Лейтенант взглянул на наручные часы.

— Пошли. Народ, наверное, уже собрался. — Смайлсон развернулся и зашагал по палубе. — На такие мероприятия лучше не опаздывать.

— Когда все решиться, как думаешь? — Летум быстро догнал лейтенанта.

— Понимаю твое нетерпение, — Смайлсон усмехнулся. — Но спешка нужна в другом важном деле, на корабле у нас блох нет. Однако затягивать также не следует. Сложилась уникальная ситуация, нельзя позволить, чтобы капитан нарушил хрупкий дисбаланс. Скоро, совсем скоро… Когда момент настанет, ты это сразу почувствуешь.

В этом Летум не сомневался. И, уж конечно, не собирался дожидаться чьей-либо команды. Чтобы отправить на тот свет «рыжего Деда Мороза», помощники ему не требовались.

«Он — предатель, он — убийца!» Крик явственно прогремел в ушах.

Нет, ждать он не собирался. Пока Смайлсон будет измерять и взвешивать, все будет уже позади. Грандиозная провокация, — если она и впрямь имела место, — потеряет свой смысл. Лейтенант поймет, что угодил в свою же ловушку.

Летум не мог никому доверять, не имел права. Слишком многое было поставлено на карту. Он должен умыть руки в крови Маркиза, чего бы это ни стоило.

Они спустились на нижнюю палубу, к трюмам. Пираты выстроились вдоль опечатанных отсеков, изображая торжественное построение. Кто-то тоскливо разглядывал бимсы и переборки, кто-то ковырялся в зубах и рыгал после сытного ужина, ну а большинство просто общались, облокотившись о стены. Шум стоял, как в конюшне.

Летум и Смайлсон шагали вдоль шеренг. Некоторые, — стоило только офицерам пройти мимо, — становились по стойке смирно, большинство же просто не обращали внимания.

Атмосфера напомнила Летуму утреннюю линейку в средней школе бедного района. Ему как-то доводилось побывать на такой, но появление почетного гостя, — закупившего, кстати, для школы новую мебель, — не произвело на ученичков должного впечатления.

Шлюзы для выброса мусора оказались в одном из отсеков. Возле одного из них было относительно чисто. Блестел даже вымытый пол (Летум ни разу не видел, чтобы кто-то на дредноуте что-то мыл). Бросив взгляд в противоположную сторону, Летум почувствовал, как на голове зашевелились несуществующие волосы.

Возле шлюзов кучами были свалены мешки какого-то тряпья, металлические останки приборов и механизмов, пластиковые контейнеры из-под синтетической пищи… Доносился гнилой запашок.

Летума передернуло. Все это — в считанных метрах. Мимо всего этого мусора в последний свой рейд отправятся мертвые пираты. Впрочем, трупы, чтобы не мучиться, могли спустить в трюм прямо на «мусорном» лифте. Створки небольшой кабины виднелись неподалеку.

Летума передернуло. «Вот, значит, чем все кончается? А шуму-то — Братство Веселого Роджера, то да се…» Он огляделся. Капитан еще не соизволил явиться, из лейтенантов же присутствовали Смайлсон и Коллинз. Мертвого Фрейзера также не было видно.

Коллинз ответил легким кивком. Он стоял неподалеку от приведенного в порядок мусорного шлюза, рядом с… ротой капрала Летума. Бран стоял в начале шеренги, сохраняя каменное выражение лица. Все остальные скучали, дожидаясь момента, когда им наконец-то позволят отправиться на боковую. Те, у кого хоть сколь-либо была развита фантазия, предавался мечтаниям на тему «Как я истрачу свои денежки на пиратской планете». Четверо отсутствовали.

В коридоре послышался шум, после чего все как-то сразу затихло. В огромном проеме показался капитан. Летум искренне надеялся, что Синяя Тварь окажется с ним, чтобы в самый неподходящий момент издать пронзительный вопль ликования, как она это умела, однако капитан явился в сопровождении одной лишь Лилит. Это обстоятельство несколько сгладило разочарование. Девушка была одета в свой неизменный темно-синий комбинезон, опрятный и чистый, прекрасно сидевший на ладной фигурке. Волосы были перехвачены черным обручем, а на лице практически отсутствовала косметика.

Летум сглотнул слюну. Подлинные шедевры порой находятся там, где их и не чаешь найти… С ним такого никогда не случалось. Летум Вагнер всегда знал, где ему быть, и каков предмет его поисков.

Капитан встал возле проема, но внутрь даже не глянул. С ним пришел Коцуро Хиросима, вставший по правую руку. Лилит — по левую. Летум со всей отчетливостью понял: если уж он всерьез вознамерился спихнуть с игральной доски капитана, ему почти наверняка придется прикончить и его дочурку. Почти наверняка. Бог видел, как ему этого не хотелось. Но и другого выхода Летум не видел. У красотки могли оказаться зубки, остроту которых Летуму не хотелось бы проверять на собственной шее. Пусть даже во сне.

«Они все трупы, — подумал он. — Все, до единого. Просто еще не понимают этого».

Лейтенантам и капралам не оставалось ничего иного, кроме как покинуть отсек и встать рядом с капитаном. Коллинз — рядом с японцем, Смайлсон и Летум — возле Лилит. Причем Летум — гораздо ближе. Ему требовалось лишь слегка наклонить голову, чтобы увидеть, как светлые волосы каскадом падают на спину, переливаются под тусклым светом в ложбинке между лопаток… Он быстро выпрямился, устремив взор в дальний конец палубы.

Оттуда уже тащили трупы, чтобы избавиться от мертвого груза через мусорный шлюз. Не за ноги, волоча по полу, как можно было бы подумать. Трупы лежали на каких-то досках или кусках коричневого пластика. Каждый несли четверо пиратов. Груз был не из легких, да и особого восторга по поводу своих почетных ролей пираты явно не испытывали. Короче говоря, носильщики торопились.

Вереница мертвых тел спускалась по лестнице и резво скакала по палубе. От быстрого шага носильщиков головы трупов подскакивали и ударялись о плоские доски. Первым несли лейтенанта Фрейзера — почему-то головой вперед. Вернее, тем, что от нее осталось. Рука упала с края доски и теперь болталась внизу, раскачивалась в такт шагов пиратов.

Палуба была пройдена довольно быстро, Летум никогда не видел, чтобы торжественный караул Почетной Стражи Диктатора двигался столь стремительно. Он вообще никогда не видел, чтобы мертвых так спешили доставить к месту захоронения.

Впрочем, бывать ему доводилось лишь на особо пышных церемониях, которые никак не могли состояться без участия Летума Вагнера (порой — как в прямом, так и в переносном смыслах). Большая же часть жителей Автократии, не говоря уже о Пограничье, не могли даже надеяться на нечто вроде того, что он наблюдал в данный момент. Провожать покойных в их последний рейд пришли, как-никак, пять сотен человек.

Никто не плюнул в безголового лейтенанта. Лишь некоторые осмеливались проводить бездыханное тело взглядами, полными ненависти или презрения. Как же так, их лишат радости сплясать на могилке?..

Лейтенанта внесли в трюм. Носильщики неловко опустили доску с телом на пол, чтобы тут же отойти в сторону, растирая кисти и плечи. Фрейзер и впрямь отличался большими габаритами. Летум пригляделся. Кто-то снял с трупа скафандр и, омыв тело, облачил в чистую форму защитного цвета. Картину портило лишь отсутствие головы.

«Отец бы мной гордился», — подумал Летум, откровенно провоцируя. Голос не поддался.

Рядом с лейтенантом ложились все новые и новые трупы. Недвижные тела, белые лица с синими губами. Закатившиеся белки глаз, рты, оскаленные в гримасах предсмертной ярости, боли. Глядеть на это Летуму было противно и страшно. Не хотелось думать, что когда-нибудь его ожидает тот же удел; что когда-нибудь сам Летум Вагнер будет лежать на такой вот доске, в окружении безразличных лиц «приглашенных», с оскаленной физиономией дожидаясь погрузки в мусорный шлюз. Когда-нибудь и его самого — бесполезный мусор — запихнут в такой вот люк, чтобы выбросить в холодный, неприветливый космос. Так и будет.

Вздрогнув, он отвернулся. Мимо пронесли Цаплю. Роль носильщиков играли те самые четверо отсутствующих. Трех других мертвых бойцов из его роты несли рядовые из других абордажных групп. Видимо, — решил Летум, — на корабле все же имеется некий комитет по организации похорон.