Потапенко улыбается, и сама к нему подсаживается. Отворачиваюсь, и ухожу в подсобку, не мое это дело. Сажусь на старый ящик со стеклотарой. Интересно, сколько им понадобится времени, чтобы уйти вместе? У Озерского теперь нет препятствий, а Людочка так на него смотрит, что ничто им больше не помешает быть вместе. В принципе, это даже прекрасно. Красивые люди нашли друг друга. Только очень уж больно. А когда свет последней надежды гаснет, становится темно и страшно.

Боль, да, мне очень больно. Должно быть неприятно, гадко, отвратительно, но вместо этого тупо ноет в груди, где-то слева.

Уступаю. Только так можно прекратить этот бессмысленное хождение за мной. Не знаю, что Озерский там себе напридумывал насчет меня, но Костик должен быть с Людочкой, а я должна перемыть гору посуды.

Некстати вспомнилось его горячее дыхание на виске, когда серые глаза были так близко, а его сильные мужские руки и ноги крепко оплетали мое тело. То как Костя до боли впивался в мои распухшие губы. Он хотел меня просто безумно. То как трогал, переворачивал, скользил пальцами по телу. Сосал язык, прикусывал губы… Ох уж этот язык, его горячий язык побывал везде… На каждом кусочке моего тела. Даже от этого воспоминания голова идет кругом. Я же не дура и прекрасно понимаю, что с другим такого не будет. Не бывает так остро, если не любишь.

По щекам сами по себе текут слезы.

Но больше отсиживаться в подсобке нельзя. Выбор сделан и мне пора возвращаться. Не хватало еще получить нагоняй на глазах у сладкой парочки. Кому-то нужно работать, и я спешу в зал, к своим тарелкам и стаканам. Неожиданностью становится то, что Озерский сидит у моей барной стойки, а Людочки в зале нет.

Он смотрит на меня с насмешкой, будто без труда догадался, о чем я думаю и почему спряталась. Взгляд его изменился, он какой-то другой, заботливый что ли, искренний, теплый, будто шерстяное одеяло.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Мне кажется, что я слышу стук своего собственного сердца, когда подхожу к стойке и начинаю остервенело натирать стаканы. Когда Озерский так близко, я перестаю думать логически и начинаю захлебываться в своей любви, совершенно забыв, о ее горечи.

— Девушка, а девушка, твои родители инопланетяне? На Земле точно никого подобного нет, — выдает Озерский одну из тех фразочек, которыми привлекал меня в самом начале нашего знакомства.

Молчу. Мне становится смешно и радостно, но я держу строгое лицо. Не показываю виду. Он не ушел с ней, он остался со мной.

— Официанточка, твоя рука выглядит тяжелой, можно я подержу ее?

Делаю вид, что не вижу. Стараюсь игнорировать.

— Извините, я только заметил, что вы меня заметили и просто хотел предупредить вас, что я тоже вас заметил, — приподнимает правую бровь Костя и смотрит мне прямо в глаза.

Услышав это, я не сдерживаюсь и начинаю улыбаться ему, как дурочка.

Костя

Улыбаюсь ей. Любопытство, привязанность, нежность — молодая кровь бурлит во мне, да так сильно, что сердце разрывается от кипящих в нём страстей. Красивая моя, хорошая, сложно мне с собой бороться рядом с тобой. Нужно свалить, оставить в покое, а не получается, не справляюсь я. Еще чуть-чуть и сердце выскочит из груди. Через силу сжимаю кулаки, и отворачиваюсь, нет, я не смогу тебя бросить, извини.

— Девушка, а девушка, у вас нет ингалятора? — обращаюсь я к Марине. — От вашего вида у меня захватывает дух.

Едва сдерживаю смех. Нравится, как она краснеет, пытаясь сдержать улыбку. Настойчиво натирает полированную поверхность барной стойки, та аж блестит под ее руками.

— Марин, если ты была бы книгой в библиотеке, тебя бы украли первой и никогда не вернули.

— И как только в такой крошечной голове умещается такая куча идиотских фразочек? — застывает она с тряпкой в руках.

Ну вот же, моя девочка. Смотрю на нее, и заурчать хочется от удовольствия. Глаза эти большие, умные, блестящие, губы сладкие и длиннющие ресницы, забравшие мой покой.

— Во-первых, моя голова отнюдь не крошечная, — игриво смеюсь. — А, во-вторых, все это я специально для тебя гуглил. Оцени мое упорство.

— Я оценю, если ты покинешь наше заведение.

Подходит к кассе, стучит по кнопкам, со скрипом выезжает чек. Отрывает бумажку, кладет в кожаную книжечку и с невозмутимым видом передает ее мне в руки.

— Я не просил счет.

Игнорирует. Крутая моя, деловая девочка идет к противоположному концу стойки, достает блокнот.

— Здравствуйте, меня зовут Марина, сегодня я буду вашим официантом, — улыбается молодому человеку, который внимательно читает меню.

— Очень приятно, Марина, можно мне пиццу по-домашнему и стакан яблочного сока.

Я встаю со своего места и сажусь рядом с парнем. Ее щеки сразу же вспыхивают алым цветом, она старается писать ровно, но получаются какие-то закорючки. Нервничает. Неравнодушна, мне это нравится.

Передает заказ на кухню, достает стакан, собираясь налить сок.

— Красивая, правда? — переплетаю пальцы рук, заговаривая с ничего не понимающим парнем, который роется в своем мобильном. — Моя девушка, — хвастаюсь.

— Поздравляю, — кивает парень.

Марина картинно закатывает глаза и отходит в сторону.

— Она мне не верит, думает, что обману.

— Озерский, человек пришел перекусить, оставь его в покое, — встревает официанточка, ставит перед парнем стакан с жидкостью светлого цвета с коричневатым оттенком.

Надеюсь это моча. Смеюсь.

— Да, я бы поел, — хохлится пацан, — в одиночестве.

— Она классная, — игнорирую его просьбу. — Одуреть, сколько у нее талантов.

— Отлично, — кивает парень, пытается отодвинуться, но я сажусь ближе.

— В детстве она играла на цимбалах.

— Ни на каких цимбалах я не играла, — психует Марина. — У нас есть с луком пицца и без? Вам нужен кетчуп?

— Я, пожалуй, не буду ничего заказывать.

— Вот умничка, — провожаю взглядом недовольного клиента.

— Озерский, знаешь что?!

— Знаю, моя хорошая, знаю, — ловлю ее руку, вытягиваю малышку из-за стойки и, улучив момент, прижимаю к себе.

Она конечно же лупит меня, сопротивляется, но я уже вошел во вкус, уж больно долго я жил без ее поцелуев.

И целую минуту она отпихивает меня, ставит руку мне на грудь, толкается. Дышит тяжело, излучает гнев. Но я сильнее, наглее и опытнее. Так уж вышло, что ей хорошей девочке не повезло встретить меня. Поэтому, погружая в ее бархатный рот свой наглый язык, я ощущаю полное блаженство. Мне давно не пятнадцать и даже не двадцать, как Марине, и, казалось бы, что я научился держать себя в руках, но прямо сейчас мое самообладание трещит по швам.

И чего бы мне это не стоило, я заставлю Марину любить меня, как я люблю ее.

Я, конечно, всего лишь журналист, но в душе немного романтик. И пробуя Марину на вкус посреди ее рабочей смены, я уже ничего не опасаюсь и просто слушаю свое сердце. Поверьте мне, когда встретите женщину, которую вы полюбите, она будет чем-то похожа на вас самого. Такая же интересная, сильная и мудрая. Точно такая же яркая, слегка сбившаяся с пути, но при этом идущая своей собственной дорогой. И будет она острой на язык и очень искренней. И будет у нее своя правда и вера. Такая женщина, которая никогда вас не обманет и не предаст. Отдаст вам все и не попросит ничего взамен. И узнаете вы эту женщину по глазам, потому что по-другому просто не может быть. И что-то внутри подскажет, толкнет именно к ней. И поверьте, она точно так же искала вас, как и вы ее. И вы почувствуете друг друга, как было ни раз, в тысячах ваших прошлых жизней.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Костя

И вы почувствуете друг друга, как было ни раз, в тысячах ваших прошлых жизней…

— Нет! — толкает меня в грудь Марина, разрывая наш поцелуй.