Черт подери, я чуть было не принялся отдирать левой рукой правую от шеи бедняги! Какого члена-то происходит⁈

Кагар меж тем попунцовел и захрипел, задергавшись в нелепых попытках разжать мою хватку.

— Я могу пр-р-роигр-рать, но перед этим… Я забер-ру тебя и твой народ в глубины Хаоса…

Ладонь разжалась, а кагар рухнул на гранит, кашляя и пуская слюни.

Бл*! Корежило меня на Рране не раз… Но чтобы так…

Я сплюнул и резко отвернулся от согбенного человечка.

Все утро Гранит и здоровенный бородач по имени Мугада, коего выделил кагар, с жутким после вчерашнего возлияния взглядом, лазили по окрестностям на пять километров в округ, составляя подробную карту расщелин. Передвижение пехоты по равнине представляло собой адскую по сложности задачу. Для того чтобы провести массу войск, требовалась тщательная работа разведки. Иначе можно было зайти в тупик, уперевшись в огромную трещину и потратить часы для ее обхода.

Идея была в том, чтобы направить орденцев по такому пути, чтобы, когда они поймут, что путь им преграждает моя армия, у них не оставалось другого выбора, кроме как атаковать. Почему я уверен, что они не захотят пойти в обход? Уверен. Их силы и так убывают с каждым часом, а наворачивать круги по бескрайней равнине, означало потратить впустую последние их остатки. Поэтому — они пойдут в атаку, даже если она будет очевидно безнадежной.

Впрочем, я не собирался вставать как пробка в бутылке. Не было никакого смысла упираться и биться с Рыцарями насмерть. Я выстрою Бесов в узком месте и буду постепенно отступать по заранее известному фарватеру, нанося удары по флангам подвижными соединениями. И я смогу это делать бесконечно долго, пока совершенно их не измотаю. После чего уничтожу массированной атакой.

Гранит и его собачки начисто заблокировали всяческую разведывательную активность как отступающих от Гахагана остатков армии Ордена, так и расположившихся у Горной Тропы корпуса, которыми ныне покойный Комтур предполагал подкреплять оккупационный корпус. Кстати, никаких следов магов, что шуганул Зог, мы более не обнаруживали. Должно быть, они ушли Тропами. И это было мне, конечно, на руку. Думаю, я не ошибаюсь, предполагая, что орденцы, сидящие у Горной Тропы до сих пор не в курсе о судьбе своих ушедших вглубь Жареной Равнины товарищей.

Солнце перевалило за зенит, когда я начал сосредотачивать свои войска в выбранном месте.

На этот раз легион был выстроен не в привычные шеренги, а в три отдельных отряда — центурии. Тяжелая — находилась по центру, а две легкие, чуть оттянутые назад, у нее по бокам. Позади копейщиков россыпью расположились лучники четвертой. Каждая центурия была выстроена в три ряда по восемь рыл и отдельно стоящего командира и занимала, таким образом, фронт примерно в десять — двенадцать метров. На флангах топтались два отряда нуразгов по полсотни человек. Кагар клялся, что это его лучшие воины. Но по мне — лучше бы это были не самые лучшие, а самые дисциплинированные воины. Я пригрозил лично открутить башку их командирам, если они не выполнят хотя бы один мой приказ. Но… понимал, что стоит начаться битве, 10 к 1, что суровые бородачи быстро забудут мои указания.

В резерве оставался эскадрон Рыцарей Хаоса и два десятка Гончих с Бесами из «Серого» эскадрона. Остальная масса бобиков Хаоса, под началом Барбоссы, будет моими мечами, коими я буду кромсать тело армии Ордена.

Кочевники Адыка еще с утра принялись напирать на тылы орденцев, загоняя их в нужный мне «коридор». Этот маневр чем-то напоминал игры Кутузова с Наполеоном, когда русская армия умелыми ударами заставляла его отступать по выжженной Смоленской дороге.

Выбранное поле битвы представляло собой небольшое плато, зажатое между глубокой расщелиной и пологим логом. Если первая была совершенно непреодолима даже для моих собачек, то склоны второй состояли из битого камня и были довольно покаты. На всем ее протяжении было несколько мест, через укрытые до поры до времени огромные псы могли как черти из табакерки, объявиться наверху.

— Идут, Вождь, — проговорил Махран, указав на появившихся вдалеке всадников.

То был один из нуразгских разъездов. Меж двух гаваков виднелась переноска с раненным, а еще два бородача были окровавлены. Что ж, значит враг совсем близко. По рядам Бесов прошлось шевеление, Сержанты раздавали последние пинки, и тихонько начали отбивать копьями по щитам, настраивая легионеров на воинственный лад.

Я несколько волновался. Этот строй мы еще ни разу не испытывали в бою. Я знал, что римляне достигли совершенства в манипулировании отдельными соединениями на поле боя, но у них была огромная выучка и десятилетия мозгования на эту тему! У меня же смутные воспоминания когда-то прочтенных книжек, да надежда на вшитые в Бесов воинские умения.

Наконец я увидел солдат Ордена. И в тот же миг они увидели нас. Растрепанная колонна прошла еще сотню метров и остановилась.

Да, это были уже совершенно не те бравые воины, что штурмовали стены Гахагана. Они были измождены и окровавлены. Ветераны в помятых доспехах, Рыцари со сбитыми со шлемов птицами и поломанными щитами, спешенные, совсем немногочисленные меерала. Их обоз сократился, наверное, до жалкой сотни еле плетущихся гавачьих голов. Парочка сиротливых фургонов возвышалась в центре построения и наверняка была забита раненными. Орденцев нынче насчитывалось едва ли более четырех сотен — четверть от того количества, что ступили на равнину пару недель назад. Их трупы усеивали путь от Гахагана, «заботливо» раздеваемые нуразгами и их союзниками.

Я не мог не восхититься силой духа этих людей. Но думаю, когда они увидели строй моих воинов, даже самые отважные поняли, что вряд ли увидят родные леса.

Нет, я не был столь уж кровожаден (хотя эти полтора месяца, что я провел на Рране в шкуре Демона, и очерствили мое сердце), и я бы с огромным удовольствием поставил этих смелых людей под свою руку, но… Сейчас это было невозможно.

Из допросов пленных я знал, что остатками армии Ордена нынче командует некий Рыцарь по имени Адалерт — бравый, но туповатый вояка, проведший последние несколько лет в схватках в Сандее. Пустынная равнина была дня него незнакома и это еще один фактор того, что он предпочтет схватиться с нами в безнадежной битве. До Горной Тропы оставалось каких-то десять километров, а вера может творить чудеса…

Какое-то время ничего не происходило. В глубине толпы орденцев шло шебуршение. Уставшие люди тревожно всматривались в строй Бесов, а я их не торопил.

И действительно, осознание ситуации произошло довольно быстро. Я буквально почувствовал как их беспросветная тоска, сменяется на бесшабашный гнев и желание продать свои никчемные жизни как можно дороже, среди которых теплится робкий огонек надежды.

Еще несколько минут подготовки и началось. Что ж. Битвы становились уже привычкой.

Несколько десятков Рыцарей сбились в мощный клин и поперли прямо на центр моего построения. Они были по-прежнему страшной силой, и я не собирался встречать ее лоб в лоб.

Едва они начали движение, тяжелая центурия начала подаваться назад, а кочевники Махрана, наоборот, выдвинулись вперед, чтобы засыпать стрелами, двигающихся за Рыцарями лучников. А я тут же отдал мысленный приказ укрытому в логе «Зеленому» эскадрону Капитана Клыка начать атаку.

С моего местонахождения они были не видны, но я легко представил, как заполонившее лог море розовых спин начинает движение.

Конечно, надеяться на внезапность было невозможно, вскоре пыль от них поднялась столбом, и Адалерт тотчас приостановил Рыцарский клин и направил подкрепление оставшимся позади Ветеранам, сосредоточенным вокруг обоза с раненными.

Несколько минут и пылевой стол, виднеющийся из разлома, переместился в тыл к противнику. Оттуда послышались истошные крики, громовые рявки и звон стали — ставшая уже столь привычной песнь битвы, песнь смерти. Полсотни Гончих налетели на бедных Ветеранов, топча людей, как сорную траву. Даже ощетинившийся копьями строй, мало мог помочь против плотной гурьбы несущихся со скоростью под 70 км. в час стаи псов Хаоса. В мгновение ока воины Клыка пробили просеку до самого обоза и принялись сеять там смерть и разрушения.