— Среди девчат с курса ходили слухи, что у Волкодлаков что-то затевалось. Как только выпал первый снег, они все собрались на вечернее бдение. Говорят, оно проводится только по особым случаям.

— И что, Маги и Драконы, не в курсе⁈

— Анна, у остальных Истиных нет причин мешать клановым праздникам, — поддержала ламию Селена. — Сильфа Бересия… то есть, сестра многое мне объяснила.

— Кроме того, кто твой отец, верно? — фыркнула я. — Как здешним вообще можно доверять? Они все лгут.

— Даже Карл? — спросила Рестрика с лёгкой улыбкой.

— Ну, этот, может, просто не договаривает.

— Что по факту одно и то же, — настаивала подруга.

Я понимала, что ламия права. Они всегда стоят за истину, сколь бы горькой и разрушительной та ни была. К мнению судебных дознавателей, коими по призванию и обучению являлись ламии, стоило прислушаться.

— Так и есть, — вымолвила Ада.

— Рада, что гарпия вспомнила, на чьёй стороне она стоит. Мы не имеем права забывать о законе, поэтому обязаны докапываться до истины, пусть даже и самой неприятной. Надо поспешить к Эмме сейчас. Всем вместе.

— Сейчас? — ужаснулась Селена и отошла к окну, словно боялась, что кто-то снаружи может заглянуть в комнату и подслушать крамольные речи.

— Конечно. Жилка наверняка рассказала ей о нашем приходе, но они пока не успели придумать правдоподобную версию. Так у нас есть шанс услышать правду.

— Это разумно, — ответила я на доводы ламии. — Но защиту мы не пробьём, сил и знаний не хватит.

— Если застать врасплох, нам и так скажут правду, — пожала плечами Рестрика.

— Я с вами, — кивнула Селена и первой решительно направилась к двери. Мы с Рестрикой переглянулись и поспешили следом.

По негласной договорённости начать разговор предстояло мне.

Мы постучала в дубовую дверь кабинета. Звук получился неожиданно громким, как набат. По ту сторону было тихо.

Я всю дорогу гнала от себя мысли о том, что я стану делать и говорить, если вдруг окажется, что Эмма не одна. Что ж, ради подруги потерплю и преодолею страх, который так умело вызывал Тагир. Но надежда не покидала: мне сегодня должно повезти.

Дверь так и не открыли. Постояв немного и для верности, сделав ещё пару попыток, мы медленно отошли.

— Попробуем вечером, — предложила Селена.

Я кивнула и, смотря себе под ноги, направилась к лестнице, чтобы на первом же пролёте столкнуться со своим кошмаром.

«Не повезло», — успела я подумать, прежде чем почувствовала приближение холода и страха. Они заползли в душу, клубясь, подобно туману с болот, стелящемуся по земле.

Взгляд Тагира внимательно изучал моё лицо, словно Дракон о чём-то раздумывал. Он разглядывал меня, оценивая так, как присматриваются к товару на рынке, мысленно прикидывая: а нужна ли ему эта безделица.

— Доброго дня! — пролепетала я, заставляя себя поднять глаза на противника.

— Смотря для кого из вас, — отрывисто произнёс Тагир, и страх выпустил меня из цепких влажных когтей. — Что вам здесь надо?

— Извините, сиятельный, но мы хотели узнать о судьбе подруги. Она пропала, — послышался чистый голос ундины. В нем не было волнения, а тем более страха, словно Селена вела светскую беседу с почти равным себе.

— Я понял, о ком вы, — коротко рассмеялся Дракон и добавил тоном, в котором угадывались угрожающие нотки: — Она оказалась не так проста, как мне думалось. А сейчас уходите. Эмме не до вас.

Я почувствовала облегчение напополам с желанием как можно скорее испариться, исчезнуть в своей комнате и, забравшись под одеяло, терпеливо и безропотно ждать, пока Далида вернётся.

Тагир продолжил путь наверх. Я вновь обрела способность ясно мыслить и владеть своим телом.

— А знаешь, зеркальная, — остановил меня ледяной, с насмешкой, тон Тагира, доносящийся сверху, словно с небес. — Твоя взяла. Возможно, ты и пригодишься Драконам.

Эмма, в который раз за сегодняшний день, рассматривала в трюмо своё отражение.

Она выбрала свой самый любимый образ: коротковолосой чернявой девушки с лицом, покрытым идеальным бронзовым загаром. Аборигенка с дальних островов, промышляющая охотой. Дерзкая амазонка, обходящаяся без мужчин.

Стук в дверь родил в глубине души глухое раздражение. Она ведь только расслабилась и начала мысленно обустраивать своё счастливое будущее!

Без этого кабинета, долгой и никому не нужной молодости и, главное, без глупых первокурсниц.

Бригитта, а это её настоящее имя, знала, кто пришёл и зачем, поэтому откинулась на спинку стула и закрыла глаза. У неё не было настроения выслушивать сбивчивые речи и успокаивать нервных девиц, ни черта не смыслящих в жизни.

Скольких таких она повидала!

Наивных и восторженных или хитрых, пронырливых со льстивыми речами. Анна Грехова была и той и другой одновременно.

Эмме она нравилась, но интересы Академии Пришлых стоят превыше любой его воспитанницы, потому что затрагивают судьбы всех тех, кто здесь учится, работает, живёт в Дальнем мире и за его пределами.

Последняя из Бригитт, как никто иной, чувствовала тонкие связи, возникающие от одного неосторожного слова, способного зажечь костёр войны.

Прошлая закончилась давным-давно, если поднапрячься, можно вспомнить, сколько с тех пор минуло лет и даже предугадать, когда начнётся следующая.

Но Эмма предпочитала думать о настоящем, отражающемся в серебряной глади зеркала.

Она почти не изменилась внешне. Коварная, жестокая истина: Бригитты стареют очень медленно и живут слишком долго, чтобы быть счастливыми. Однако, смерть приходит и за ними, когда Богини уже устанут хоронить близких.

Человекам повезло: те проживают как мотыльки и не успевают ощутить осень и увидеть бесконечную зиму. Даже Истинным дана эта милость, как и Пришлым. Их век недолог.

Повторный стук в дверь заставил вздрогнуть.

Эмма прислушалась: нет, не он.

Тагир стучит по-иному, как господин. Да он и является им, несмотря на то, что гораздо младше её. Какая ирония: Богиня влюбилась в недолговечного!

Эмма усмехнулась: она давно была готова отказаться от дара долголетия и снизойти до любовника. Только вот Богиня совсем не хотела признаваться в очевидном: четвёртый Драк не хочет брать её в жёны.

Снова постучали.

Эти девчонки ей порядком надоели. Сейчас бы выйти и устроить всем троим головомойку, но Эмма знала: не годится пачкать магическую ауру гневом перед встречей со своим мужчиной.

На этот раз стук был иным, знаковым.

Бросив взгляд на молодую женщину в зеркале, Эмма встала и поправила вырез блузки. Тот раскрылся будто невзначай, словно обладательница соблазнительных округлостей была слишком занята, чтобы обращать внимание на подобные пустяки.

Тагир немного попенял хозяйке, что та долго не открывала, но она видела: настроение у Дракона отличное.

Против обыкновения, он был спокоен и даже рассеян, словно какая-то мысль не давала ему покоя. О делах Тагир бросил пару слов и почти сразу завёл речь о своей семье.

Сердце Эммы радостно затрепетало: неужели он, наконец, оценил её преданность и нестареющее тело? Она заливисто смеялась, встряхивая волосами, и на самом деле ощущала себя юной девой молодого мира, ещё не знающего зим.

— Ты знаешь, что для любого из нас, Драконов, семья на первом месте, — начал по-деловому Тагир, откинувшись на спинку кресла.

Он любил сидеть за её столом, показывая, кто истинный владыка. Эмму это только забавляло. Так воспитательница смотрит на тщеславные игры подростков, позволяя им думать, что мир прост и понятен.

— В этом и наша слабость, — продолжил Дракон. — Мы хотим видеть сильное потомство, способное прославить и продлить наше господство на этой земле, но при этом не готовы жертвовать своей кровью, детьми.

Эмма кивнула.

— Совет часто обвиняет меня в лоббировании интересов своей расы. Мол, я выбираю наиболее сильных и талантливых Пришлых, а ты делаешь так, что они достаются нашему клану.