— Доброе, Тома Васильевна, — сонно выдаю.

Сажусь за стол. Притягиваю к себе тарелку и принимаюсь неохотно помешивать ложкой завтрак.

— Я бы так не сказала. Какое-то не очень доброе у тебя сегодня утро. Как прошла встреча с подругой?

— Всё отлично, если не считать встречу с отцом моих детей.

— О, господи, где? — няня замирает с чашкой горячего чая в руке.

— В ресторане. Не знаю, как меня угораздило выбрать именно то место, — подцепив ложечкой кусочек банана, съедаю его. — Я едва ли не спалилась. Заметила Исаева, как только он вошёл в зал. Пришлось импровизировать дуру и прятаться под столом…

— Не узнал? — взволнованно.

— Не думаю. Я для него умерла. Теть Тома, папа начал вспоминать, — говорю, ощущая невероятную тоску по отцу. Мне так его не хватает. Если бы не Тома Васильевна, которая заботится о моих детях, как о внуках, и заменяет мне мать, я бы, наверное, слетела с катушек.

— От кого узнала? От Милы?

— Руслан с ней разговаривал. Просил Милану рассказать папе о моей смерти. Боже, я не представляю, что будет, если он узнает об этом раньше, чем я до него доберусь. Ещё одного потрясения папа не вынесет, — оторвав влажные глаза от тарелки, вскидываю лицо к верху и часто моргаю, чтобы не плакать. — И как теперь быть, теть Том? Как мне его к нам забрать, ума не приложу. Одна надежда на Геру. Боюсь, мне придётся столкнуться с Русланом лицом к лицу. Я не хочу, чтобы он узнал о детях. Не хочу для него воскресать. Потому что даже паспорт с другим именем и фамилией, как у Георгия, меня не спасёт.

— Крепись девочка, — няня сжимает моё плечо в знак поддержки. — Если встречи не миновать, придётся попытаться внушить, что дети не его. Тем более, у малышей отчество по деду Виктору. Да и записаны они семимесячными. Астафьевы они. Как бы не складывал Исаев пазлы, не выйдет сложить. Дашь ему версию с выкидышем и пусть думает, что хочет, псих несчастный.

Поставив чашку на стол, Тома отвлекается на приготовление обеда.

— Я видела его с беременной девушкой. Он носит обручальное кольцо. Что, если он снова женился?

— Ты серьёзно? — уронив на столешницу нож, няня хватается рукой за щеку и тут же оборачивается ко мне с круглыми, как блюда, глазами. — Ох, Машка. Не можешь забыть ты его. Вот поэтому и счастье в дом не впускаешь.

— Я счастлива. У меня дети есть. Ты, папа, Георгий, подруга…

— Это всё не то, — подходит. Обнимает. Прижимает к себе мою голову. Жалеет. И я снова не сдерживаю слезы, черт бы их побрал! — Мужчина тебе нужен. Любимый. Нельзя жить ради детей. Ещё и для себя нужно. Когда мать счастлива, тогда и дети будут купаться в счастье. Я вот за Геру волнуюсь. Вижу, как смотрит на тебя, и у меня душа выворачивается наизнанку. Он ведь всё в себе держит. Переживает. Тяжёлую ношу взвалил на свои плечи. Слишком тяжелую. Хоть бы выдержал.

***

После завтрака принимаю душ. Затем мы с Томой купаем двойняшек, играя с ними. По окончанию банных процедур начинается легкий массаж с нашим любимым эфирным маслом. Я одеваю Янислава. Тома занимается Ярой. Всё идёт «по накатанной». И наше начало нового дня мало чем отличается от иных дней. Каждый момент наполнен нежностью, любовью и счастьем.

Кормить двойню это, конечно, то ещё развлечение. Приходится потеть и приноравливаться. Но в целом это приятное и умилительное занятие. Особенно, когда дети сами ищут грудь, приоткрывают ротики и причмокивают. В такие моменты я по-настоящему счастлива.

— У тебя телефон вибрирует, — говорит Тома, когда двойняшки засыпают, выпуская соски из ртов.

— Подай, пожалуйста.

Няня вручает мне мобильный. По очереди забирает детей. Я принимаю звонок от Геры.

— Здравствуй.

— Доброе утро, Машенька. Как там наши сокровища? Как у вас дела?

— Всё отлично, — целую кулачок дочери. Вдыхаю детский запах и млею, расплываясь в очередной тёплой улыбке. — Дети в порядке. Я тоже. Встречалась с Миланой. Приедешь, потом расскажу. Когда тебя ждать домой?

— Прилечу в пятницу. Я к тебе с поручением. В субботу состоится благотворительный аукцион российских ювелиров. Мне необходимо принять в нём участие. Это будет зимний бал-маскарад. Ты пойдёшь со мной.

— Эээм… — я сразу же теряю дар речи. — Но…

— Не волнуйся. Выдохни и послушай, — Гера говорит спокойно, а меня уже начинает потряхивать.

— А если меня узнают?

— Ты хочешь прятаться вечно?

— Я не готова явиться публике в качестве воскресшей жены Исаева.

— Маша, это будет бал-маскарад. С масками. Поэтому подбери для себя что-нибудь подходящее. Адрес бутика с платьями я тебе сейчас скину эсэмэской. Главная там Татьяна. Я с ней договорился. Она предложит тебе лучшие варианты к моему костюму и создаст для тебя любой культовый образ, какой пожелаешь. Если я тебя не узнаю — не узнает никто.

— Хорошо, — выдыхаю. Предложение, конечно же, заманчивое, но всё же… — Гера?

— Что? — чувствует, как я волнуюсь. Даёт возможность сформулировать вопрос.

— Исаев там будет? — наконец выпаливаю, после короткой заминки.

— Он числится в списках приглашённых, — отвечает Георгий, обрушивая на меня новость как ушат ледяной воды.

— О, нет. Забудь, — как ошпаренная вскакиваю с кровати и начинаю бездумно нарезать круги по комнате. — Я не пойду… — лепечу. — Я не могу с тобой пойти. Прости, Гера, но это безумие!

— Отказ не принимается, — определяю улыбку в его голосе.

Вот же ж, засранец! Он намеренно толкает меня к распределительному щиту.

И я точно знаю, коснись я хоть пальцем этого устройства — случиться перегрузка! Замкнёт так, что мало никому не покажется. Столица останется без тока, а я без шкуры и волос. В лучшем случае. В худшем я по-настоящему умру.

— Ты издеваешься? Я видела его вчера! В ресторане. Он едва меня не узнал. Ещё пару таких встреч, и можешь смело относить моё тело на кладбище. Я не хочу рисковать детьми. Что будет, если раскроется правда? Этот человек безумный. Он сущий Дьявол. И он… он… Господи… Гера!

— Он ничего тебе не сделает, клянусь. Тебе нужно хоть немного расслабиться. Развеяться, в конце концов. Я буду рядом. Прекращай волноваться. Позвони Милане. Проведи с ней время. Купи наряд. И посмотри лоты аукциона. Вдруг тебе что-нибудь здорово приглянётся? Сейчас скину тебе инфу.

— А папа? Что будет с ним?

— Я решу этот вопрос. Дай мне немного времени.

— У меня его нет. Он начал вспоминать. И должен знать, что я жива. Руслан настроен уведомить его в обратном.

— Потерпи до пятницы. Целую.

— До встречи, Гер.

Руслан

— Неужели вы думаете, что я меньше переживаю за своего ребенка, чем вы?

У Лизы есть двухлетняя дочь от гражданского мужа, с которым она давно не поддерживала связь. На данный момент живёт со своими родителями в Люберцах. Отец инженер-технолог. Работает. Мать преподавала в ВУЗе. Сейчас воспитывает Лизину дочь.

— Елизавета, вам ведь никто не запрещает переживать за собственную дочь. Но и пренебрегать моим чадом вы не имеете права.

— Вы меня не поняли, Руслан Георгиевич. Я имела ввиду не свою дочь, а нашего с вами сына.

Проглоченный мною кусок мяса застревает в горле.

Мать твою! Да что за день сегодня?

Пытаюсь откашляться. Горло дерёт наждачкой. Перед глазами всё плывёт.

Сука! Откуда у неё сведения, которые должны быть засекреченными?

Или же «хорошая девочка» Лиза блефует?

Учуяла запах денег? Возможность сорвать куш? Откуда ей известно, что она генетическая мать? Прохорова заверила, что обходя закон, проблем с конфиденциальностью не будет. Что за бардак в её клинике? Ей ведь тоже не выгодно так подставляться! Она лишится всего!

Какого хера? Хочется подорваться с места, схватить за тонкую шею и свернуть. Как цыпленку. Чтобы не создавала лишних проблем.

Меня, сука, шантажировать не будет ни одна баба! А суррогатная мать, тем более!

Захочу, сделаю так, что разродится на седьмом месяце и свалит нахрен!