13(26) ноября 1926
«Человечек Божий...»
Человечек Божий,
Ни на что не гожий,
Был набит рогожей
И обтянут кожей.
Водку пил,
С пьяной, красной рожей
Он ходил,
Часто суесловью
Или буесловью
Предан был.
Звался по сословью
Мещанин.
А жену Прасковью
Мял, как блин,
Тряс ее, как грушу.
Вдруг конец, —
Отдал Богу душу
Молодец;
И жена завыла:
– Очень мой Данила
Был хорош,
И теперь другого,
Славного такого,
Как ты хошь,
Муженька лихого,
Парня удалого
Не найдешь.
18 ноября (1 декабря) 1926
Ночь
Черная корова
Весь мир поборола.
Месяц под ногами,
Звезды за боками.
Черную корову
Повстречали дремой,
Величали храпом
Да великим страхом.
Вот уж на востоке,
Раздувая боки,
Рыжий конь топочет.
Черная корова
Уж не так сурова,
Уж она комола,
И убраться хочет.
Прыгая спросонок,
Ухмыляясь, мочит
Ноги ей росою,
Земною слезою.
20 ноября (3 декабря) 1926
Ладья
Летом молодица,
А зимой вдовица.
Летом парень рад
С нею прокатиться, —
Пусть народ дивится:
Вишь, ее наряд —
Весла или парус.
За веслом стеклярус,
Парус ветра вздох
Надувает пышно, —
И скользит неслышно.
Да не будь же плох:
Станет миру жалко,
Коль тебя русалка
По стремнине вод
Понесет, заманит,
И с молодкой втянет
В свой водоворот.
Летом молодица,
А зимой вдовица.
Заперта в сарай,
И одна томится,
И народ глумится:
– Ништо, поскучай!
21 ноября (4 декабря) 1926
«На поденную работу...»
На поденную работу
Ходит Глаша каждый день.
О сынке несет заботу:
Накорми, учи, одень.
Постираешь день, устанешь,
Спину ломит, ну так что ж.
Мужа нет, и жилы тянешь
Из себя за каждый грош.
Он румяный да веселый,
Набрался он свежих сил.
Босоногий, полуголый
Он все лето проходил.
Только все же в пионеры
Он не хочет поступить:
Не оставил нашей веры,
Хочет крестик свой носить.
29 ноября (12 декабря) 1926
«Моя молитва – песнь правдивая...»
Моя молитва – песнь правдивая,
Мой верный, нелукавый стих,
И жизнь моя трудолюбивая
Горела в ладанах святых.
Пускай для слабых душ соблазнами
Пылает каждая из книг, —
К Тебе идем путями разными,
И я в грехах тебя постиг.
Душа пред миром не лукавила,
И не лукавил мой язык.
Тебя хулою песнь прославила, —
Багряной россыпью гвоздик.
Тебе слагалась песнь правдивая,
Тебе слагался верный стих,
И жизнь моя трудолюбивая
Горела в ладанах святых.
6(19) декабря 1926
«Стих, как прежде, не звучит...»
Стих, как прежде, не звучит.
Нужен новый реквизит.
Струи, трели, рощи, дали
Свиньи грязные сожрали.
Светлых речек серебро
Топит вонькое добро.
Был в стихах когда-то бархат,
А теперь он весь захаркат,
И на сладкий аромат
Навонял советский мат.
Прелесть песни соловьиной
Облита теперь уриной.
Романтичная луна
Тою ж влагою пьяна.
Слово «лик» звучало гордо,
А теперь нужна нам морда.
Ходит шкет под кустик роз,
Чтоб оставить там навоз.
Да, не любим мы шаблона,
Не хотим читать Надсона.
Этот чахленький Надсон
Уж навеки посрамлен,
И его мы кличем Надсон,
Чтоб покрепче надругаться.
7(20) декабря 1926
«И породисты, и горды...»
И породисты, и горды,
В элегантных сюртуках,
В лакированных туфлях,
Лошадиные две морды
Ржут в саду Шато-Гуляй,
Жрут котлеты де-воляй.
А кокотка-мазохистка
Твердо линию ведет,
Меньше тысчи не берет.
– Я, друзья, специалистка.
Оля, Вера – сущий клад:
Так накажут, – что там ад!
11 (24) декабря 1926
«Фараон, фельдфебель бравый...»
Фараон, фельдфебель бравый,
Перекресток охранял.
И селедкой очень ржавой
Хулиганов протыкал.
Слава, слава фараону!
Многа лета ему жить!
Уважение к закону
Всем умеет он внушить.
