28 апреля (11 мая) 1923
«В одном из наших городов...»
В одном из наших городов
Жил-был смиренный обыватель.
Он после праведных трудов
Был рад добраться до кровати.
Послушен власти, исполнял
Он все приказы и декреты,
И никого не затруднял
Он подозрительным секретом.
Как все, служил, как все, молчал,
В обыкновенной жил квартире,
Но налетел однажды шквал,
И опыт жизненный расширил.
К нему Трагедия пришла,
Бледна, как смерть, с грозой во взоре,
В его квартире пролила
Она и слез, и воплей море.
А он, забившися в углу,
Не знал, смеяться или плакать,
И слезы на его полу
Поспешно обращались в слякоть.
Придя на вопли, управдом
Сказал: – Здесь, кажется, бранятся?
Кто вы, гражданка? И притом
Я вас прошу не выражаться.
Но бесконечный монолог
Трагедии о стены бился.
И как бы взять с нее налог
Губфининспектор ухитрился?
И кто бы ей вручил патент
Какой профессии свободной?
Сам управдом, как монумент,
Стоял пред ней в тоске холодной.
В ее растрепанной косе
Шипели змеи цвета меди...
Ах, если хочешь жить, как все,
Так не пускай к себе трагедий!
3 (16) мая 1923
«За оградой старых стен...»
За оградой старых стен
Что меня вы сторожите,
И в какой влечете плен,
И о чем мне ворожите?
Пусты дебри, лес дремуч,
Скит ваш радости не ведом.
Что ж так бубен ваш гремуч?
Кто бежит за вами следом?
Но спокойно я иду,
Неотвязные, за вами,
Забавляясь, как в бреду,
Чародейными словами.
Жду, когда же из очей,
Низвергаюших зарницы,
Молний пламенных ручей
Вы прольете, чаровницы,
И невольница причин,
Цепь трехмерную ломая,
Мне предстанет без личин
В день немеркнущего мая.
3(16) мая 1923
«Есть ароматы в непорочной плоти...»
Есть ароматы в непорочной плоти,
Когда она, обнажена,
В таинственной сияет позолоте
Лучей божественного сна.
Пред нею гаснут грешные пыланья,
Страстей томительных огни,
И темные, порочные желанья,
Опалены, ползут в тени.
И в час, когда она познала жало,
Крылатый бог, твоих угроз,
Она еще невинней просияла,
Благоуханьем райских роз.
3(16) мая 1923
«Земные топи непролазны...»
Земные топи непролазны,
И жестки торные пути.
Как счастлив тот, кто сквозь соблазны
Мог душу чистой пронести.
Нерасторжимы узы плена.
Душа смущенная дрожит,
Но, как прекрасная Елена,
Из темной Трои не бежит.
Привыкнув скоро к новоселью.
Усвоив варварскую речь,
Внимает грубому веселью
Приставленных ее стеречь.
А эти дебри, эти топи, —
Кто их измерит глубину?
Кто, гость нежданный, поторопит
Идти в родимую страну?
3(16) мая 1923
«О бедствии забывши общем...»
О бедствии забывши общем,
Напрасно на свою судьбу
Мы, горько жалуяся, ропщем, —
Приличен ропот лишь рабу.
Себя почувствуй господином,
И в склепе не пугайся плит, —
В потоке будешь ты едином
С надмирной жизнью вечно слит.
Смотри на звезды в небе этом,
Стремись к неведомым местам,
И, упоен всемирным светом,
Пойми, – ты обитаешь там.
И не смущайся долгим пленом
И злым неистовством врага.
Веще похищенным Еленам
Родные снятся берега.
Везде грозит погибель Троям
За блеском призрачных завес,
Веще дерзающим героям
Готовит радости Зевес...
7(20) мая 1923
«Пленитель душ, таинственным уловом...»
Пленитель душ, таинственным уловом
Наполнена всемирная сума,
Но знание, не сказанное словом,
Неведомо для здешнего ума.
Пустым речам насмешливости едкой
Не верим мы, и верить не хотим.
Плененные неведомою сеткой,
Коснея здесь, к свободе мы летим.
Уверенные в вещем знаньи нашем,
Мы верою не назовем его,
И даже в горе белым платом машем
Навстречу знакам Бога своего.
7(20) мая 1923
«Значит, дошел до черты...»
Значит, дошел до черты:
Эти нахальные рожи,
Эти жующие рты
Славы и счастья дороже.
Вот и сиди в кабаках,
Радуйся пьяному гаму,
В дымных сливай табаках
Смех и тоску в амальгаму.
Сердце? По нашим местам, —
Мускул, наполненный кровью.
Что уж завидовать там
Счастью, любви и здоровью.
