– Я расскажу вам одну историю, – начал гость свою речь после ритуала, устраиваясь на кресле поудобнее. – Относительно недалеко отсюда – всего жалкая сотня световых лет, существует система, населённая такими же людьми. Наша наука немного ушла вперёд от местной. Удачное стечение обстоятельств позволило нам открыть уникальный эффект прокола пространства. К сожалению, как мы не бились, разработать научную теорию по этой теме нам не удалось. Пришлось пользоваться эффектом вслепую.
При экспериментах по разгону космического корабля до скорости света, один из экспериментальных кораблей просто исчез. Ни взрыв, ни другой какой‑то эффект это событие не сопровождал. Учёные уже потеряли надежду найти хотя бы осколки корабля, чтобы разобраться, что случилось, как он сам появился в месте исчезновения и стал планово гасить скорость. Удивлённые учёные обследовали каждый его винтик, не обнаружив никаких повреждений. Информация, записанная исследовательской аппаратурой на борту, учёных потрясла. Планово разогнавшись почти до световой скорости, корабль определённым образом прорвал пространство, оказавшись очень далеко от системы. По конфигурации окружающих звёзд астрономы с трудом определили примерные координаты выхода корабля. Расстояние оказалось невероятным – больше ста тысяч световых лет от нашей системы.
Тупой робот, управлявший кораблём, не заметил мгновенного перехода, посчитав изменившуюся внешнюю картинку окружающих звёзд за сбой астронавигатора. Продолжая полёт по инерционному навигатору, автомат планово погасил скорость, развернулся и проделал разгон в обратном направлении. Прыжок получился идеально, вернув корабль в окрестности нашей системы.
Учёные запустили в эксперименте по разгону другой корабль, и ничего не получилось. Корабль точно отработал заданную программу в родной системе. После долгих споров решились на повторный запуск необычного корабля. Эксперимент удался. Корабль прыгнул на невообразимое расстояние и благополучно вернулся. Причём по внешним наблюдениям многочисленной регистрирующей аппаратуры, корабль побывал в том же месте, что и прыжком ранее. Повторные запуски других кораблей не смогли повторить успех первого. Ещё долго бы научники строили свои многочисленные теории, если бы один из техников не признался, что внёс в программу управления корабля небольшую коррекцию. В момент достижения кораблём скорости, на пять процентов меньше скорости света, по всему кораблю включались динамики с трансляцией победного марша. Именно определённая вибрация корабля при скорости близкой к скорости света создавала условия для прокола пространства, как стали впоследствии называть такой эффект. Многочисленные повторы эксперимента увенчались непрерывными успехами. Корабли оказывались невообразимо далеко и нормально возвращались.
Только скоро восторги учёных поутихли. Эффект расчётам не поддавался. Каждый корабль прорывался совсем в другое место, зачастую отстоящее от других на многие сотни тысяч световых лет, и очень далеко от каких бы то ни было звёздных систем. Настройка прокола пространства зависела от конструкции самого корабля и мелодии, активирующей прокол. Вскоре официальные программы, в связи с нерентабельностью проекта, все правительства свернули. Только некоторые фирмы взялись за финансирование проектов по поиску прокола, подходящего для использования.
Не понимая теории прокола, мы оказались ограничены многочисленными барьерами. Например, при значительном ремонте корабля, тот прыгал при тех же условиях совсем в другое место, а срок службы обычного космического корабля не превышал сотни разгонов – торможений. Даже если бы удалось обосновать колонию на подходящем месте, связь с ней бы оборвалась после выхода из строя двигателя корабля или серьёзного повреждения корпуса. Фирмы, вышли из такого положения, начав строить сразу по три серийных корабля, маркируя даже отдельные заклёпки, создаваемые сразу для трёх кораблей из одной разливки металла. Стоимость программы превысила все разумные пределы.
Она не закрылась только из‑за энтузиастов, горящих желанием покорять новые миры. Построенные корабли распродали всем желающим. Большая их часть стала использоваться в обычных полётах по системе. Я в то время владел небольшой фирмой космических перевозок и купил один такой кораблик ради забавы. Можешь считать это моим помешательством, но мне хотелось, если и не покорить, то хотя бы взглянуть на другие планеты. Как и другие исследователи, я стал посылать в прокол роботизированный корабль, используя различные мелодии.
Как ты уже догадался, на старости лет, удача мне улыбнулась. Робот принёс изображение близкой системы, и располагалась она всего в жалкой сотне световых лет от нашей. Я передал управление фирмой старшему сыну и за дополнительные деньги скупил у остальных фирм два корабля этой же серии. До меня только один безумец решился рискнуть на полёт в неизвестность. Если роботы разгонялись с десятикратным ускорением, то людям длительного разгона в сорок дней при таком ускорении просто не выдержать. Только на разгон в нормальных условиях потребуется целый год, а ещё столько же уйдёт на торможение. Чтобы куда‑то долететь и вернуться, нужно на корабле иметь запасов на четыре года. Я уже тогда был не молод, и меня ничего в родной системе не держало. Жена умерла от неизлечимой болезни задолго до этой моей выходки. Сыновья отговаривали меня, но я стоял на своём и победил. Экипажу нужно было взять запасов всего на чуть больше года полёта. Возвращаться мы не собирались, хотя эту возможность я не исключал.
Таких идиотов, как я, набралось всего пятеро. Про год в консервной банке я ничего рассказывать не буду. Хорошо, я догадался взять с собой отличнейшего мозгоправа. Ты его знаешь – Айрон Крил. Его усилия позволили нам не свихнуться во время разгона и торможения. Уже по ту сторону прокола нас ожидали корабли – роботы, посланные сыном с дополнительными запасами для дальнейшего нашего полёта. Оставив одного робота на месте прокола, возле системы, а второго направив назад, с сообщением о том, что у нас всё нормально, мы нырнули в систему. Точка выхода из прокола располагалась выше плоскости планетарных орбит в системе. Аппаратура у нас не позволяла подробно разглядеть даже планеты на таком расстоянии, но выбор пал на пояс планет в зоне жизни, тем более их оказалось здесь целых четыре. Каково же было наше удивление, когда, подлетев поближе, мы засекли сильные источники радиосигналов. Принципы кодировки в основном применялись несложные, и наша техника с этим справилась. Лететь пришлось около полугода и за это время, ловя радио и телесигналы, с помощью Айрона удалось изучить самый распространённый язык в системе.
Дальше мне в очередной раз улыбнулась удача, да ещё какая! В это время начиналось заселение Мокрой. Мы совершенно случайно уловили совсем слабый сигнал аварийного маяка с просьбой о помощи. Корабль одной из семей переселенцев попал в блуждающий метеоритный поток и потерпел крушение. Командный центр и большая часть жилых отсеков попала под удар, и там никто не выжил. Реактор почти не пострадал, но зато двигатели разнесло полностью. Имея энергию, оставшимся переселенцам удалось изолировать несколько живых отсеков, но ни припасов, ни воздуха им надолго бы не хватило. Кроме аварийного маяка из реакторного отсека, никакого оборудования связи у них не было. Если бы не наша чувствительная исследовательская аппаратура, мы бы их тоже не услышали. Пролететь мимо мы не смогли, да и Айрон посоветовал примкнуть к переселенцам. Те уж точно знали, где и как можно устроиться в этой системе. Так и началась жизнь семьи Крил в этой системе. Кстати, на этом же корабле переселенцев я встретил свою новую жену, родившую мне на Мокрой трёх сыновей. Как тебе история?
Я предполагал услышать кое‑что интересное, но чтобы такое! Вопросов возникло – море. Слишком много невероятных фактов и совпадений. Даже дух, с его скоростью в решении различных задач, затруднялся с анализом всей вываленной на нас информации. Один только факт, что две системы на расстоянии сотни световых лет друг от друга заселяет одна и та же раса, создавал неограниченное поле для догадок и логических построений. Аура собеседника однозначно показывала отсутствие различий с аурами уроженцев этой системы.
