Мы с Далидой посмотрелись в зеркало.

— А вы все там ходите без одежды? — спросила я соседку. Было очень интересно послушать о других людях, если можно было так назвать тех, кого перечислила Далида.

— Нет, что ты! — та как раз закончила заплетать косу. Она так ловко это делала, быстро и аккуратно справляясь с густыми прядями, что мне стало стыдно, поскольку максимум, как она могла сладить со своей копной волос — завязать их в хвост на затылке. — Мы ходим в платьях, иногда обтягивающих и коротких, а порой и в длинных, как вот эти, что на нас.

— А под платьем?

— Тонкая рубашка, открывающая грудь.

— А трусы, лифчики? — не сдавалась я. Спать совсем не хотелось. Закрытые туфли, похожие на мягкие мокасины, были такими красивыми и удобными, что я не желала их снимать.

— Не понимаю.

— Ну, две полоски ткани, которыми мы закрыли низ живота и грудь.

— Аа, сбруя… Нет, такого, слава Вете, не было.

— А как же месячные?

— Я опять тебя не понимаю, Ада. Говори яснее, не загадками.

— Кровь раз в месяц. Оттуда, —я выразительно приподняла бровь.

— У тебя идёт кровь раз в месяц? — Далида округлила и без того большие глаза. — Ты порченная, что ли? Это заразно?

Я только махнула рукой и решила пока прекратить расспросы, чтобы не настроить соседку против себя.

— Давай спать уже.

— Ты точно не порченная? — смеялась надо мной Лдалида, пришлось даже метнутьв неё подушкой.

Соседка мне нравилась какой-то внутренней свободой, раскованностью и наплевательским отношением к чужому мнению. Может, мы неплохо поладим.

— Везёт тебе. Я рада, что в твоём мире не знают месячных, — тихонько сказала я, когда мы улеглись в постель. Далида по привычке сняла всю одежду, заявив, что даже куратор не сможет заставить её спать в тряпках.

— А я рада, что меня поселили с тобой. На самом деле, я просто душка. В глубине сущности, — зевнув, произнесла Далида, и через пару секунд я услышала её мерное дыхание.

Ко мне же сон не шёл. Я всё думала о том, куда я попала и о завтрашнем дне.

Завтра нам предстояло распределение по факультетам.

— Начнём, все в сборе! — произнесла Жилка Фрирр, дважды пересчитав нас по головам.

Мы сидели в квадратном зале, потолок которого подпирали массивные колонны.

Я ещё не привыкла к другому миру и чувствовала себя, словно на собрании секты. Зал напоминал церковь, только вместо алтаря были кафедра и длинный стол из белого камня, похожего на мрамор.

По обе его стороны возвышались статуи выше человеческого роста, выглядящие как живые; они изображали женщин, одни из которых смахивали на горгон, а другие — на птицелюдей, и мужчин со змеиными хвостами, державших в руках толстые книги.

Лавки, на которых мы и сидели, располагались в несколько рядов, зал был разделён на левую и правую половину широким проходом, ведущим прямо к столу преподавателей.

За трибуной сидели три человека не старше сорока лет. Женщина в белоснежной рубашке, погружённая в собственные мысли, ни на кого не смотрела, но с первого взгляда было понятно, что она здесь главная.

Двое мужчин, сидящих по бокам от холодной красавицы, были полными антиподами друг другу, как суровый аскет-учёный и светский фат.

— Разве нас было не двадцать? — спросила шёпотом Далида.

— С чего ты взяла, что мы — единственный набор? Возможно, каждую ночь прибывает пополнение. — произнесла сидящая рядом Селена.

Я кивнула.

Я уже успела сдружиться с Далидой и Селеной — застенчивой ундиной с фиолетовыми волосами.

Вся подготовка к распределению занимала несколько часов в день, в течение которых мы должны были выполнять различные задания: от выбора скрытых от глаз предметов, до интуитивного составления зелий.

Приходилось опускать руки в чаны с водой ядовито-жёлтого цвета, пересказывать сны, угадывать будущее неизвестных людей на картинах и слышать своё тело.

Были и собеседования, где я сидела в комнате одна, и разные голоса задавали ей, на первый взгляд, весьма далёкие от магии вопросы. Старалась отвечать честно и спокойно, но иногда, казалось, что меня хотели рассердить.

Особенно, их интересовало: знаю ли я своего настоящего отца. Я пожимала плечами и качала головой.

— Меня называли Анной приёмные родители.

Всё остальное время иномирянки были предоставлены сами себе за одним лишь исключением: нам ни в коем случае нельзя было выходить за пределы крыла замка, где мыпроживали.

Окна комнат были всегда зашторены, мне хотелось посмотреть, что за жизнь течёт за стенами белокаменного замка, но стоило отодвинуть занавесь, как взгляд натыкался на металлические пики невысокого забора, за которыми до самого горизонта простирался зелёный луг.

И вот сегодня одной тайной станет меньше.

Далида перед выходом в общий зал мрачно хмыкнула:

— И пятью другими больше!

— Позвольте мне поздравить вас с окончанием недельного испытания, — начала Соль, вызвав мановением указки мёртвую тишину. — Оно было тяжёлым, хоть вы этого могли и не заметить. Сегодня каждая получит метку своего факультета, на котором проведёт ближайшие три года. Разумеется, если подпишет контракт.

Златовласая Жилка, одетая по случаю праздника в длинное белое платье, напоминала счастливую невесту, дожидающуюся жениха у алтаря. Помолчав, она продолжила:

— Я бы представила вам главу этого академического королевства в стенах замка, но она в состоянии сделать это сама. Пожалуйста, гранда Эмма Минос.

Главная дама напоминала молодую укротительницу диких зверей: одеждой, подходящей для арены цирка, и манерами, выдававшими в ней человека, привыкшего повелевать мягкой рукой в железной перчатке. Такой не захочешь говорить что-либо поперёк, слишком ледяным был её взгляд, плотоядной — улыбка, а блестящие каштановые кудри казались живыми Существами.

— Я — ректор Академии Пришлых, а это мои заместители, с которыми вы встретитесь на занятиях, к какому бы факультету вас не причислили: Мортигер Сеймур — из рода Магов, прекрасный знаток истории права и нынешних законов Дальнего Мира. Будьте внимательны на его уроках и всё хорошенько запоминайте: путь до Стокла, общественной тюрьмы, совсем не так долог, как мнится иным.

Мужчина, сидящий по правую руку от ректорессы, приподнялся и, приложив руку к груди, поклонился. Весь его вид выдавал в нём любителя женщин и дамского угодника, он так и стрелял глазами по первым рядам и довольно улыбался.

— Он здесь точно не ради науки, —шепнула мне Далида.

— Внешность довольна интересная, — добавила я.— Думаю, студентки сами перед ним ковром стелются.

Далида презрительно хмыкнула и пожала плечами.

— А это мой второй заместитель — Нардик Стенсен, — продолжила Эмма, когда первый гул голосов затих на задних рядах. — Преподаватель танцев и светской этики. Его уроки пригодятся вам не меньше всех остальных.

Нардик, напротив, выглядел как воплощённая мораль и поборник самой суровой добродетели. Орлиный крючкообразный нос и внимательный взгляд серых глаз контрастировали с его ухоженными, почти женскими руками с идеальным маникюром.

Профессор чуть привстал и поторопился сесть на место, словно лишние движения были для него в тягость.

— И этот сухарь будет учить нас танцам!

— Мне это вообще всё меньше нравится, — откликнулась Далида. — Зачем нам вообще уметь плясать⁈

Словно отвечая на её вопрос, ректор добавила:

— Чуть позже вы всё сами поймёте, а пока дам совет: на первом же балу, который мы, по традиции, даём после распределения, у вас, наверняка, появятся поклонники. Слушайте вашу Соль, и не делайте поспешных шагов, способных погубить Пришлую. С другой стороны, дальний мир уважает любой выбор женщины, но особо чествует замужних дам.

— Ой, — вздохнула Селена.

Фиолетовые пряди её волос были как обычно заколоты спереди так, чтобы всем стали видны крупные серьги с разноцветными камнями, которыми так любила украшать себя моя вторая подруга.