— Ой, Люда, как же я рада тебя видеть, — расплывается в жуткой неестественной гримасе «моя девушка».

— Мы созванивались. Поэтому я здесь, — смотрит на нее Люда с недоумением.

Я подрываюсь и галантно выдвигаю стул для Люды, она кидает на меня благодарный взгляд и садится. Люда и Марина какое-то время смотрят друг на друга, «моя» улыбается как полная идиотка. За это кривляние мне хочется вылить остатки чая ей на голову.

— Марин, все нормально? — аккуратно интересуется воспитанная Людочка.

— Да, — кивает Марина, — я просто жутко, невыносимо, невероятно счастлива!

Моя очередь закатывать глаза и сжимать губы в тонкую линию. Жаль, прямо сейчас убить ее не получится.

Как только дочь Потапенко оказывается возле нашего стола, я тут же попадаю во власть ее дорогого парфюма. Стараюсь вдохнуть полной грудью, запомнить его, насладиться. В ее аромате, скорее всего французских духов, различимы запахи персика и ванили. Людочка ослепительна и движется так легко, словно её ноги не касаются пола. Мне приходится напомнить себе, что я здесь со «своей девушкой» и перестать на нее пялиться так откровенно. По крайней мере, сейчас.

— Пойду, администратора найду, скоро начало смены, а мне нужно решить несколько вопросов, — тут же встает из-за стола Марина.

— Конечно, милая, — будто настоящий бойфренд, сожалеющий об уходе «своей девушки», хватаюсь за женскую ладошку.

Она равнодушно смотрит на мою руку, спокойно вытягивая свою из цепких мужских пальцев. Ее взгляд посылает меня куда подальше. Там прям читается: «А не пошел бы ты в пеший эротический тур». Но, к счастью, Люда смотрит на меня, а не на Марину. Последняя оставляет нас с Людочкой наедине, за что я ей премного благодарен. Людочка сидит спиной к барной стойке и не может видеть, что Марина не ищет никакого администратора. Оперлась спиной о стену и, скрестив руки на груди, с презрительной усмешкой наблюдает за нами. Не знаю, почему этот взгляд меня нервирует, ситуация кажется неправильной, будто я и вправду изменяю «своей девушке».

«Ау!— кричу сам себе. — Эпинефрин, дефибрилляция, разряд! Мы теряем пикапера Константина Озерского! Собрался, слабак, и продолжил идти к намеченной цели!»

— Как обстоят дела с Марсом? — временно включаю милого парня. Прогоняю официанта, который пытается налить сок Людмиле, и делаю это сам.

Пользуясь близостью и общением с девушкой, я должен разузнать козыри ее МЧ, чем он покорил, чем завоевал, их любимые места для посиделок и прочее…Так вот, повторяться ни в коем случае нельзя. Нельзя никак напоминать ей о пережитых счастливых мгновениях с ним. Я дам ей новые воспоминания.

— Марс атакует? — вспоминаю название фильма, подшучивая над именем ее парня.

Мы дружно смеемся, я заглядываю ей в глаза — они горят, и она смущается.

— Мы помирились, — опускает взгляд.

 Она такая милая, даже не скажешь, что избалованная мужским вниманием мажорка.

— Я рад, Марс показался мне замечательным парнем. Думаю, с таким ты будешь как за каменной стеной. Все же лучше, чем идеальное тело, а в голове ноль, — стучу себя в грудь.

Она снова смеется задорным переливчатым смехом. Людочка смотрит на меня с нескрываемым интересом, согласно кивает в ответ.

— У вас с Марсом есть любимые места?

— Да, итальянский ресторан в центре. Марс любит кухню средиземноморья. В общем, все, что портит фигуру. Весь этот хлеб, спагетти.

Насмешливо поглядываю на нее, изучаю каждую черточку, чувствую, что она краснеет.

— Многое связано с этим местом? — перехожу на интимный шепот.

— Да, но...

Приподнимаю вопросительно брови, но остаюсь таким же невозмутимым. Вот оно, у каждой девушки, встретившей понравившегося ей мужчину, наступает момент, который ведет за собой откровение. Они начинают поливать своего бывшего, либо нынешнего. Тем самым пытаясь доказать самой себе, что тот, кто сидит перед ней сейчас, гораздо лучше. Я ей нравлюсь, я это вижу. А еще Людочка не считает Марину конкурентом. Это очень заметно. И, похоже, ее совсем не смущает тот факт, что мы с ней якобы пара. Она откровенно стреляет в меня глазками.

— Что «но»?

— Он хочет свадьбу, прямо сейчас, серьезных отношений. Ему ведь двадцать восемь, он желает детей, чтобы я сопровождала его на все эти экономические форумы, — она вздыхает, качает головой, прикрыв глаза. — Он без ума от меня, любит по-настоящему, но…

— Но это ведь замечательно, верно? — лукаво подмигиваю ей.

— Да, но...

— Опять «но».

— Я хочу развлекаться, — она начинает говорить быстро, захлёбываясь, словно пытаясь обогнать ускользающие секунды. — Я слишком молода для семейной жизни. А Марс говорит, что боится меня упустить. В итоге мы ссоримся. Он делал мне предложение несколько раз, у меня уже есть коллекция из обручальных колец.

Отвожу взгляд в сторону, представляя стоимость этой коллекции. Марс оказался серьезным конкурентом, даже в постель ее не тянет, только бы захомутать. Вот это сила любви. А может сила папиного кошелька и возможности расширить свой бизнес? Как можно жениться на женщине, с которой ни разу не спал? А вдруг она бревно в постели? Не знаю почему, на секунду перевожу взгляд на Марину, которая все так же стоит у стены, показательно зевает и показывает пальцем на часы, мол, сворачивайтесь.

— Брось его! И хрен с ним! — зловеще ухмыляюсь, нагло глядя в глаза. — Не хочет уступать тебе, пусть катится, на все четыре стороны.

— Что? — моргает длинными ресницами от неожиданности.

— В жопу его пошли! — ухмыляюсь. — Не будь дурой и реши этот вопрос как можно скорее, — грублю, не стесняясь, жадно, развязно и бесстыдно ее рассматривая.

Она пугается такой перемены, но оскорбившись, понимает, что заинтригована. Дышит чаще, убирает волосы за уши, взглядом ищет точку опоры. Дело в том, что почти всем девушкам, кроме редких, к сожалению, исключений, нужен брутальный, жесткий, некоторым даже хамоватый мужик. Мысль о том, что грубый хулиган будет нежен только с ней, и преображаться при одном ее виде, доводит ее до исступления. Но природа неумолима и такой индивидуум не будет слушать ее сопли и шататься по магазинам, выбирая занавесочки. Говнюк не станет всячески поддерживать, а если и приедет ночью, потому что ей плохо, то только для того, чтобы поиметь. В итоге ей нужна «подружка», которой она сольет все свои душевные переживания, муки, обиды на парня и прочее, прочее, прочее. Но я такой «подружкой» быть не собираюсь.

— Хотел бы, ждал сколько нужно, а не обламывал твои желания, — я по-прежнему резок. — Я бы ждал! — встаю из-за стола и, нагло заглянув в ее глубокое декольте, иду к «своей девушке», не прощаясь.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Больше я к Людочке не подхожу. Сижу у стойки, смеюсь с Мариной, попиваю кофе, ожидая, когда девочки разберутся с курсовой.

Люда растеряна. Она прекрасна настолько же, насколько и избалована. Уже сейчас она не понимает, почему я выбрал Марину, а не ее. В отражении зеркала я вижу, что она без конца смотрит в мою сторону, крутит головой, не соображая, как такой милый и славный парень, вдруг превратился в наглого говнюка. Ее это злит, она фыркает и совершенно точно, не планирует со мной больше делиться своими проблемами. Но между тем, все это дико, почти неконтролируемо возбуждает ее.

Несколько дней спустя, я сижу в кабинете и, получив очень важную информацию, дико счастлив от того, что продвинулся в своем частном журналистском расследовании. О женщинах сегодня я не думаю, голова забита совсем другим. Разложив на столе всю имеющуюся у меня документацию, я вчитываюсь в присланный несколько минут назад факс из медицинского центра. Меня переполняют радость и торжество.

Культурно постучавшись, в кабинет заходит Алекс. В руках он держит стопку бумаг. Полагаю, что это несколько статей для нового номера, над которыми он сейчас работает. А я, завидев друга, радостно размахиваю, только что полученной распечаткой. Я буквально подпрыгиваю в своем кресле. Сердце выдает барабанную дробь. Давно я не испытывал столько эмоций. Иногда моя работа приносит истинное удовольствие.