В этом отношении рабы оказались более стойкими, поскольку смогли внимать его словам и даже выполнять приказы.

— Выходите все, — велел Летум, освобождая проход. — В конце коридора — такой же трюм. Идите туда.

Рабы медленно потянулись к выходу. Некоторые женщины едва держались на ногах.

— Ты, ты и ты, — Летум тыкал пальцами, — возьмите оружие этих троих и садитесь у входа. Всем остальным рассыпаться по комнате. Понятно?

Кое-кто вяло ответил. Мол, все понятно, начальник.

Летум и сам удивился. Как это он успел из рядового раба превратиться во всеобщего защитника? Зачем это ему нужно, и нужно ли вообще?..

Дожидаясь, пока рабы выполнят распоряжения, Летум раскинул мозгами. Вариантов несколько. Флибустьеры победят, это не оставляло сомнений — малочисленная команда номадианского судна не в состоянии противостоять орде бешеных головорезов, — вопрос в том, как они поступят после этого. Рано или поздно, но чистка судна от биологического мусора приведет их к сюда, к трюмам.

Разбойники вполне могут утащить с собой нескольких женщин, но вряд ли они станут вырезать беззащитных рабов. Еще меньше шансов на то, что пираты погрузят на корабль их всех, — там может попросту не оказаться места. В таком случае, корсары поступят следующим образом, в строгом соответствии с логикой и убеждениями: расстреляют корабль из космоса, лишь бы живой груз не достался проклятым Иным…

Летум постарался припомнить аналогичные случаи, когда корабли Вагнеров брались на абордаж. В большинстве случаев космос был заполнен металлическими обломками, отброшенными взрывом топливных баков. Но имели место также случаи, когда посреди черной бездны висели корабли-призраки, населенные командой мертвецов. Так было редко, но все же случалось.

Возможно, пираты просто экономили боеприпасы?.. Как правило, забирали рабов, прежде чем уничтожить корабли?.. Делали это редко, а потому оставляли корабли в покое?.. Ведь грабить-то здесь, по сути, нечего…

Возможно. Все возможно. С пиратами, по крайней мере, шансов на выживание оставалось больше. Патрульные же корабли даже задумываться на станут — приказ есть приказ. Автократии мусор не нужен.

Летум наспех помолился и принялся ждать. Рабы заняли позиции внутри трюма. В коридор не доносилось ни звука, ни одного движения воздуха. Летум замер у переборки, сжимая вспотевшей рукой рукоять бластера. Теперь они могли оказать хоть какое-то сопротивление — лучевая винтовка, плюс два бластера, взятые у мертвых Иных, в тесноте коридора могли оказать кое-какое преимущество, тогда как у пиратов прикрытия не окажется.

Но нужно ли сопротивляться вообще? — спросил себя Летум. Напротив, стоит им только открыть огонь, и с надеждой на спасение можно распрощаться. С другой стороны, не могли они позволить и перерезать себя, словно скот на бойне. Все эти люди были глубоко безразличны Летуму, но, пусть с их помощью шансы на выживание не повышались, он надеялся забрать с собой на тот свет как можно больше подонков.

Они сидели и ждали. Наконец в коридоре послышались шаги. Летум осторожно выглянул и увидел троих пиратов с оружием в руках, неспешно шагающих к трюмам.

Летум оторвался от переборки и скользнул в дверной проем. Усевшись на пол, он выставил наружу ствол бластера. Превосходная огневая точка, — со злорадством подумал он, — лучше не придумаешь".

— Всем приготовиться, — шепнул он. — Они идут.

Рабы, завладевшие оружием покойных Иных, мрачно кивнули. Похоже, они уже беспрекословно ему доверяют. Летум подумал о том, что даже не знает их имен, а эти люди уже готовы идти за ним хоть в Преисподнюю. Такие мысли всколыхнули в нем черные воды боли и горечи. Вряд ли ему когда-либо удалось бы добиться такой преданности от своих шестерок… «Еще неизвестно, — напомнил он себе, — кто из них продался Маркизу». В том, что это случилось, он почти не сомневался.

Стиснув рукоять бластера, Летум заставил себя сосредоточиться.

Пираты приближались. Оружие свободно болталось в руках, опущенных вдоль корпуса, ни один из корсаров не подавал признаков беспокойства. «Что ж, это нужно исправить…»

Летум дал предупредительный выстрел над головами пиратов. Луч прошипел в воздухе и исчез в переборке. Пираты от неожиданности присели, машинально направив бластеры на дверной проем. По этим движениям Летум понял, что перед ним опытные стрелки. Впрочем, им было далеко до инструкторов синдиката и их способного ученика. Летуму недоставало лишь самого малого, и, в то же время, незаменимого — боевого опыта.

Ни один из пиратов не выстрелил. Летум осторожно выглянул из-за переборки и увидел, что они не меняют позиций. Стволы бластеров продолжали глядеть в темноту трюма. Однако, стоило только корсарам заметить Летума, как один из них, — высокий блондин, казавшийся старше обоих своих спутников, — тут же расслабился.

— Выходи, парень. Если ты человек, мы тебя не тронем. — Он дал знак остальным, и те с явной неохотой опустили стволы.

Летум поднялся на ноги. Бластер в его руке был направлен в грудь блондина.

— О Боже, — вырвалось у того, что стоял слева.

И вновь Летум не сразу сообразил, что его так испугало.

Условие, поставленное шовинистски настроенным блондином, явно требовало какого-то подтверждения.

— Не обращайте внимания, — быстро ответил Летум. — Со мной тут человек сто рабов.

— Прекрасно, — кивнул блондин, на лице которого все еще проступали какие-то сомнения. — Мы должны поспешить, до подхода патрульных осталось совсем немного. И, будь добр, опусти оружие.

— Еще чего, — ухмыльнулся Летум. — Вначале объясни-ка, куда это мы должны поспешить.

Блондин улыбнулся.

— На наш корабль, разумеется. Те, что захотят присоединиться к славному братству Веселого Роджера, останутся с нами. Остальных мы высадим на одной из планет Пограничья, где Автократия их никогда не найдет.

— Это твои слова, — заметил Летум. — Откуда мне знать, есть ли в них хоть капля правды?

— Что ж, — нахмурился блондин, — тебе придется поверить мне на слово. Патрульные даже разговаривать с вами не станут. Автократия избавилась от вас, ненужного мусора. Обратно вас никто не примет.

— Это правда, — признал Летум. — Однако быстрая смерть может оказаться неизмеримо лучше того, что вы уготовили нам. Говорят, пираты вовсю торгуют человеческими органами…

— Про нас вообще много чего говорят, — подал голос спутник блондина, черноволосый крепыш. — Правда среди всего этого только одна: мы грабим звездолеты. Кто-то торгует органами, кто-то производит наркотики. Каждому свое.

Летум покачал головой.

— Так мы ни к чему не придем. Я вам не верю, вы же не можете меня убедить.

— Мы могли бы просто оставить вас здесь, — сказал блондин, — но я даю тебе последний шанс. Соглашайся, или дожидайся быстрой смерти от торпеды патрульных.

Рабы за спиной Летума возбужденно переговаривались. Летум, заслонивший проем, упрямо молчал. Глаза его нашли взгляд блондина — твердый и уверенный. Лжи в нем не было, но Летум мог ошибаться.

Темноволосый крепыш что-то тихо сказал блондину. Тот секунду подумал и быстро кивнул. Крепыш умчался в противоположный конец коридора и скрылся за углом.

— Сейчас сюда придет наш капитан, — пояснил блондин. — Если ты не договоришься с ним, значит, не договоришься уже ни с кем.

Летум пожал плечами. Со смертью он уже успел смириться.

Они молчали и ждали. Летум не опускал бластера, блондин же не выказывал никаких признаков беспокойства по этому поводу. Третий пират был совсем еще мальчишкой — худой, с взлохмаченной гривой рыжих волос. Рука парня то и дело дергалась к кобуре с бластером, висевшей у бедра. Летум старался не обращать на это внимания. Похоже, парень оказался в такой ситуации впервые. Что ж, Летум в любом случае достанет его первым.

Рабы в трюме почти успокоились.

Ожидание затягивалось. От скуки и необходимости не спускать с пиратов глаз, Летум принялся разглядывать их одежду. Когда-то, на Зевсе, он слыл непревзойденным модником. Сам он, как и отец, был лишен вкуса практически напрочь (все, по-видимому, досталось Маркизу), однако стилем Красавчика Вагнера занимался весьма талантливый специалист. Привыкнув за долгие годы к богатству и роскоши, Летум с отвращением разглядывал внешний вид пиратов. Блондин, хоть и красовался в боевом скафандре морского пехотинца, явно не привык следить за собой. У шеи торчал воротник сорочки, заляпанный чем-то красным. Возможно, кетчупом, возможно, чем-то другим. Блондин был небрит, но светлая щетина казалась почти незаметной на фоне кожи. Волосы давно нуждались в основательной стрижке.