— Иногда мне кажется, что в прошлой жизни я сожгла небольшое поселение, иначе, как объяснить, что судьба послала мне тебя? За какие такие грехи, я должна регулярно мучатся с тобой? — вздыхаю.

— Я между прочим приперся в такую рань к твоему дому, чтобы спасти тебя от разъяренных мужиков.

— Приперся? — разочаровано. — Я уж было подумала, что ты ночевал под моими окнами.

Костя смеётся, виляя между автомобилями и объезжая утренние пробки.

— Ну это слишком даже для меня. К тому же ты сама усадила меня в такси вчера вечером.

— И честно говоря, надеялась, что усадила надолго.

— Ну хватит, Марина, ты же чувствуешь, что мы нравимся друг другу.

— Я чувствую, что опоздаю на первую пару, если мы будем собирать все подряд светофоры по дороге.

Мы снова стоим на перекрестке, а Костя смотрит на меня, я ощущаю это кожей.

— А тот малолетний дебил, что вчера набросился на тебя? Где он учится?

— Он учится в моей группе.

— Е-мае, — громко выругивается Костя.

— Да-да, стоило подумать, прежде чем вершить правосудие. Надеюсь, он не ждет меня с банкой кислоты возле аудитории.

Костя хмурится, сейчас он серьезен, как вчера вечером. Его голос и выражение лица меняются.

— Ты уже отправил фотографии Людочке? — спрашиваю тише, чем до этого.

Он отрицательно кивает головой.

— Расскажи мне про Мишу, Марин, — неожиданно поворачивается ко мне и говорит тоже тихо.

Я мрачнею. Сердце колет от несправедливости. Так бывает каждый раз, когда дело касается этой темы.

— Вчера я тебе уже все рассказала.

— Я понимаю, ну ты сама, как думаешь, — говорит еще тише, проникновенно, будто чувствуя, как меня накрыло отчаяньем, — мог он это сделать? Или его держат под стражей за чужое преступление?

— Конечно нет! — возмущаюсь, почти подпрыгнув на сидении. — Он обожал свою семью. Он даже жене, несмотря на бизнес, друзей с их шумными компаниями, никогда не изменял. А дочь? Он души в ней не чаял, да кто способен прервать жизнь собственного ребенка?

В моих глазах крутятся слезы, а Костя сосредоточен на дороге. Молчит, что для него не свойственно. Я не хочу фантазировать, будто Костя заботится обо мне. Слишком все у него легко и весело. А еще, несмотря на фингал, украшающий его щеку и глубокую царапину над бровью, он все равно очень симпатичный. И когда его лицо озаряет какая-то мысль, я ловлю себя на том, что любуюсь им.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Кто расследовал это дело, фамилию не помнишь? Это ведь центральное управление?

Киваю.

— Сегодня ночью я изучил все, что нашёл в интернете по этому вопросу. Но ничего нового, кроме того, что ты рассказывала мне, я не обнаружил. Мне бы дело глянуть.

— Да кто же тебе его даст?!

— Женщина, говоришь, следователь? — поворачивается он ко мне, многозначительно улыбнувшись.

Его красивые мужские руки уверенно держат руль, а я осознаю, что ревную. Не должна, по всем правилам логики и здравого смысла не имею права, не могу даже думать о подобном, но не в силах избавиться от картинки в голове. Вот Костя заходит в кабинет следователя, вот он усаживает ее на стол и устраивается между ее бедер. И все ради дела.

— Ни в коем случае, не оставайся с этим Махеевым наедине, никаких пустых коридоров и заброшенных аудиторий. Поняла меня?! — отвлекает от раздумий Костя. — Во сколько ты заканчиваешь?

— В два, — отвечаю, будто загипнотизированная.

Мне приятно, что Костя заботится о моей безопасности. Но все равно грустно.

— Значит, я приеду в два, завезу в кафе.

Марина

Махеев на учебу является только к последней паре. Почему-то я совсем не удивлена, что он ведет себя как ни в чем не бывало. Он много смеется, показывает одногруппникам свой фингал, затем, как полный идиот, демонстрирует посреди аудитории какие-то нелепые приемы карате. Когда он приближается ко мне, я пугаюсь и, сдвинувшись в сторону другого своего одногруппника, прячусь за него. Но Махеев ржот, будто конь ретивый, и сообщает мне, что я все еще должна долепить его курсовую. А моему дядьке, как называет он Костю, богач обещает открутить яйца.

— Не допрыгнешь, — смело бросаю я ему в ответ, но радуюсь, что пары уже закончились.

Махеев скачет в противоположную от выхода сторону, натянув при этом шапку на лицо. Ничего удивительного, у этого парня одна извилина и та прямая. Тут и МРТ не нужно. Спешу покинуть здание университета, думаю о Косте, мне интересно, приедет ли он за мной или просто пообещал и забыл свое обещание.

— Это правда, что твой мужчина ударил Махеева?

Вздрагиваю, обнаружив рядом с собой царицу Потапенко.

— Да, он заступился за меня, — говорю это с такой гордостью, что аж в груди распирает.

Не ожидала от себя.

— Он у тебя классный.

— Да-а-а. Очень классный, просто потрясающий, он всем парням парень. Заботливый, умный, интересный, а нежный какой, м-м-м.

Показываю ей большой палец. Думаю, продолжить эту тему, рассказать, что он еще и крестиком вышивать умеет, но вовремя себя одергиваю. Пусть Константин уж как-нибудь сам. Искренне надеюсь, что Потапенко от меня отстанет, но она, будто нарочно прилипла и не отклеивается.

Потапенко продолжает идти рядом, а мне как на зло свернуть некуда.

— А как он ну… У Вас же уже было, да? Я уверена, что было. Такой терпеть и ждать не станет.

М-да. Я и не предполагала, что мы настолько сблизились на почве курсовых. Но говорить мажорке, что обсуждать интимные вещи с первым встречным — это как-то глупо, я не решаюсь. Смотрю на нее и посмеиваюсь, ишь, как раздухарилась, аж дышит громче.

И нет печальнее истории на свете, чем Людочка мечтающая о… конфете. Здесь должно быть другое слово, но я даже в мыслях жалею разгоряченную богачку. Ох бедный, бедный Марс. Он ведь с удовольствием покажет и расскажет, а вынужден на стороне побираться.

— Костя он, — прикусываю нижнюю губу, театрально вздыхая, — он классный! Он такой мастер, такой специалист, вот прям из всех моих мужчин, вот лучше всех справляется. А какой у него большой…

К счастью, я не успеваю договорить, потому что меня зовет преподаватель. Просит подготовить доклад специально для открытой пары. Я внимательно слушаю, все записываю. А потом с удивлением замечаю, что Потапенко все еще стоит неподалеку, ждет меня.

Становится грустно, что Константин прав и что ему под силу соблазнить даже такую. Вон как глаза горят, а щеки алеют.

Потапенко ждет меня и возле гардероба, и на крыльце. Честно говоря, она начинает порядком раздражать своей навязчивостью. Я выхожу из универа и дальше, за воротами, замечаю Костину машину. Мне становится очевидно, что именно на это богиня и рассчитывала. Потапенко смотрит туда же, куда и я, расправляет плечи, поправляет волосы, облизывает губы, а я закатываю глаза.

Завидев нас, Костя выходит из машины и медленно, но очень уверенно, движется в нашу сторону. Людочка расплывается в улыбке. Костя улыбается ей. Отвожу взгляд в сторону. Ну, а чего ты хотела? Он ведь с тобой, ради нее общается.

— Привет, красавицы, отличный денек не находите?

Он смотрит на нее, а пристраивается с моей стороны. Не знаю, почему конкретно этот жест выводит меня из себя еще сильнее. Потапенко как-то очень неестественно крутит головой, кого-то высматривая.

— Ой, а за мной и не приехали, — кокетливо пожимает она плечами.

— А куда тебе нужно? — интересуется Костя, помогая Людочке напроситься в «нашу» машину, при этом зачем-то пропихивая руку в карман моей куртки и сжимая мою ладошку.

И даже собственный фингал его не смущает. Впрочем, не смущает он и Людочку. Она ведет себя, словно пчела, учуявшая цветок с пыльцой. И жужжит и жужжит вокруг. Делится тем, как прошли пары, хотя ее никто об этом не спрашивал. Рассказывает, что ела на завтрак и что планирует на обед. У меня, честно говоря, от ее галдежа уже башка раскалывается.