— К чему мне готовиться?

— Откуда я знаю? — Смайлсон пожал плечами. — Это может быть все, что угодно. Исключая, разумеется, военных.

— Понятно.

Они расстались на жилой палубе. Летум зашел к себе в каюту, лейтенант оправился по делам.

Битый час провалявшись на жесткой койке, Летум оставил тщетные попытки уснуть. Организм требовал действия, бешеный темп предыдущего дня не прошел без последствий. Но делать было нечего. Он разобрал и собрал бластер, проверил батарею резака. В итоге решил наведаться в казарму.

Летум поднялся на первую палубу, начиная прислушиваться еще в шахте лифта. Все тихо. Редкие пираты сонно бродили по палубе, большинство были одеты в серые комбинезоны техников. То ли и впрямь занимались обслуживанием, то ли не нашли у интенданта чего-то более приличного.

В общем, стояла подозрительная тишина. На дикарей-людоедов что-то не больно похоже. «Видимо, — подумал Летум, — оставлять их с рабами было все же большой ошибкой».

Он подошел к «своей» казарме и открыл дверь. Сделать абсолютно бесшумно это не представлялось возможным, однако внутрь Летум ворвался без промедления. Идиллическую картину, представшую его взгляду, он ожидал увидеть меньше всего — гораздо более уместными представлялись жуткие сцены насилия и разврата. Но вместо этого пираты, освещенные парой тусклых светильников, мирно похрапывали на своих двухъярусных койках. Усталые и чистые, отмытые в душевой за Бог знает какое время. Никто даже не пошевелился.

За исключением, конечно, рабов — те подскочили все разом, лишь заслышав шипение открывающейся двери. Летум сделал рукой успокаивающий жест. Бедолаги осторожно опустили головы к подушкам.

Летум вздохнул. Что и говорить, кошмар. Запуганные, забитые существа, спасенные из-под самого мясницкого резака. Летум знал об этой индустрии практически все. Вместо того, чтобы позаботиться о бездомных, службы Автократии предпочитали закрывать глаза на бизнес семейств. Летум в который уж раз проклял в мыслях Диктатора и всех его прихвостней. Гореть им в Аду до Второго Пришествия, на самой жаркой, политой маслом сковородке; пусть каждый градус равняется жизни каждого раба… Аминь.

Летум Вагнер редко когда встречался с правдой лицом к лицу. Кроме того, от его личного мнения ничего не зависело. Отказаться же от прав наследника (что являлось сугубо гипотетической возможностью — «уж лучше я, чем кто-то другой…») было равносильно отказу от жизни. Теперь, когда он был лишен всех этих прав, но по прихоти Судьбы остался в живых, правда попадалась ему на глаза слишком уж часто.

И то, что он видел, ему не нравилось.

Поглядев на рассыпанные по белым наволочкам волосы, Летум сделал заметку на завтра отстричь все поголовье. Ни одной бороды, ни одной прически длиннее двух пальцев. «Бран, должно быть, жутко обрадуется». Стиль и модные веяния заняли последние места в списке жизненных приоритетов Летума.

Он переступил через порог и закрыл дверь. В голове промелькнула забавная картина: «Ну прямо воспитательница в детском саду…» За исключением его должности и возраста «питомцев», все, в общем-то, совпадало. Мужские компании, состоящие из людей, мягко говоря, неинтеллигентных, склонны к созданию собственных обычаев и правил. Летум пообещал себе, что в его роте этого не случится никогда. Не будет никаких правил, кроме тех, что устанавливает он сам.

Если не считать безвкусного ужина в столовой, так прошел этот день.

О предстоящем мероприятии Летум не обмолвился с подчиненными ни словом. Во-первых, не успеют перенервничать, во-вторых, Смайлсон и сам сказал, что это не больше чем слухи. Поэтому сразу после завтрака Летум провел с ротой легкую разминку — прямо в коридоре, не спускаясь в трюмы, — и отправился на разведку. Впрочем, нет — была еще стрижка, которая не отняла много времени. Прошедшая, кстати, также на удивление спокойно. Пираты охотно подставляли головы под машинку робота-парикмахера, брившего всех по единой программе, заданной Летумом. Исключение было сделано лишь для Майи и Карлы, которым слегка подровняли и без того короткие волосы. На вкус Летума, лысая женщина — это уже перегиб.

Пираты, глупо хихикая, суетились возле зеркал. Два сантиметра на голове, микрон на лице, как Летум и обещал. Большинству бойцов такое бритье и стрижка пошли только на пользу. У Брана, к примеру, под бородой обнаружилось мужественное лицо с широкими скулами и волевым подбородком. Негоже солдату прятать от командира лицо, — рассудил Летум.

На мостик он отправился в одиночестве. Смайлсона там не оказалось, что само по себе было большим послаблением. Однако не оказалось на месте также и капитана. Летум еще не решил, что ему думать по этому поводу, когда заметил Лилит. Отсутствие капитана-папаши автоматически превратилось в плюс.

Во всяком случае, так говорила одна часть Летума, будто бы разделенного надвое. Вторая же требовала покинуть мостик сейчас же, чтобы подождать капитана где-нибудь в другом месте.

Нетрудно догадаться, что Летум никуда не ушел. Слишком долго молодой Вагнер привыкал следовал страстям и порокам, чтобы прямо сейчас взяться за голову. Стопы упрямо несли его к вожделенной красотке, подобно гнетущему Року.

Заметив его приближение, девушка приветливо улыбнулась.

— Доброе утро.

— Привет, — кивнул Летум. — Как дела?

Вместо ответа Лилит включила один из своих голопроекторов. Посреди черной сферы, прошитой кое-где холодным звездным светом, висела крошечная планета. Впрочем, стоило Летум приглядеться, как он понял, что чужой мир стремительно приближается. Пастельные цвета, в которые была окрашена планета, ласкали глаз. Летум стоило немалых усилий заставить себе поверить в то, что там живут люди. Сознание упрямо отождествляло изображение с детским резиновым мячиком.

— Что это за мир? — спросил Летум.

— Тамерлан.

— Никогда о таком не слышал.

— Не удивительно, — усмехнулась Лилит. — Мы находимся на окраине Пограничья, если можно так выразиться. Автократия давным-давно махнула на этот район рукой, вычеркнув большинство планет из звездных карт.

— А те, что не вычеркнула, — добавил Летум, — означены по шкале Лемминга «крайне опасно».

— Верно, — кивнула капитанская дочь, — толстосумам-путешественникам здесь делать нечего.

— А что здесь делаем мы?

Лилит пожала плечами.

— Отец решил, что перед возвращением на Роджер неплохо бы ограбить кого-нибудь. Здесь всегда водилась жирная рыбка.

Летум поморщился. Его всегда раздражало, когда симпатичные девушки пытались разговаривать, как взрослые мужики.

— Объясни, — попросил он. — Где и что именно?..

Лилит нажала на несколько кнопок. Голопроектор мгновенно выдал увеличенное изображение планеты и, — самое интересное, — ее орбиты. Территориальный космос прямо-таки кишел кораблями. Большинство концентрировалось, подобно пчелиному рою, вокруг орбитальной станции титанических размеров.

— Порт, — догадался Летум. — Дожидаются разгрузки?

— Ага. В их трюмах все, что угодно. Но больше всего того, что в Автократии запрещено к товарному обороту.

— Неплохо, — пробормотал Летум, — особенно для какой-то Богом забытой планетки.

— То, что тебе она неизвестна, еще ни о чем не говорит. Тамерлан — один из крупнейших перевалочных пунктов Пограничья.

— Это я вижу, — кивнул Летум. — И нам позволят здесь «поживиться»? — Он постарался, чтобы в последнем слове прозвучали нотки сарказма.

— Вне всякого сомнения, — сказал из-за спины знакомый голос.

Летум вздрогнул от неожиданности, обернулся и отдал честь, хотя на голове у него ничего не было. Капитан ухмылялся во весь рот, в углу которого висела, словно приклеенная, толстая сигара. Синяя Тварь на плече толстяка жадно глотала ароматный дым.

— У меня там хорошие знакомые, — пояснил капитан. — Патрульные не тронут, позволят войти в док и выгрузить рабов. Потом, получив разрешение и соответствующую информацию, займемся делом.