Милан ворочал тяжелые мысли, нервно измеряя комнату шагами. Комната была большая, как и все в семейной обители, а ноги — довольно длинные, так что получалось всего ничего: двенадцать на восемь шагов.

Прозвищем молодому человеку служило аристократическое «Маркиз», чем Милан весьма гордился. Злые языки поговаривали, что сам он себе это прозвище и выдумал, в доказательство же приводили старание Милана соответствовать прозвищу, которое воистину не знало границ: Милан помешался на седой старине. Сейчас, к примеру, на нем красовался бардового цвета камзол, сшитый по персональному заказу, а на ногах чернели ботфорты. Милан находился в смятении чувств; накрахмаленная сорочка сбилась на груди неопрятным комом.

Елена с неприязнью поглядела на брата. Девушка расположилась в глубоком кресле, ничем не выдавая своих истинных чувств. Одета она была куда скромнее, однако с оглядкой на модные веянья, обуявшие давеча Зевс: облегающие штаны из клонированной кожи и просторная блузка, покрытая замысловатым узором. У настоящих модниц он еще и светился в темноте, однако Елена себе этого позволить не могла — слишком опасно.

Наконец юная леди не выдержала:

— Сядь, Маркиз. Ты меня раздражаешь.

— Нет, Елена, — сразу же откликнулся Милан, — я-то не могу позволить себе расслабиться. Хоть кто-то в нашей семейке должен отдавать себе отчет в происходящем?! Как ты считаешь, а?

Елена вяло кивнула.

— Только посмотри на это, — Милан бросился к проектору. — С твоим согласием, или без него, но я покончу с этим ублюдком! Он позорит честь нашей семьи, память покойного отца…

— Ой, только не надо об этом, — усмехнулась Елена. — Наш покойный папаша в молодости позволял себе и большее. Если твоя запись, конечно, не фальшивка.

Милан включил проектор. Голограмма вновь распустилась кровавой лентой, демонстрируя злодейства их брата. Летум убийца, Летум насильник, Летум садист, снова убийца…

— Хватит, — сказала Елена, неосознанно поднося руку к глазам.

Милан поглядел на нее, поколебался, но выключил проектор.

Елена задумалась. Летум всегда был осторожен. Не может того быть, чтобы удача улыбалась Маркизу так часто. Он просто не мог получить эту запись. С другой стороны, мог кто-то другой…

— Кто это снял?

— Тайная полиция. — Тонкие губы Маркиза растянулись в зловещей улыбке.

Так… Вполне возможно. Как возможно и то, что Милан врет ей в глаза. Он умел это, казалось, с самого рождения. В свою очередь Елена с рождения училась распознавать обман. В такой семье от этого напрямую зависело выживание.

Итак, если Милан врал, то делал это весьма убедительно.

Елена могла бы отнести чип на экспертизу, но где гарантия, что Милан не купил всех ее доверенных экспертов на Зевсе? убил?.. запугал?..

Нет, это не годится. Придется по-другому.

В последнее время Летум был сам не свой. Однако Елена не могла поверить, что старший брат потерял голову настолько, что совершил все эти глупости. Конечно, он мог это сделать, — кровь Вагнера была в нем слишком сильна, — но смысл?.. Благосостояние семьи Вагнер зиждилось на куда худших вещах. Все делали обычные рядовые, шестерки семьи, бездушные звери, готовые убить кого угодно за доллар. Те, кому платили за опасность и риск, кто не принимал решений. Елена успела давным-давно смириться с этим, переболеть и успокоиться, оградившись от ужаса каменной стеной.

Но Летум…

— Уверена, что даже если запись настоящая, он совершил все это в интересах семьи.

Судя по широкой усмешке, Милан ожидал именно этого. Игра, в которой брату известны все ее карты. Елена подумала о том, что не может противостоять этому монстру. Если исчезнет Летум, где гарантия, что вскорости то же не произойдет и с ней самой?

— Он мог это сделать, однако у него не было необходимости. Все могли выполнить рядовые. Если же он этого не понимает, значит, наш брат стал идиотом. Возможно, наркотики сожгли его мозг. — Маркиз театрально приложил руку ко лбу. — Как бы там ни было, в самое ближайшее время он выставит нас на посмешище перед всей Автократией. — Еще одна пауза, чтобы дать Елене время прочувствовать сказанное. — Однако мне представляется, что он решал какие-то личные проблемы, посвятить семью в которые не удосужился. Возможно, делал это просто из удовольствия…

Сердце Елены замерло. В голове ураганом красок и ощущений пронеслись далекие воспоминания. Летум всегда был ласков с младшей сестренкой, однако на дух не переносил жеманного Маркиза.

«Классическая ситуация, — подумала Елена. — Феодализм».

Отец почил около года назад, и все это время трем отпрыскам удавалось весьма успешно держать в руках семейный бизнес. Маркиз втянулся. Неудивительно, что ему захотелось большего. Но на дороге стоял старший брат… Милан не особенно скрывал подтекст ситуации.

— Я больше не хочу продолжать этот спор, — сказала Елена.

Она сняла с пояса коммуникатор и набрала номер, доселе надежно хранившийся в застенках ее памяти.

— Кому ты звонишь? — с тревогой спросил Милан.

— Шефу тайной полиции, — сказала она. — Это крайнее средство, и я не хотела к нему прибегать. Ты меня вынудил.

Судя по обескураженному лицу Маркиза, Елена выудила из рукава припрятанный козырь.

Мистер Джонс был одной из немногих влиятельных фигур в Автократии, которую семья Вагнер так и не сумела перетащить на свою сторону доски. Однако шеф тайной полиции имел перед Еленой один должок, расплату по которому девушка приберегала на крайний случай. Минутное удовольствие, впопыхах полученное мистером Джонсоном на какой-то вечеринке, могло решить множество проблем. Летум был ее единственной защитой от непомерных амбиций Маркиза.

Джонс ответил на звонок лично. Естественно, ведь этот номер был известен всего десятку людей в Автократии, одним из которых являлся сам Диктатор. Восьмерку других вычислить было несложно.

Одутловатое лицо Джонса возникло в крошечном мониторе. Шеф тайной полиции был до неприличия безобразен. Елена некстати вспомнила все до мельчайших подробностей.

— Моя дорогая, — послышался из динамика удивленный голос. — Не ожидал увидеть вас так скоро…

— Мне нужна информация, — быстро сказала Елена.

— Конечно, — складки жира расплылись в улыбке. — Всегда рад помочь.

Елена, чувствуя на себе неотрывный взгляд Маркиза, подняла голову. Братец ухмылялся.

— Что у вас есть на моего брата?

— Которого?

— Летума.

— Если не считать того, — с готовностью ответил Джонс, — что его разыскивают все спецслужбы Автократии, а Диктатор объявил за его голову персональную награду… Удивительно, что ты этого еще не знаешь, малышка.

— Я малость подзапустила дела, — автоматически ответила Елена, но мысли ее витали далеко.

Рука сама собой отключила коммуникатор.

Маркиз улыбался.

Награда, объявленная Диктатором, была равносильна смертному приговору. «Живым или мертвым». Охотники предпочитали последнее — меньше проблем. С другой стороны, так даже гуманней. Быстрая смерть от лазера или пули — не самое худшее в сравнении с тем, что ожидает преступников в полицейских застенках.

Нечего и надеяться, что охотники позволят себе такой риск в отношении Летума. Для этого он слишком известен, слишком опасен сам по себе.

Если же первой его отыщет полиция…

Летум был обречен.

Елена взглянула на Маркиза. Усмешка по-прежнему играла на бледных тонких губах, в глазах горел долгожданный триумф. Что ж, Елена могла понять амбиции и честолюбие. Но не такой же ценой!.. Все отцовские заветы были втоптаны в грязь.

Елена могла бы согласиться с тем, что злодейства Летума заслуживают наказания, — купить Джонса Маркизу не по карману, — если бы не эта усмешка. Не эти глаза.

— Это же наш брат, — сказала Елена. — В его жилах течет та же кровь, что и у нас!