатями. Томас Мор уклонился от подписания обращения, чем немало расстроил Генриха²².

Однако папа Климент отклонил петицию, обвинив Генриха в том, что тот сам затягивает рассмотрение дела, отказываясь принять участие в судебном процессе в Риме. В сентябре король запретил признавать в Англии папские декреты, подрывающие его власть. И тогда несколько английских епископов, выступавших против законов о реформе церкви, принятых парламентом в 1529 году, обратились за поддержкой в Рим. В ответ Генрих отдал распоряжение Кристоферу Хейлзу возбудить дела по обвинению в превышении полномочий и посягательстве на верховную власть короля (лат. praemunire) в Суде королевской скамьи против четырнадцати священников или их защитников (вскоре их число увеличится до шестнадцати). Им вменялось в вину, что они незаконно оказывали содействие Уолси в самовольном присвоении полномочий папы римского. Эти обвинения вскоре лягут в основу стратегии Болейнов, суть которой состояла в том, чтобы, связав церковь и духовенство Англии по рукам и ногам, использовать их в продвижении бракоразводного процесса²³.

5 октября Фрэнсис Брайан отбыл во Францию: ему было предписано уговорить Франциска выступить на стороне Генриха в Риме. К этому времени выкуп за сыновей Франциска был уже выплачен, причем Генрих внес в него щедрый вклад. Теперь наступило время отплатить услугой за услугу. Момент был выбран весьма удачно, так как к этому времени был улажен вопрос о браке французского короля с сестрой Карла, Элеонорой. Церемония заключения брака состоялась через доверенных лиц, и Элеонора пересекла границу неподалеку от Байонны в тот же день, что и сыновья Франциска, за чем внимательно проследил Фрэнсис Брайан. Этот династический союз никоим образом не затронул основ франко-габсбургских отношений, поэтому у Генриха и Анны было куда меньше поводов для опасений на этот счет, чем раньше²⁴.

Франциск послал Габриэля де Грамона отстаивать интересы Генриха в Ватикан, а заодно – и это сильно встревожило Анну – найти возможности договориться о браке его второго сына, герцога Орлеанского, с племянницей папы, Екатериной Медичи. Ему не удалось продвинуться ни в том ни в другом деле, а все призрачные успехи в Риме, которые оканчивались ничем, конечно, сильно расстраивали Анну. Ее волнение усилилось, когда в Англию прибыл папский нунций с приказом Генриху вернуться к Екатерине. Когда нунций появился при дворе, отец Анны довольно резко сказал ему, что людям нет дела до того, «что говорит папа, или кардиналы Англии, или даже сам святой Петр, если бы он вдруг восстал из мертвых»²⁵. Однако во всем происходящем Анна чувствовала немалую угрозу. Когда Генрих внезапно возобновил старую привычку навещать Екатерину и время от времени обедать с ней, Анной вновь завладели сомнения в его преданности. Ей казалось, что его супруга имеет какую-то магическую власть над ним. И если дело дойдет до развода, сможет ли он вообще когда-нибудь оставить ее? Может быть, все его смелые речи о том, что он возьмет дело в свои руки, лишь пустые слова?