13 июня 1917 Княжнино, под Костромой
Девочкa Луна
Ты хочешь, девочка луна,
Скользящая в просторах неба,
Отведать горнего вина
И нашего земного хлеба.
Одежды золотая сеть
Пожаром розовым одела
Так непривыкшее гореть
Твое медлительное тело.
Вкусив таинственную смесь
Того, что в непонятном споре
Разделено навеки здесь,
Поешь ты в благодатном хоре.
Твой голос внятен только мне,
И, опустив глаза, я внемлю,
Как ты ласкаешь в тишине
Мечтательною песней землю.
12 августа 1917 Поля под Костромой
«Насладился я жизнью, как мог...»
Насладился я жизнью, как мог,
Испытал несказанные пытки,
И лежу, изнемогши, у ног
Той, кто дарит страданье в избытке.
И она на меня не глядит,
Но уста ее нежно-лукавы,
И последнюю, знаю, таит
И сладчайшую чашу отравы
Для меня. Нe забудет меня
И меня до конца не оставит,
Все дороги последнего дня
Нежной лаской своей излукавит.
3 июня 1918 Петроград – Кострома. Вагон
«И это небо голубое...»
И это небо голубое,
И эта выспренняя тишь!
И кажется, дитя ночное,
К земле стремительно летишь,
И радостные взоры клонишь
На безнадежную юдоль,
Где так мучительно застонешь,
Паденья ощутивши боль.
А всё-таки стремиться надо
И в нетерпении дрожать.
Не могут струи водопада
Свой бег над бездной задержать.
Не может солнце стать незрячим,
Не расточать своих лучей,
Чтобы, рожденное горячим,
Всё становиться горячей.
Порыв,стремленье, лихорадка —
Закон рожденных солнцем сил.
Пролей же в землю без остатка
Всё, что от неба получил.
6 – 7 июня 1918 Княжнино
Астероид
В путях надмарсовых стремлюсь вкруг солнца я,
Земле неведомый и темный астероид.
Расплавленный металл – живая кровь моя,
И плоть моя – трепещущий коллоид.
Приникнуть не могу к тебе, земной двойник,
Отвеян в пустоту дыханием Дракона.
Лишь издали гляжу на солнцев светлый лик,
И недоступно мне земное лоно.
Завидую тебе: ты волен, слабый друг,
Менять свои пути, хотя и в малом круге,
А мой удел – чертить все тот же вечный круг
Всё в той же бесконечно-скучной вьюге.
7 июня 1918 Княжнино – Кострома. Дорога
«Милая мать, ты – Мадонна...»
Милая мать, ты – Мадонна,
А твой сын – младенец Христос.
Учи его умирать без стона,
Учи его страдать без слез.
Больше ничего от тебя не надо.
Его судьбы ты никогда не поймешь.
Завидишь сени Гефсиманского сада —
Сама вонзи себе в сердце нож.
8 августа 1918 Княжнино
«Дорога от дождя размокла...»
Дорога от дождя размокла.
Я подвернул мои штаны.
Босые ноги, точно свекла,
Совсем от холода красны.
Иду с трудом по липкой грязи.
Из-за пролившихся дождей
Не стану порывать я связи
С землею милою моей.
Пусть грязь, тесняся через пальцы,
Марает ноги, – ну так что ж!
Бредут к святым местам скитальцы,
И ты до дома добредешь.
26 сентября 1918
«Алый мак на желтом стебле...»
Алый мак на желтом стебле,
Папиросный огонек,
Синей змейкою колеблясь,
Поднимается дымок.
Холодея, серый пепел
Осыпается легко.
Мой приют мгновенно-тепел,
И ничто не глубоко.
Жизнь, свивайся легким дымом!
Ничего уже не жаль.
Даль в тумане еле зрима, —
Что надежды! Что печаль!
Всё приходит, всё отходит,
Развевается, как дым;
И в мечтаньях о свободе,
Улыбаясь, отгорим.
20 марта 1919
«Благодарю тебя, перуанское зелие...»
Благодарю тебя, перуанское зелие!
Что из того, что прошло ты фабричное ущелие
Всё же мне дарит твое курение
Легкое томное головокружение.
Слежу за голубками дыма и думаю:
Если б я был царем Монтезумою,
Сгорая, воображал бы я себя сигарою,
Благоуханною, крепкою, старою.
Огненной пыткой вконец истомленному,
Улыбнулась бы эта мечта полусожженному.
Но я не царь, безумно сожженный жестокими,
Твои пытки мне стали такими далекими.
Жизнь мне готовит иное сожжение,
А пока утешай меня, легкое тление,
Отгоняй от меня, дыхание папиросное,
Наваждение здешнее, сердцу несносное,
Подари мне мгновенное, зыбкое веселие.
Благословляю тебя, перуанское зелие!
