— Дальше, всё как у нас. И долгая, счастливая жизнь.

— Карл, погоди!

— Я соскучился по тебе, разве не чувствуешь?

— Хватит!

Я вывернулась из его объятий и строго посмотрела на нахала:

— Выкладывай свой план!

Дракон на мгновенье задумался, словно решал, стоит ли раскрывать карты. Меня это задело: неужели Карл врёт, говоря, что план существует⁈ Или попросту не доверяет?

Тем временем он очнулся от забытья и посмотрел лукавым взглядом:

— Нам помогут моя мать и Эмма.

— Каким это образом?

Накатила усталость: он что, выдумывает «на ходу»? Или она знает не всё?

— Опять ты во мне сомневаешься, вила? А ещё говоришь что-то про истинную пару. Разве я дал повод усомниться? Не был правдив? Не выполнял обещаний?

Слова Карла звучали горькой полынью, упрёки заставляли опускать голову всё ниже. Дракон был прав, во всём и всегда.

Как я собралась бороться за своё право любить: молча ждать, пока суженного женят на ведьме?

— Извини, — чуть слышно пролепетала я, чувствуя, как пылают щёки, но, всё ещё не смея посмотреть в ледяные глаза Дракона.

Я повернулась и посмотрела ему в глаза.

Карл молчал. Я понимала: он обижен. «Гнев мужчины можно погасить, только отдав ему своё тело», — некстати вспомнилась фраза из какой-то мелодрамы.

Но Дракон заговорил первым. Чужой, отстранённый голос будто докладывал о проделанной работе:

— Мама во всём мне потакает. И она терпеть не может, когда подчёркивают её происхождение. Лилиан, с моей подачи, теперь вызывает у неё отвращение. А возможность ввести в свой клан зеркальную, возвеличить с помощью тебя свой род — заманчивая перспектива. Для фейри поступать хитро — естественное поведение. Считай, скоро мой отец будет обдумывать возможность женитьбы младшего сына на необычной девушке с именем-перевёртышем.

— А Эмма?

— Она предана нашему дому. Разумеется, не просто так. Тагир недаром проводит часы в её кабинете.

— Неужели они?..

Я была поражена, даже на мгновение забыв, что необходимо умаслить Карла и вернуть ему улыбку, растопить лёд в чёрных глазах, чтоб увидеть священный огонь Драконов, который теперь стал и моей судьбой.

— А что ты так забеспокоилась?

Голос любимого сделался вкрадчивым, однако за ним угадывались жёсткие нотки. Я погладила Карла по щеке, но тот отстранился, словно не желал примирения.

Внезапно я поняла, что должна сделать.

Образ пришёл из ниоткуда и явно не из эротических фантазий: подчинение всегда казалось мне унизительным, попирающим достоинство и гордость. Но сцена, прокручивающаяся в голове, никак не желала отпустить.

Я вздохнула и торопливыми движениями сняла с себя остатки одежду. Обнажённой спине стало холодно, а в груди разгорался пожар.

Я опустилась на колени, склонила голову так низко, что тёмные локоны закрыли лицо.

На секунду померещился запах масляных ламп, кудри превратились в прямые чёрные пряди, грудь округлилась, а в душу заполз чужой склизкий страх: откажет? Или, что ещё хуже, согласится? Мысли были явно не моими.

В комнате стало необычайно тихо. Видение отпустило, в глазах просветлело.

— Я вручаю себя тебе, отныне и на всю жизнь. Прошу принять меня без всяких обязательств с твоей стороны, — произнесла я чужие слова и сразу осознала: поступила правильно.

— Я принимаю, — ответил Карл, чуть дрогнувшим голосом. — Встань и исполни то, в чём поклялась.

Словно невидимая сила подняла меня с колен и легонько подтолкнула к постели.

Я легла на бок, боясь обернуться, словно оставила позади чужого и страшного мужчину, зверя, которому во имя долга обязана отдать всё самое ценное.

На этот раз Карл не был грубым, скорее нетерпеливым.

Я удивилась, вскрикнула и напряглась, но спустя мгновение, поняв, что он не остановится, попыталась приноровиться к движениям. Вначале было больно, но вскоре даже начала получать удовольствие от своего униженного положения. Иногда ей казалось, что всё происходит где-то далеко и не с ней.

— Тебе нравится? — горячее дыхание обожгло ушную раковину.

— Да, Хозяин, — только и вымолвила я, тут же подивившись своему ответу.

Но думать не хотелось, я жаждала раствориться в новых ощущениях и роли покорной рабыни.

Всё закончилось, как и началось, с грубости и несдержанности партнёра.

Я даже про себя не называла его по имени, словно тот, кто сейчас занимался со мной не совсем обычным сексом, был кем-то иным, пока незнакомым, но не Карлом Ладоном, сыном пятого Драка.

— Анна, прости меня! Тебе было больно? Не знаю, что на меня нашло, будто мной кто-то руководил. Наваждение какое-то. Говорят, так бывает, это отголосок памяти. Я с ума схожу…

— Мы оба. У меня было так же. Словно ты — не ты. Мне даже понравилось, но в следующий раз предупреждай, пожалуйста.

— Иди ко мне! — улыбнулся Карл и притянул меня к себе. Полежав так какое-то время, Дракон с улыбкой спросил: — Знаешь, что мне сейчас пришло в голову?

— Боюсь предположить.

— Я всё-таки лишил тебя невинности, верно?

Я обернулась и, привстав на локте, посмотрела на Дракона.

Я не находила себе места: Далида пропала.

Она не появлялась на занятиях и не приходила ночевать уже пятый день.

Я даже перестала переживать за свои собственные отношения.

Раньше не позволяла партнёрам нетрадиционные способы любви, но с Карлом всё вышло само собой. Как будто не было ничего естественнее, чем позволять любимому наслаждаться всем твоим телом.

Я планировала откровенно поговорить с Драконом, чтобы впредь любовные игры происходили по обоюдному согласию. И не заставляли меня чувствовать себя игрушкой, но исчезновение Далиды отсрочило откровенности на неопределённое время.

Я поспрашивала на факультете, в том числе и старшекурсниц, не видел ли кто мою соседку, но все пожимали плечами.

Взяв в поддержку Селену и Рестрику, я отправилась к Жилке, но та загадочно улыбалась и посоветовала нам не беспокоиться.

Мол, скоро объявится ваша подруга.

Я не отступала, и Соль начала раздражаться, выпроваживая непрошеных гостей. В конце концов, она почти силой выставила нас из кабинета, чуть не хлопнув дверью перед носом.

Посмотрев в глаза, Жилка заметила с еле сдерживаемой злостью:

— Лучше бы своей судьбой озаботилась. Вила Лонс поступила разумно, и за это её ждёт награда. Дальний мир всегда будет райским местом для благоразумных Пришлых.

— Соль не соврала, — заметила Рестрика, когда мы в гнетущем молчании спустились на свой этаж. Не сговариваясь, дошли до комнаты Ады и Далиды.

— Может, Эмма что-то знает? — робко спросила Селена, которая до жути боялась ректора.

Я её понимала: при всей внешней доброжелательности в Эмме чувствовался некий стержень.

Такие переступят через тебя и пойдут дальше, оправдывая жертвы общим благом. Да и заострённые зубы у клана Бригитты, к которым относила себя ректор, явно не просто так.

Её пища состояла из сырого мяса и овощей, ходили слухи, что вместо вина она на ужин попивала из бокала, наполненного свежей кровью. Страшно предположить, чьей.

Но выбор был невелик: обратиться к Эмме или сидеть и ждать, пока Далида вернётся. Последнее меня не устраивало.

— Надо идти, — кивнула она.

— Послушайте, — Рестрика обернулась к нам с ундиной. — С чего вы вообще решили, что с Далидой случилось что-то плохое?

— Просто так никто не пропадает, — вздохнула Селена.

— Далида говорила мне недавно, что Жилка предложила ей участие в обряде, — вспомнила я.

— Во-от, — протянула ламия.

— Только что это за обряд? Может, ей нужна наша помощь?

— Вряд ли нашей бесстрашной грозит опасность, — поддержала Рестрику сирена. — Все жестокие обряды в прошлом. Нынешние мистерии больше похожи на театральные представления.

— Кто знает? — Я не могла успокоиться. — Когда ближайшее таинство, ты знаешь?