— Когда ты закончишь перечислять свои регалии, я отвечу: да, я люблю Анну. А сейчас вижу, ты уже пришла в себя, позволь мне присоединиться к отцу и братьям.

Я повернулся, чтобы выйти, но не успел дойти до двери, как Лилиан окликнула меня нежным голосом:

— Не уходи! Посмотри на меня!

Я обернулся, ожидая увидеть Магессу на коленях, но меня ждал сюрприз.

Обнажённая по пояс, девушка стояла, скрестив руки на груди. Чёрные, как змеи, крупные локоны разметались по плечам, контрастируя с молочно-белой кожей. Было что-то по-девичьи трогательное в её взгляде.

Лилиан вздохнула и опустила руки, открыв красивую, полную грудь, до которой хотелось дотронуться, сжать её и затем повалить ведьму на пол.

Я почувствовал желание. Понимал, что Лилиан, скорее всего, применила заклинание соблазнения, которое действовало на того, кто и так был неравнодушен к объекту, многократно усиливая влечение.

— А как же благочестие? — спросил я, медленно приближаясь.

— Оно не нужно мне без тебя, Марк! Я рожу тебе много сыновей. Я хочу стать твоей здесь, прямо сейчас.

Незатуманенная часть мозга понимала, что стоит поддаться чарам, как я вынужден буду признать её невестой.

Дракон, лишивший чести девушку, обязан взять её в жёны. Тем более Лилиан Вилтер. «Это ловушка», — подумал я и провёл рукой по её нежной коже, вмиг покрывшейся мурашками.

— Я немного боюсь, но эта честь для меня — лишиться невинности с тобой, — произнесла Лилиан, заглядывая в глаза и опуская мою руку на свой живот. — Я жду тебя, приди и возьми.

Последние слова она шептала, растягивая слова. Я на мгновение увидел на её лице хищное расчётливое выражение.

Оно вмиг исчезло, но моё правое бедро обожгло болью, словно на него вылили кипяток.

Тряхнул головой. Морок прошёл.

Я увидел перед собой лежащую на шкуре жрицу с раздвинутыми ногами, прикрытую только полоской ткани, которой оказалась её смятое платье.

Болело нестерпимо. Голова прояснилась, желание пропало.

Мне стало жаль Лилиан, которая была готова расстаться со своим сокровищем, только бы быть с Драконом. Неважно каким?

Я встал и застегнул рубашку.

— Оденься, пожалуйста! Я не тот, кто тебе нужен, не трать понапрасну чары. Слышал, они не бесконечны.

Я хотел сейчас только одного: быстрее добраться до собственной спальни. Бедро жгло так, что было больно идти.

Надо показаться лекарям: пятно, возникшее пару недель назад, и не думало проходить, а лишь разрасталось. Его идеально круглая форма тревожила меня не меньше боли, которую оно причиняло.

— Это невозможно, — растерянно проговорила Лилиан и привстала: — Ты не хочешь? Заклятье обязано было сработать…

— Нет, извини. — Я поморщился. — Прекращай театр. Зачем тебе это? Я всё равно не захочу назвать тебя женой. Секс не равно любовь, ты пока просто этого не понимаешь.

— А она понимает?

— Вполне, — сухо ответил я.

— Значит, она тебе отдалась. Это в бесстыжей всё дело. Гарпия обладает магией!

Лилиан торопливо одевалась, её пальцы дрожали.

Кивнув на прощанье, я вышел, аккуратно притворив дверь. Пусть Лилиан придёт в себя и тогда сама поймёт абсурдность своих подозрений.

Гарпии и иные Пришлые не могут ткать узоры заклинаний, для этого мало обладать способностями, нужны знания, годы тренировок под присмотром опытных наставников. Как в случае с Лилиан.

Я чуть было не стал её жертвой. И ведь стал бы, помешала боль, которая, кстати, утихала, оставив лёгкое покалывание на месте пятна. Я почти перестал хромать.

«Надо всё-таки показаться лекарю», — подумал я и довольный зашагал в кабинет отца.

Я вертела в руках серый конверт, уверенная, что и на этот раз отложу его в сторону.

Читала свой адрес и имя, написанные рукой Карла, проводила пальцами по жёсткой бумаге и гладила выведенные слова и буквы, словно дотрагивалась до руки Дракона.

А потом долго сидела, смотря в окно на жёлтые деревья и разноцветный ковёр из опавших листьев.

Я понимала, что впервые бессильна перед обстоятельствами, и никакие послания, тайные или явные, не изменят предначертанного.

— Что за глупые стенания? Надо радоваться тому, что есть, — подбадривала меня Далида и сама надолго замолкала.

Последнее время подруга была задумчивой и грустной. Так мы и встретили осень: ту, которая одела яркими красками деревья за окном, и другую, тёмную и промозглую, что заползла в души.

— Всё образуется, — улыбалась я и не верила собственным предсказаниям.

Конечно, как-то жизнь устроится, только пока неясно к чьей радости. После отказа стать женой Мага из Северного королевства, для меня оставался один путь: служительницы закона. Того самого, который сломал моё счастье.

Я с головой погрузилась в учёбу и в конце семестра стала лучшей на курсе, видимо, поэтому в День равноденствия мне разрешили посещение столицы.

С Далидой уговорились наведаться в лавку Витора, чтобы дубовик прояснил некоторые моменты, а точнее, вывел из тумана недомолвок, в котором мы блуждали.

Была и ещё одна причина: пятно на правом бедре стало бледнее, но постоянно жгло и горело. Две недели назад, вечером, когда я готовилась к занятиям, оно запылало огнём.

По ноге пробежала судорога, да так, что хоть криком кричи!

Боль постепенно отпустила, знак на бедре из голубого сделался чёрным, как трупное пятно, но я уже смогла подняться с пола и доковылять до комнаты.

Хорошо, что за дальними стеллажами библиотеки, где хранились мифы и сказки вперемешку с историческими монографиями ушедшей эпохи Древних, в этот момент никого не было. Лишние вопросы, сочувствие и косые взгляды были равно неприятны мне.

— Мы всё выясним, — повторяла Далида всю дорогу, как заклинание, пока мы ехали в самоходном экипаже.

Вре́менной хозяйкой невиданной роскоши считалась сидящая напротив Селена, у русалки были настолько испуганные глаза, будто её как минимум везли на казнь, а не на увеселительную прогулку.

Внезапно появившийся отец так и не показался, зато щедро одаривал ундину подарками через посредников. Это пугало её ещё больше, чем посыпавшиеся как из рога изобилия бесконечные наряды и украшения, достойные знатной дамы.

— Ты теперь такая и есть, — пожала плечами Далида в ответ на сетования Селены.

Я не вмешивалась в их разговор, слушала вполуха, рассеянно кивая и поглядывая в окно: скоро ли приедем. — А когда знакомство?

— После бала, посвящённого равноденствию.

Я вздрогнула: совсем про него забыла, а ведь не явиться не могла. А если и Карл придёт? Конечно, придёт.

Хоть без своей ведьмы, и на том спасибо! Видеть их вместе было бы невыносимо вдвойне.

— Это здесь, — крикнула Далида, делая ундине знак притормозить.

Лавка Витора была на том же месте в Переулке Модисток, но вывеска «Кружева и сласти» и неяркое освещение витрин говорили, что дела у Витора Силкинса пошли на лад.

Внутри перемены тоже бросались в глаза: манекены с винтажными нарядами, похожими на паутину, сновали туда-сюда, как живые.

Хозяин, разодетый во фрак, комично строил из себя важного господина, владельца целого модного дома, где угождают самым взыскательным грандам.

— Проходите, сиятельные! — поспешил он навстречу, но узнав меня, скривился. — А, это вы? Очень рад.

По его лицу было видно обратное.

Витор щёлкнул пальцами, и манекены застыли, как и полагалось бездушным куклам. Хозяин лавки снял цилиндр, вытер пятернёй взмокший лоб и рассмеялся от души:

— Ой, может так и к лучшему. Играть чужие роли тяжело, не так ли, грандина Анна?

— Мне нужно кое-что узнать, — начала я разговор, проигнорировав вопрос.

— Похоже, я ошибся с призванием. Надо закрывать, к лешим, лавку и торговать информацией.

Витор выкатил любимую бочку, спрятанную за манекеном в белом парике, и уселся на неё, как на барный стул.