А после, задумавшись, Марина останавливается у двери с нужным номером.

— А что, если этот Марс, — щурится, — решит в отместку навалять тебе? Он крепкий, сильный, плечистый, руки такие мощные, — показывает на себе.

Мне не нравится, что при мне она хвалит другого. Гаденько как-то получается. Я ей главное приключение в ее жизни, а она мне пиар-компанию Распрекрасного. Девушка смеется, заметив мое замешательство.

— Что он может навалять, кроме куличей в песочнице? — строго интересуюсь, от улыбки и следа не осталось. — Вызвать охрану? Как-то это, — веду руками, — мелковато для мужика его габаритов.

Вечно с этой Мариной все не так. Очень уж она меня интересует!

— Твоя самонадеянность впечатляет, Константин, но не стоит забывать, что он преуспевающей бизнесмен с кучей денег и связей.

Ей снова весело. Так и хочется впиться в эти губы поцелуем, да так сильно, до боли, чтобы она засмущалась и перестала нести чушь.

— Рядом с тобой мужчина, — напоминаю я ей.

— Марс в два раза крупнее, — подмигивает Марина.

— А я ловкий! Заканчивай ущемлять мое эго. Я занимался айкидо в пятом классе.

— Это где они с криками задирают ножки? Кияя!! — забавно подпрыгивает она.

— Останься мы в номере подольше, с криками ножки задрала бы ты, — ухмыляюсь.

— Вот уж нет, — еще громче смеется Марина, — тебя, после твоих пятидесяти баб, если ты не приукрасил конечно, в скипидаре надо держать сутки, для дезинфекции.

— Во-первых, я всегда предохранялся и часто сдаю особый перечень анализов.

— Меня это совершенно не интересует, — зевает Марина, осматриваясь, — ты можешь думать хоть о чем-то кроме этого дела?

— Какого дела, сладенькая? — говорю тихо, почти ласково, рассматриваю ее с ног до головы, она смущается.

Теперь я вижу, что она снова краснеет.

— Того самого, — прочищает горло Марина, рассматривая ручку на двери в номер.

— Ты боишься этого слова? — шепчу, приближаясь, она непроизвольно отступает.

— Нет, просто не вижу смысла называть его.

— Забавно, — раздеваю ее глазами.

Марина разворачивается, отходит дальше, прижимаясь спиной к стене.

— Не забавнее, чем то, что мы таскаемся за чужим парнем.

Расстояние между нами ещё немного сокращается и теперь, если я поставлю ладонь над ее головой, оперившись о стену, смогу в полной мере ощутить ее близость. Мне кажется или Марина дрожит?

Моя невинная кошечка теряется. Близость мужчины ее пугает не меньше, чем несущийся навстречу самосвал.

— Мы уже пришли, — сообщаю ей шепотом.

— Жаль, мне так нравилась наша прогулка.

Улыбаюсь.

— Ты кстати в курсе, что сарказм — низшая форма остроумия? — все-таки ставлю руку над ее головой.

Марина выскальзывает, разрывая между нами зрительный контакт.

— Как мы будем врываться, Джеймс Бонд? И доставай фотоаппарат, не хочу, чтобы ты пропустил лучшие кадры.

Приподнимаю левую бровь и медленно расплываюсь в улыбке.

— Стучи и говори: «Обслуживание номеров!».

— Ах вот, зачем я тебе была нужна. Молодой женский голос. Как же это гнусно, Озерский, — вздыхает Марина и заносит кулачок, чтобы постучать в дверь.

— Гнусно было использовать фотки чужих причиндалов на сайтах знакомств, а это вообще ни разу не гнусно.

— О боже, зачем я это услышала? — забавно морщит носик Марина.

 — Стучи давай, и погромче, а то за стонами не услышат.

А дальше все тянется, будто в замедленной съемке. Картинки меняются, а я стою, почему-то подумав о самом дорогом мне человеке. Бабушка любит повторять, что я хороший, что нет во мне злобы и подлости, просто горе-мамаша испортила мне детство, так и не дав представление о нормальной семье. Поэтому я так неразборчив с женщинами. Помню, что уже в школе стал интересоваться у ее кобелей: «Вы у нас какой по счету?». Сравнивал их с хомяками и морскими свинками, один меня даже побил, заставив убегать из дома босиком. Но сейчас, глядя на то, как мечется Марс по комнате, пытаясь собрать вещи, натянуть портки, закрыть любовницу телом, я понимаю, что я такой, какой есть. Ведь идеальных людей не бывает и у всех есть недостатки.

— Вы? Какого черта? Вы что здесь делаете? — задыхается он от возмущения, глядя то на меня, то на Марину.

Выглядит жалко и растерянно, прыгая на одной ноге и оправдываясь:

—Я тут знакомую встретил.

Девушка полностью голая, сидит на кровати, прикрывая сиськи одеялом, и почему-то смеется. Вроде бы она довольна тем, что происходит. И, похоже, не только я мечтаю о расставании Марса и Людочки. Опомнившись, иду на пролом и фотографирую, фотографирую, фотографирую… С какой-то особенно непробиваемой физиономией. Наконец-то до Марса доходит, что его поймали с поличным.

— И что ты собрался делать с этими фотографиями?

Я ничего не отвечаю. Марс истерично кидается на камеру. Профессионально изворачиваюсь, и он летит в стену, а я, пользуясь заминкой, прячу фотоаппарат в сумку. Собираюсь взять Марину и скрыться из виду, но Марс неожиданно переключает свое внимание на взгрустнувшую в сторонке Марину. Бедная моя девочка, до последнего верила, что «Марс не такой».

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— А ты что? — ревет он сквозь зубы. — Совсем офигела? Забыла свое место?

Это что сейчас такое прозвучало? Это какое такое место есть у моей Марины, которое она должна знать? То, что у нее нет богатого отца и дорогих шмоток, не делает ее человеком какого-то низшего уровня или второго сорта. Она умнее и интереснее твоей разлюбезной невесты в десять раз. Кстати, той самой невесты, ради которой я все это затеял. Сумасшедший сегодня день.

Марс орет на мою боевую подругу, а затем начинает хватать ее за руки. Впав в истерику, он срывает на ней зло. Не без оснований опасаясь, что мы расскажем обо всем Людочке, принимается душить Марину.

Ну знаешь ли... Не задумываясь о последствиях, я хватаю стул и бью его по горбу. Свою официантку обижать я не позволю.

— Где-нибудь болит? — рассматриваю Марину, взяв за плечи.

Чуть приседаю, чтобы стать с ней одного роста, заглядываю в лицо. Синяков и припухлостей нет, а вот в глазах явно блестят слезы. Она выворачивается из моих рук. Идет вдоль набережной под мостом. Здесь довольно прохладно, но зато мы удачно скрылись от преследования.

— Впутал меня в какую-то хрень, — бурчит она недовольным голосом.

— Ну прости, — сочувственно развожу руками, — я не думал, что он начнет бросаться на нас, аки бешенный.

— А ты правда рассчитывал на то, что он не сможет сложить два плюс два и не сообразит, что мы с тобой за ним шпионим?

— Любая цель оправдывает средства. Такая уж у меня работа, Марина.

Она оставляет меня в одиночестве, молча идет дальше.

А я размышляю о том, что когда Марс наденет штаны, он точно захочет убить нас обоих. Хотя, если подумать логически, то опасаться его не стоит. Думаю, он пожелает выкупить фотографии. Ведь главное — женить на себе Людочку. И завтра, одумавшись, он попытается заключить сделку. Но мне это не нужно, какие бы деньги он не предложил.

Марина невероятно зла на меня. Я чувствую ее гнев и уже жалею, что втянул малышку в эту дикую передрягу. Поступил эгоистично. И за это ее презрение в глазах и грустное выражение лица, мне хочется ударить говноеда еще раз.

— Я домой пойду, тут недалеко,— оборачивается она и трет замерзшие плечи.

— Не бойся, — догоняю, — он ничего тебе не сделает.

— Константин, я не боюсь, дело не в этом. Просто вы оба, — она поджимает губы, — мне неприятны. Вся эта ситуация пропитана ложью и лицемерием.

Инстинктивно мои брови хмурятся.

— Это, между прочим, ни я бегал с голым задом по комнате отеля.

— Да ты еще хуже, чем он, Костя. Ему хотя бы нравится эта самая Людочка. Просто она не спит с ним, вот он и сорвался. А тебе она даже не нравится, лишь бы только потеплее устроиться за ее счет.