— Успокойтесь, дурни! — приказал Летум. — Это вполне реальная ситуация, максимально приближенная к боевой. Противник захочет чем-то смутить нас, когда мы ринемся на абордаж. Морские пехотинцы тренируются в невесомости даже больше, чем на твердой поверхности…

Все эти увещевания не принесли должного результата. Пираты были всецело поглощены страданиями своих вестибулярных аппаратов, позабывших, где низ, а где верх.

— Пол и потолок там, где вы их хотите видеть! — вновь закричал Летум. — Представьте себе, что та стена…

Совету Летума последовали лишь несколько человек. Остальные продолжали беспомощно кувыркаться, стараясь хоть за что-то уцепиться.

— Сухопутные крысы, — проворчал Летум, отталкиваясь от переборки.

Ему пришлось продемонстрировать все на личном примере, чтобы пираты наконец-то поверили в очевидную истину. Летум стоял на потолке, карабкался вверх по отвесной стене, падал вверх и взлетал вниз. Глядя на эти кульбиты, многие пираты и сами захотели попробовать. Поначалу это напоминало школьный фильм о броуновском движении, но бывшие рабы развеселились, что помогало им делать очевидные успехи.

Когда Летум счел момент подходящим, началась настоящая тренировка. Ящики, которыми был заставлен трюм, взлетели к потолку, образовав некую летающую крепость. Летум наделил бойцов «бессмертием», чтобы каждый индивид научился сперва координировать свои действия с командой. Вскоре ящики разлетелись в разные стороны, как и цеплявшиеся за них защитники.

На взгляд Летума, так было даже интересней. На несколько минут он и сам присоединился к тренировке, продемонстрировав пиратам, как можно использовать новые возможности. Вскоре уже все они рассчитывали диковинные траектории полетов, отталкиваясь от стен и контейнеров.

Пираты, оставшиеся за дверями, возбужденно гудели. Летум сменил на посту Брана и двух других. В коридоре гравитация сохранилась, благодаря свойствам корабельной установки. Летуму такая смена обстановки показалась крайне интересной. Он нырнул из невесомости в коридор, где его тут же притянула твердая палуба. Вестибулярный аппарат нервно дернулся, но тут же угомонился.

Пираты принялись возмущаться. Оказывается, они тоже хотят покувыркаться в невесомости. «Что ж раньше бездельем-то маялись?»

Эти головорезы — не зеленые сопляки-новобранцы, которых только что оторвали от мамкиной юбки; долго трудиться в поте лица их не заставишь. С другой стороны, безделье подрывало авторитет командира гораздо сильнее, чем угрозы и физическое насилие. «Неужели здесь этого никто не понимает?»

— Извините, ребята, — усмехнулся Летум, — трюм занят.

Спорить с обладателем лазерного резака никто не решился. На корабле вообще было запрещено носить оружие всем, кроме офицеров, хранить же его надлежало в специальных казарменных сейфах.

Пираты разбрелись по трюмам, но те, что не были до верху заполнены грузом, упорно не желали расставаться с гравитацией.

Через полчаса Летум объявил конец тренировки. Вспотевшие, но веселые пираты построились в коридоре. Летум прочел короткую лекцию по «закреплению материала» и повел роту в душевую. Пираты ринулись в освободившийся трюм, беснуясь в невесомости.

Оставив бойцов мыться и отдыхать, Летум направил свои стопы к капитанскому мостику. На полдороги встретился Смайлсон — будто шел встречать…

— Ну, ты даешь! — восхищенно протянул лейтенант.

— Что именно и кому?

— Твою тренировку транслировали на весь корабль, — пояснил Смайлсон. — Такого мы здесь давненько не видели!

Это удивило Летума, но не слишком. Пираты не армия, чтобы уделять слишком большое внимание тренировкам. В конце концов, всегда можно отнять у Иных новых рабов…

— Чего молчишь? Не веришь — спроси у капитана.

— Как раз это я и собирался сделать, — ответил Летум. — Пошли.

Он зашагал вперед, не дожидаясь лейтенанта, что-то бормочущего себе под нос.

Мостик ничуть не изменился. Капитан восседал на своем троне, но Летум сразу же перевел взгляд на место связиста. Лилит изобразила на лице нечто странное, отдаленно напоминающее полуулыбку. Однако на сердце у Летума приятно потеплело. Что, впрочем, было ему совершенно ни к чему. Сохраняя невозмутимое выражение лица (для этого ему не пришлось слишком напрягаться), он приблизился к капитану.

— Молодец, капрал, — кивнул шкипер. — За инициативу хвалю.

— Спасибо, сэр. Это обычный метод морпехов, только у них вместо ящиков специальные заграждения.

— Мне об этом известно, — заявил капитан. Под кепкой он был лыс, как яйцо. Или как Летум. Синее инопланетное существо вышло из комы и беспокойно перебирало когтистыми лапками. — Хорошо, что ты умеешь работать головой, а не одними конечностями.

Синяя Тварь издала гортанный клекот. Смех?..

Как Летум и предполагал, капитан даже не пытался объяснить, почему же они здесь давненько такого не видали.

— Возможно, сэр, это станет на корабле хорошей традицией.

— Можешь работать со своей ротой столько, сколько тебе заблагорассудится. — Капитан перевел взгляд на Смайлсона. — Остальные пусть учатся, если жизни солдат им небезразличны.

«Но ведь вы здесь капитан, я не ошибся?» — хотел было воскликнуть Летум, но сдержался. Такой пассивности он понять не мог.

Смайлсон рискнул подать голос:

— Сэр, если позволите, я замечу, что все, кто могли хоть чему-то научиться, уже все умеют. Остальные безнадежны.

— Что я тебе говорил? — усмехнулся шкипер, глядя на Летума. — Абсолютно безнадежны… — Он снял с плеча синее пресмыкающееся. То довольно заурчало, оказавшись в больших и теплых ладонях.

— Возможно, сэр, — сказал Летум, — стоило бы использовать их чувство азарта… — Капитан поднял брови. — Организовать несколько команд, которые могли бы соревноваться друг с другом.

Капитан задумался. Летум украдкой поглядел на Лилит. Поймав его взгляд, девушка кивнула.

— Нет, — ответил наконец капитан. — Здесь не военная школа для мальчиков, а пристанище дикарей-людоедов. Вместо того, чтобы готовиться к абордажу, они будут думать лишь о турнирной таблице. К тому же атмосфера на корабле и без того накалена. Любое противостояние, пусть даже искусственное, может послужить детонатором.

Летум кивнул. Пусть так. Этой возможности он и впрямь не учел.

— Но повторяю: твоя рота не только может, но и должна продолжать тренировки. Если хочешь, это приказ.

— Есть, сэр. — Летум встал по стойке «смирно». — Можно идти?

— Свободен.

Летум развернулся и вышел из помещения. Смайлсон, словно приклеенный, тащился следом. Некоторое время они молчали, шагая по палубе. Первым заговорил лейтенант:

— Сначала я тоже пытался что-то делать. Гравитацию не отключал, но по отсекам гонял до седьмого пота. — Джек помолчал. Летум тоже. — Через год обломался. Парни гибли у меня на глазах, не помогали никакие тренировки. Тогда я перестал запоминать лица, которые проплывали мимо меня, как в тумане. И знаешь, стало легче. — Пауза. — То же самое происходит и с остальными. — Смайлсон невесело усмехнулся. — Как я радовался, когда меня повысили. Теперь у меня в подчинении целых пять капралов, и ни одного рядового.

Летум молчал. Он не просил откровений, а объяснения ему ни к чему — он нашел бы их сам. Тем не менее, информация поступила. Вагнер не привык судить людей строго, Безликий же счел, что на этой посудине все слабаки. И самый ничтожный — карикатурный капитан, который бездействовал по тем же причинам, что и Смайлсон. Боялся чувств, боялся бунта на корабле. «В самом деле, — думал Летум, — куда ведь проще найти свежее пушечное мясо…»

Смайлсон молчал, а когда заговорил, в голосе его уже не было и намека на боль:

— Завтра бойцов особенно не напрягай. Шкипер вроде собрался лезть на рожон.

— На абордаж, что ли?

— Угадал. Мы сделаем остановку, чтобы сгрузить рабов. Возможно, кто-нибудь попадется в порту или на орбите.