— Это… способность довольствоваться своим любимым, — произнесла она, еле ворочая языком от заползшего в грудь холода. Туман побеждал, медленно, но верно захватывая её изнутри, проникая сквозь ноздри, уши и рот.

— Неужели? И ты не будешь мечтать о другом? Совсем?

Я заколебалась. Как отстоять своё право на любовь?

А холод тем временем разрастался, добравшись до кончиков пальцев рук и ног, грозя превратить в ледышку. Я знала: если так случится, если огонь в груди погаснет окончательно, я не вернусь.

«Может, и вправду, не надо было отмахиваться от помощи Келисии?» — подумалось вдруг, и сожаление рассы́палось мелкими каплями, повисшими в воздухе.

— Я буду любить его настолько долго, насколько хватит моей жизни, — ответила я задыхаясь. Пятно на бедре запульсировало.

Ледяная рука тумана добралась до гортани, почти перекрыв доступ воздуха. В глазах потемнело, хотелось лечь и заснуть, не печалясь ни о чём. Сдаться. Этого хотел туман и Эмма, задающая вопросы, не имеющие верного ответа.

Мысли стали рубленными, как нашинкованная капуста. Туман лип к коже, оставляя на ней влажные следы, и продолжал холодить.

Я открыла глаза и увидела себя со стороны, сидящую с опущенной головой на изумрудной траве. Я опиралась на руки и старалась не упасть, хотя меня страшно клонило в сон.

— Твоей жизни не хватит, — усмехнулся чужой голос.

Он не принадлежал ректорессе или кому-то из знакомых. Голос звучал без вражды или злости, скорее равнодушно, и от этого сделалось жутко, будто сама Судьба объявила вердикт.

— Карл, где ты? — прошептала я онемевшими губами. Изо рта шёл пар, руки с обозначившейся сетью вен стали похожи на ветки.

— Его нет. Это место магии, Драконы глухи к ней.

— Кто ты? — спросила я, вскинув голову.

Мне хотелось, чтобы слова прозвучали смело и напористо, но я понимала: вид поверженной гарпии сейчас был способен вызвать сожаление, жалость, но не страх или уважение противника.

— Я амулет. Изготовлен Лилиан Вилтер для тебя, Анна.

— Помоги же мне вернуться к моему любимому!

— Я могу вернуть тебя обратно. В изначальный мир. Откуда ты родом.

— Нет, я не хочу, — прохрипела я, безуспешно пытаясь встать на ноги. Туман придавливал к земле, словно был живым существом. — Ты должен мне помочь справиться с обетом.

— Зачем? Ты всем мешаешь. Пришлой не тягаться с Владеющей магией.

Я вздохнула и сникла. Всё верно, у меня нет сил и умения, чтобы противостоять Лилиан, понимающей язык животных и плетущей сложнейшие амулеты.

«Амулет!» — усмехнулся голос Эммы, перед глазами мелькнула смешная солнечная рожица с тёмными, приделанными крыльями, как у вороны.

Я вспомнила резиновую игрушку, утонувшую в ладони маленькой девочки, и выставила руку вперёд.

Вырвавшаяся тонкая струйка света ослепила глаза, привыкшие к серому сумраку, меня словно окатили ведром холодной воды. От ощущения собственной силы хотелось кричать.

Свет становился всё ярче и ярче, пока я не почувствовала знакомое покалывание в кончиках пальцев рук и в груди.

Туман зашипел, как разогретая плита от капелек попавшей на конфорку воды, и рассеялся.

Я стояла на зелёном июльском лугу, пьянящем запахом полевых трав, и подставляла лицо и раскинутые в стороны руки яркому солнцу. А вокруг в медленном танце кружили шаровые молнии.

— Ты принимаешь обет Благочестия? — спросила Эмма так, будто ничего не произошло.

— Да, — звонко ответила я и рассмеялась. — Я хочу стать частью Карла и принадлежать выбранному мной миру.

— Да будет так, — ответила Эмма.

Я была уверена, что ректоресса прячет довольную улыбку.

Свет погас, и меня снова понесло потоком теплового ветра, на этот раз вверх.

Я не помнила, как первый раз пришла в себя.

Сначала снова и снова проваливалась в бесчувственную темноту и ненадолго просыпалась, чтобы увидеть то полное тревоги лицо Карла, то Далиду, спящую в кресле у моей постели.

Забытьё, похожее на горячку, отпустило на рассвете.

Я очнулась от того, что стало холодно. Постель Далиды была пуста и не смята.

Пришлось встать и приоткрыть створку, чтобы вдохнуть свежего воздуха. За окном медленно падал снег, укутывая луг белым одеялом зимы.

— Пришла в себя? — послышался за спиной спокойный голос Соль.

Я вздрогнула и обернулась, с удивлением увидев наряд гранды Фрирр. Синее платье с запахом висело на ней балахоном, лицо кураторши казалось усталым и немолодым.

Но я была слишком взволнована событиями последнего дня, чтобы интересоваться чем-то, кроме самого важного:

— Как прошёл ритуал? Успешно? А где Карл? — от вереницы вопросов закружилась голова, и комната завертелась.

Чтобы не упасть, я опёрлась на спинку кресла и только сейчас поняла, насколько вымотана.

— Присядь, пожалуйста! Только обмороков мне недостаёт!

Соль помогла мне опуститься в кресло и хотела отойти, но я вцепилась в её руку:

— И Далида снова исчезла, — прошептала я со слезами на глазах.

Мне казалось, что череде препятствий и неприятностей уже не будет конца. Стоит взять один барьер, как на пути вырастают три таких же!

— Всё получилось, — мягко ответила Соль и освободилась от моей мёртвой хватки. — Карл и Далида просто дали тебе отдохнуть.

— Сколько я спала?

— Почти сутки. По мне, так совсем недолго.

Соль обеспокоенно посмотрела на меня:

— Идти можешь?

— Куда?

— К Эмме, конечно, — почему-то вздохнула Жилка и из маленькой сумки достала костяной гребень.

Я сделала упреждающий жест, означающий: мол, не надо, но Соль его проигнорировала, пояснив назидательным тоном как маленькой:

— Это придаст тебе сил, расслабься и не дёргайся!

Я устала сопротивляться, бороться со всеми и каждым в отдельности, растратила свои казавшиеся бесконечными силы, и те ушли, как вода сквозь пальцы. Хотелось просто закрыть глаза, снова ничего не чувствовать, не видеть и не знать.

— Молодец!

Голос Жилки сделался похожим на тихое мурлыканье. Гребень проводил по моим волосам, с каждым движением возвращая капельку энергии и возрождая огонь в груди и на кончиках пальцев. Мне давно не было так хорошо.

— Я готова! — откликнулась я, когда апатия уступила место жгучему желанию жить и действовать, не медля ни секунды.

— Так пойдём!

Я могла бы и сама найти дорогу в кабинет ректорессы, потому что успела её изучить, как и коридоры замка, но обижать Соль, только что приведшую меня в чувство, не хотелось.

Должна быть причина, почему Жилка сопровождала меня в этом недолгом путешествии на третий этаж. Не из жалости, это точно.

— Вы тоже Богиня? — спросила я, желая прервать неловкое молчание.

— Когда-то меня считали таковой, но ни в одном из миров нет бессмертных.

— Можно спросить, как вы познакомились с Эммой?

— Можно. Только я не очень хорошо помню. Это было слишком давно даже для нас.

Путь оборвался у кабинета Эммы, И я пожалела, что он был недолог. Мне столько всего хотелось спросить!

Но я понимала: не ответят. Отмолчатся. Здесь не приятно лезть в чужие секреты.

— Мне надо туда идти одной? — я нерешительно посмотрела на Соль, и та молча, без тени улыбки, кивнула.

— Я потом навещу Эмму, — сказала она печально, словно речь шла о траурном прощании с близким.

Я из вежливости постучала и проскользнула в открывшийся проём, из которого тянуло свежим воздухом и холодом. Ректоресса стояла лицом к приоткрытому окну, не обращая внимания на стужу и залетавшие снежинки.

— Анна, я рада снова тебя видеть! — сказала она не оборачиваясь. — Ты добилась своей цели. Прими мои поздравления и восхищения!

— Спасибо, конечно. Но, боюсь, это только начало борьбы. Я могу выйти замуж за Дракона?

— Теперь, да. Вам с Карлом больше никто не помешает.

Эмма повернула голову и испытующе посмотрела на меня, опустившуюся в кресло для посетителей. Я выдержала её взгляд, ощутив накатившую с новой силой усталость.