— Это девчонки, — офигенно подробно описывает своих спутниц мой лучший друг и по совместительству самый успешный журналист нашего издания.

— Класс, — ёрничаю, качаю головой и, усмехаясь, тянусь к сэндвичу с тунцом.

Сегодня на «приключения» я не настроен.

— Он красавчик, — говорит своей подружке блондинка.

Я наклоняюсь к ней, шепчу, почти что на ушко. Она поддается, смотрит прямо в глаза, еще чуть-чуть и растает, как дым и сохранится разве что в позолоте зданий, на картинных рамах и обрезах книг. Да-да, несмотря на мое грязное хобби, в душе я романтик.

— Красивая юбка, у моей бабушки была такая же.

Смеюсь, потому что говорю это весело, будто это совсем не обидно. Принизить ее значимость, уронить самооценку женщины и за счет этого повысить свою. Это подколы, сомнительные комплименты, оставляющие тревожный осадок. Ведь женщина, в душу которой заронили сомнение в ее привлекательности, становится менее ценной в собственных глазах и, следовательно, более доступной. Маленькие секреты профессионального соблазнения.

Высоченная, худющая, с длиннющими блондинистыми волосами. Она смотрит на меня широко распахнутыми глазами. Женщины странные существа. Кажется, теперь я нравлюсь ей еще больше. Не отвожу взгляда, веселюсь, заглядывая в самую душу, если она у нее есть, разумеется.

А Алекс продолжает свое представление:

— Девочки, если вы хотите, чтобы ваши каракули попали на страницы самого модного в столице журнала, тогда лучше дружить с этим парнем, — подмигивает он мне. — Константин наш главный редактор и все здесь проходит через него.

— Алекс, мы пойдем попудрить носик, — выныривают чики из объятий юного Казановы.

А та, что глазела на меня, спотыкается. Алекс, провожая их голодным взглядом, садится возле меня.

— Если ты не против, то я заберу обеих.

Залазит на высокий металлический барный стул, попутно хватая с моей тарелки сэндвич. Подобное позволительно только ему. Все дело в том, что Алекс мой самый близкий кореш, а еще он относится к тому типу журналистов, которые могут достать абсолютно любую информацию. Вы еще сами не знаете, что беременны, а у Алекса уже готова статья в печать на эту тему.

— Знаешь, как это называется, друг?

— Ты, о чем? — лыбится Алекс во все свои тридцать два.

— О тех девицах, которые висели на тебе только что.

— А? — крутит башкой, разглядывая толпу и абсолютно меня не слушая.

— Мясо, красивое женское мясо, они пойдут с тобой за любой напиток из меню бара. Скучно.

Алекс тут же тухнет. Он обижается на мои слова, так как в нашем заочном соревновании «кто затащит в койку больше», я побеждаю с большим отрывом.

— Что делаешь? — снова оглядывается он по сторонам, не показывая виду, что расстроился.

— Занимаюсь сбором и анализом по работе конкурентов, — приподнимаю яркое глянцевое издание, демонстрируя цветастую обложку.

— Сегодня выходной, между прочим, — захлопывает он мой журнал. — Праздник у нас профессиональный.

Тем временем, выбранные Алексом девчонки, возвращаются из туалета, их слышно издалека по нескромному женскому хохоту.

— Это слишком просто, — не поднимая глаз, листаю журнал.

Они уже садятся рядом с нами. А Алекс все еще дуется. Начинает кричать громче, будто туговат на оба уха сразу.

— Ой ладно, дамочки, видите этого шикарного сероглазого брюнета в брендовой мужской водолазке? — кладет он руку мне на плечо. — Он ходит в тренажерку два раза в неделю. Высокий, широкоплечий, с аккуратной щетиной и сверкающими туфлями, он затащил в постель половину города, получает приличную зарплату и возомнил себя гуру пикапа. И теперь две красотки ему не интересны.

Девчонки картинно хнычут, а я вздыхаю.

— Мне нужно больше.

— Больше? — удивляется Алекс.

Мы продолжаем свой разговор, будто этих двух нет рядом.

— Да, — разворачиваю журнал к другу, теперь люди на фотографии смотрят прямо на него. — Видишь эту фамилию?

— Ага, главный редактор Игорь Петренко.

— Правильно, а должен быть кто? Константин Озерский, — называю я свое имя и фамилию.

— Ну ты загнул, брат, это самое крутое издание в стране. Без шансов.

— По-твоему, я — лох?

— Нет, ты очень крутой. У тебя есть вышка, опыт работы в издательстве более двух лет, отличное знание русского языка, свободное владение компом и даже на английском ты трындишь как бог. Но это «Земля», туда не попасть.

— У меня есть идея, — я скалюсь, хитро играя бровями, показывая другу нужную страницу.

Девчонки что-то говорят, пытаясь вклиниться в разговор, но мы не обращаем внимания на их мычание.

— Кто это?

— Это Людочка Потапенко — дочка владельца, — указываю на фотографию хрупкой блондинки с удивительно-теплым взглядом изумрудных глаз.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Это я знаю, но каким образом это повлияет на должность издателя? Ты собрался ее поиметь и бросить? За это тебя возьмут на работу? — громко смеется, запрокинув голову друг.

Спокойно улыбаюсь в ответ, несмотря на то, что Алекс выставляет меня полным идиотом. Лишние эмоции всегда все портят.

— Любовь, Алекс. Лю. Бовь, — разделяю я последние слова. — Эта милая блондинка — папина дочка. Она мой пропуск в мир настоящей журналистики. Она влюбится в меня и сделает все, чтобы ее любимый стал редактором папиного журнала.

Алекс крутит у виска, думая, как такое можно говорить в здравом уме?!

— Ставлю штуку на то, что у тебя не хрена не выйдет, Костя, — шлепает он на стойку мятые купюры.

— Идет, — улыбаюсь и кладу свою долю. — И выйдет и войдет, — подмигиваю я другу.

Затем делаю знак бармену. Это надо отпраздновать.

Несколько дней спустя я снова сижу за стойкой. Разглядываю собственные ладони, сжимаю руки в кулаки, злюсь, вспоминая прошедший день.

— Чего желаете? — любезно спрашивает барменша, положив передо мной довольно потрёпанное меню.

Даже не глядя на подавальщицу коктейлей и напитков, по общим ощущениям понимаю, что она молодая и вроде бы привлекательная. Листаю страницы с ценами и включаюсь в игру, которая, возможно, отвлечет меня от проблем несущего дня. Сегодня я потерпел неудачу. И, затащив в постель очередную красотку, пополнив коллекцию, я смогу забыться.

— Девушка, Вы, наверняка, знаете, как мне помочь. Я купил макароны, а что с ними делать не очень-то представляю, не могли бы Вы меня проконсультировать у СЕБЯ дома?

Мой подкат, как и сладкая улыбка ее не впечатляют. Она не реагирует, ее голос не выдает никаких новых, привычных для меня эмоций. Жизнь, кажется, решила повернуться ко мне пятой точкой.

— Меню посмотрели? — звучит равнодушно, я бы даже сказал грубо.

День сегодня складывался просто ужасно. Утром я попытался самостоятельно устроиться на работу своей мечты. Я принес добротное резюме, подготовился, получил несколько отличных рекомендательных писем с предыдущих мест работы, но Потапенко, владелец журнала «Земля», меня даже не принял. Я сидел в его офисе до позднего вечера, тупо листал прессу в холле. Эффектная секретарша то и дело бросала в мою сторону заинтересованные взгляды. И, судя по выражению ее лица, моя персона, утопающая в офисных пальмах и фикусах, ей скорее нравилась, чем не нравилась. Но в конце рабочего дня, она откашлялась и, поставив сумку на стол, намекнула, что пора бы собираться домой.

Не вижу ничего плохого в том, что я по натуре карьерист. Хочу иметь хорошую работу. Но в подобные места берут либо по знакомству, либо используя родственные связи. Ни первым, ни вторым я не обладаю. В этом нет моей вины. Несмотря на спор с Алексом, действовать через дочку Потапенко не хотелось. Но, похоже, выбора у меня не было. В ужасном настроении я направился в кафе напротив офиса.

И вот сейчас, глядя на то, как по проходу между стойкой и полками, как ни в чем не бывало, передвигается отшившая меня барменша, я понимаю, что этот день надо скорее перечеркнуть и выбросить в урну. Успеваю рассмотреть довольно неплохую фигурку. Ну так, где-то на четверочку. На затылке подпрыгивает серенький хвостик русых волос, а на попу натянуты обычные джинсы. Выше белая майка и красный пояс фартука, завязанный небрежным бантом.