НАХРЕН!!! В противном случае я сам помогу.

Одним грехом больше, одним меньше…

Я уже заплатил сполна. И душа моя далеко не светлая. Там чернь. Демон я воплоти. Таким родился, таким и помру.

Выбирать мать для своего ребёнка, похожую на Машу, было безумием.

Какого черта я на это повёлся? Не понравились другие женщины в анкетах?

Да я вообще не хотел! А тут эта — «хорошая девочка» Лиза. И рыдающая мать со своими хотелками. И меня, блять, накрыло. Держите, только отъебитесь!

Никаких карих глаз. Светлых волос. Низкорослых женщин, дышащих мне в пуп.

Лиза идеально подошла к моему почти двухметровому росту с её яйцеклетками и внешностью. Но, сука, когда всё пошло не так? Когда наш с Евгенией идеальный план дал трещину? Прохорова продумала всё до мелочей. Сделала всё сама. Без свидетелей. Откуда просочилась информация? Знали только я, она и мать с отцом.

Какой бы доброй мама не была к Лизе, она бы не подставила меня и дочь своей лучшей подруги.

Нахожу сигареты и зажигалку. Бросаю на стол. Руки, блять, дрожат. Наверное, лучше дома выяснять, откуда ноги растут. Здесь не место и не время.

Сдерживать в себе нарастающую снежным комом агрессию становится всё труднее и труднее. Нужно дать ей выход. Выплеснуть на грушу. Желательно в домашнем спортзале. Затем вытащить из Малышевой всю известную ей информацию.

Не скажет сама, пожалеет. Такой уж я сукин сын.

Мои яйца зажимать в кулак имела право только Мария. И то, когда я сам позволял.

Все, мать вашу!

Достало меня всё!

Растерев пальцами переносицу, выдыхаю.

Допиваю свой алкоголь.

— Что ты имела ввиду, называя МОЕГО сына «нашим»? — перехожу на «ты» и одновременно щурюсь, не скрывая своего недоверия.

— Вы прекрасно знаете, что я имела ввиду.

Девушка складывает приборы на тарелке, давая понять, что закончила с ужином.

— Послушай, Лиза. Я не намерен сейчас разводить демагогию или играть с тобой в чёрный ящик. Выкладывай, откуда у тебя такая информация? С чего ты взяла, что это правда? По закону суррогатная мать…

— Прекратите, Руслан, — нервничая, прерывает меня. — Вы нарушили этот закон. И должны ответить.

Сцепив зубы, встаю. Подхватываю наши пальто, сигареты с мобильным и портмоне.

Впиваюсь пальцами в мышцы над её локтем, вынуждаю подняться из-за стола.

Она шипит. Ей больно. А я слишком зол, чтобы смягчаться. Мне откровенно похуй.

— Куда мы идём? — спрашивает, напуганная до дрожи.

— Ко мне домой, — бросаю коротко.

— А как же квартира, которую вы для меня сняли? У меня маленькая дочь. Завтра утром я должна вернуться к ней.

— Она временно поживет у твоих родителей. До этого же жила? — вперив в неё убийственный взгляд, веду на выход.

— Я к вам не поеду, — протестует дрожащим голосом.

Останавливаюсь у кассы. Всем своим напряженным видом даю понять — шутки кончились!

— А у тебя нет выбора, Малышева, — склонившись к её виску, негромко осведомляю. — Я не люблю шантаж. Я категорически его не приемлю. И если тебе дорога твоя дочь, делай, что я скажу. Поздно метаться после того, когда бросила мне вызов. Я его принял и пойду до конца…

Руслан

— Доброе утро, Руслан, — увидев меня в дверях, домработница приступает варить кофе.

— Доброе, Ольга Павловна, — отвечаю, подходя к шкафчику, где нахожу панадол.

— На тебя посмотреть, так и не скажешь, что оно доброе.

— Дан у себя? — закидываюсь таблеткой.

После вчерашнего ужина долго не мог уснуть. Большую часть ночи медитировал на потолок, прокручивая в голове заявление Лизы. А сегодня голова раскалывается, будто с похмелья. От тупой, бьющей в виски боли. Невыносимо, что готов её оторвать.

— Приехал полчаса назад.

— Что-то рано он сегодня, — выдыхаю, массируя виски.

— Тоже злющий как черт, — добавляет Павловна, ставя передо мной чашку с горячим напитком. — Полнолуние на вас влияет, что ли?

— Гормоны гестации… — поправляю, надпивая эспрессо.

— Так не беременные ж, ей-богу, — ворчит, едва не крестясь.

— Не хватало, чтобы мужики ещё и беременными были. Лиза спит?

— Было тихо с утра. Ты лучше у Лиса спроси. Он за ней всю ночь наблюдал.

— Спрошу. Спасибо за кофе, Павловна.

— На здоровье, Руслан. А что с гостьей? Завтрак готовить?

— Не стоит. Ей сегодня анализы сдавать. На обед не приеду. Не жди. К ужину, скорее всего, вернусь.

Дана нахожу в мониторной. Бросив на меня хмурый взгляд, поднимается из-за стола, чтобы поприветствовать. Затем обратно падает в кресло.

— Садись, — отодвигает мне стул.

— Если у тебя две новости, можешь начать с хреновой, — допиваю свой кофе.

Поставив чашку на тумбочку, присаживаюсь рядом за стол.

— Они все хреновые, Исай. И тебе нихуя не понравится.

Дан включает на компьютере запись. Добавляет громкость. Услышав, кому принадлежат голоса, застываю, инстинктивно сжимая челюсти и кулаки.

«— Лиза ушла. Такая милая девочка. Если ребёнок родится таким же спокойным, как она, я буду только счастлива».

«— Главное, чтобы не узнала, что она генетическая мать. Люба, как вам с Русланом вообще в голову пришло использовать её яйцеклетки? Я до сих пор зол на вас обоих! А Евгения? Дочь твоей подруги рискует потерять всё! И клинику в том числе! Терпеть не могу скелеты в шкафу. Андрей уже пытался скрывать правду. Женился на женщине с чужим ребёнком. И чем всё это закончилось? У нашего любимого внука Тима другая семья!»

«— Егор, не нагнетай. Разве ты не видишь, как смерть Марии сломала нашего сына? Он полюбит малыша. Скорбь не может быть вечной. Она со временем притупится и Рус переключится на собственного ребёнка… А Лиза… Получит свои деньги и будет счастлива по-своему…»

Дан ставит на паузу. В мониторной повисает тишина. Оглушающая. Давящая на мозг.

Я всё ещё не могу поверить в то, что услышал.

— Откуда у тебя запись? — сглатываю, продирая словами горло.

— Извлёк из телефона Малышевой.

— Что? — мои брови сводятся к переносице настолько плотно, что мышцы начинают трещать от напряжения. — Вот… сука…

Перед заключением договора мы проверяли её. Никаких намёков на мошенничество. Приличная семья. В том, что не сложилось у Лизы с мужчиной, так это с кем не бывает? Понесла ребёнка, растит его. Заботится как может. Работает. Строит карьеру. Но чтобы, блять, вот это…

— Нужно найти жучок, — слышу от Дана, всё ещё находясь в фрустрации. — Вляпался ты с этой… мамкой… по самое не балуй. Расхлебывать теперь и расхлебывать…

***

— Где прикажешь его искать? — охвачен яростью, встаю со стула.

На маму зол, как никогда. Лучше бы она была холодной, консервативной стервой ко всем бабам, имеющим на меня виды.

— Звони матери. Спрашивай, когда и при каких обстоятельствах Лиза была у них в доме. Жучок, если он всё ещё там, найдем. Хотя нет. Я сам позвоню, — Дан поднимается следом. Поправив на себе скрытую кобуру, надевает дубленку. — Возможен вариант записи на телефон. Этот кусок разговора вырезан в аудиоредакторе. Если запись эта всплывёт где надо, полетит много голов. И твоя в том числе. Прохорова первой сядет за подставу и грубое нарушение закона. Блять, вот нахрена тебе сдались её яйцеклетки?

— Бес попутал… — ворчу, подхватывая со стола сигареты и зажигалку. Подкуриваю. Втягиваю в лёгкие едкий никотин. Головная боль слегка притупляется. А вот ощущение злого бессилия, наоборот, усиливается.

— Угу, — Дан смотрит на меня, не мигая. — Тот, который Любовь Фёдоровна…

— Мать хотела как лучше, — морщась, растираю пальцами виски.

— А получилось как всегда. Через жопу.

— Дан, Лиза действительно подошла нам по всем параметрам. Рост. Вес. Цвет глаз, волос, структура тела… Жаль, что гнильцу не распознал я вовремя. Думаю, ребёнок ей не нужен. Она хочет денег. Много денег. В лучшем случае алименты, в худшем… — делаю очередную затяжку.