И для кого чулки? За одиннадцать месяцев совместной жизни Гера видел меня в белье всего один раз! И то случайно. Я даже детей при нём стараюсь грудью не кормить.

Он никогда не предлагал мне отношений. За оказанную им помощь никогда и ничего не требовал от меня взамен.

Он просто поддерживал, как близкий, родной, надёжный человек. И сейчас это делает. Не знаю, зачем ему это нужно. Преследует ли Георгий какие-то свои цели? Я бы так, конечно же, не сказала. Возможно в тот день, когда я набрала его с криком о помощи, он тоже был угнетённым и одиноким…

— Что «Мила»? Господи, это же бал-маскарад! Оторвёшься на полную катушку, затем можно и в тыкву спрятаться, — энтузиазм в голосе подруги заряжает меня позитивными эмоциями.

Улыбаясь, выныриваю из дум. Фиксирую в голове советы Миланы. В чём-то она права. Нужно уметь расслабляться и получать радость от малого каждый день, иначе недолго и с катушек слететь.

Вечно скрываться и бояться гнева Исаева — это не то, о чём я мечтала после рождения малышей. С каждым новым днём мне всё больше хотелось выйти из тени Астафьева. Я и сейчас этого хочу. Не для того, чтобы выдать себя Руслану. Я намерена сделать карьеру. А сидя в четырёх стенах с подгузниками в руках — этого достигнуть нельзя.

— Ладно. Уговорила, — вытаскиваю из коробки обувь.

Сажусь на диван. Вручаю ботильоны девушке продавцу. Она надевает на мои ноги шикарные «костыли» за семьдесят тысяч рублей!

Господи… И это с приличной скидкой!

Кажется, Гера сошёл с ума. Так разбрасываться деньгами мне бы и в голову не пришло. За платье я вообще молчу.

— Только туфельки не теряй, Золушка ты наша… — хихикает Милана, как только я встаю на ноги и неуверенно прохожу небольшой круг. — Слишком уж шикарные они. И цена о-го-го! Давай-ка, Машуль, продефилируй ещё разок. На этот раз походкой от бедра!

— Ох, Милана, тебе легко говорить! На этих каблучищах, не разбив колени, далеко не сбежишь, — подхватив настроение подруги, подшучиваю я.

На самом деле они мягкие. До чёртиков удобные. Не ощущаются на ногах!

В такую обувь можно влюбиться с первого взгляда.

— Не переживай. Если понадобится, Георгий тебя поймает, — подмигивает Миланка, как только мы встречаемся с ней взглядами в зеркале.

— Они действительно утончают ваши ножки и делают их ещё стройнее, — поднявшись с дивана, Татьяна вносит свою лепту, окончательно убеждая меня в правильности выбора. — Брать будете?

— Буду, — наконец-таки, соглашаюсь я.

— Отлично. Пойду, распоряжусь, чтобы товар упаковали. И, конечно же, хорошо вам с Герой погулять на балу!

— Благодарю, — ответив ей, обратно сажусь на диван. Подбираю слои пышной юбки. Приступаю расстёгивать молнии.

***

— Маш, ты, главное, перед бывшим демоном в обморок не грохнись, если он всё-таки появится на благотворительном вечере, — увидев мою реакцию, Мила резко замолкает.

Я каменею, не выпуская бегунок из пальцев. Тупо фокусируюсь на одной точке. Взгляд замыливается. Лучше бы она не упоминала о нём.

Достаточно представить появление Исаева на балу, как сердце намертво стопорится в груди. Я превращаюсь в неживое гранитное изваяние.

Что же будет со мной, если я увижу Руслана воочию? Снова услышу его голос? Столкнусь с ним лицом к лицу? Загляну в его глаза?

Они до сих пор до боли знакомые и родные…

Я узнаю их под любой маской. Даже если он полностью спрячет лицо, вычислю его по запаху. По структуре тела. По походке. По его определённым манерам…

Божжже… Почему не выходит его забыть?

Столько месяцев подряд я пробовала этому научиться. Пыталась излечить душу от нездоровой любови. Но всё тщетно!

Его образ не исчезает из памяти. Он высечен в моём сердце вечным наскальным рисунком. Он постоянно передо мной в наших детях.

Сколько бы боли он мне не причинил, как бы сильно я его ненавидела за это — моё сердце всё равно будет принадлежать ему.

Оно давно отдано Руслану. И оно не подчиняется ни моему разуму. Ни воле. Ни принципам.

Иногда я спрашиваю себя: разве можно так сильно любить?

Оказывается, что да. Можно.

Можно несмотря ни на что…

— Маша? — волнуется Милана, заметив мою отрешенность. — Машуль, что с тобой? О чём задумалась?

Руки, ноги, пальцы, язык, веки — всё занемело. Во рту пересохло. Сижу, словно парализованная. Сомнения колотятся в висках дробным пульсом. Насквозь пронизывают мозг.

— Машка! — Милана высекает чуть громче, и я вздрагиваю.

Застывшая в венах кровь заново разливается по телу. Пробуждает организм после короткого оцепенения.

Медленно перевожу на подругу взгляд. Моргаю и как-то неуверенно выдаю:

— Я, наверное, не пойду на бал.

Расстегнув молнии, снимаю ботильоны. Отправляю их в коробку. Обуваюсь в свои тёплые сапоги. Осталось снять с себя это чертово платье, которое стянуло грудную клетку корсетом и не позволяет нормально дышать.

— Пфф! Ты сейчас серьёзно? — восклицает Мила, удивлённо округляя свои глазища. — Что на тебя нашло?

— Тише! — шикаю я во избежание распространения информации. — Ты не понимаешь. Я не хочу его видеть. Один взгляд на Руслана — и я перестану себе принадлежать. Я не хочу душевных потрясений и конца света. Мне нужно оставаться адекватной. А с ним я теряю любой контроль. Даже в радиусе десяти метров! Даже чувствуя его близость жопой, как оказалось…

— Боже мой, да тебя мастер загримирует так, что даже близкие не узнают. А он тем более, — Мила пытается меня разубедить.

— Не уговаривай, — отрицательно мотаю головой.

— Слабачка.

— А вот и нет! — шумно выдыхаю.

— А я говорю, ты трусиха. Разве тебе самой ни капельки не интересно? Пройтись мимо и зарядить мужика галлюцинациями?

— Господи, ещё одной тахикардии моё сердце не вынесет. С кем останутся мои дети, когда я скончаюсь?

— Ой, глупостей не говори! Знаешь, о чём я тут подумала?

— О чём?

— Хочу попросить Исаева, чтобы отпустил твоего отца погостить у меня. Без няньки. Скажем, на недельку. Как бы его уболтать-то?

Кусая задумчиво губу, Мила достаёт из сумочки визитку. Берёт в руку мобильный. Убирает блокировку с экрана...

Сообразив, кому она собирается звонить, едва не теряю дар речи.

— Ты с ума сошла? Нужно придумать план, — бросаюсь выхватить у неё из рук телефон, но Миланка вовремя уворачивается.

— Доверься моей интуиции, — тараторит сумасшедшая, вбивая знакомый номер для дозвона. — Импровизация — это как раз и есть лучший план! Иди, переодевайся. А я пока тут стрелку набью с Русланом Георгиевичем. Если выгорит, завтра заберёшь отца к себе домой. На каникулы…

Маша

— Поехали, — захлопнув багажник с моими покупками для предстоящего бал-маскарада, Милана обходит машину. Залезает на пассажирское сидение. Устроившись поудобней, вынимает из пакета парик.

Подозрительно наблюдая за ней, сажусь за руль.

— Куда «поехали»? — мои брови от удивления медленно ползут на лоб. Перед глазами мельтешат черные, как смоль, пряди. Нервируют. — Да ну нахрен, Мила! Хочешь, чтобы я превратилась в гребаную Лару Крофт уже сейчас?

— Надевай, — уверенный голос Миланы вынуждает вздрогнуть. — И солнцезащитные очки не забудь. Исаев будет дома через час. У тебя есть двадцать минут на то, чтобы загримироваться.

— Нет! Нет! И нет! Ты поедешь к нему одна! Похоже, вы с Герой оба спятили? Шах в курсе твоих сумасшедших идей?

— Шутишь? Нет, конечно, — нервно скалится подруга, — знал бы, посадил бы под домашний арест. Машка, всё, что от тебя требуется — полчасика посидеть тихонько в машине. Да кто тебя узнает за тонированными стеклами? М? Держи! — подружка настойчиво тычет мне в лицо парик.

— Легко сказать! — выдернув из рук Миланы накладные волосы, нервно ржу. — Зачем вы с Герой толкаете меня на верную смерть? Всё равно, что в клетку к тигру зайти и дернуть за усы. У меня уже колени дрожат. У него охрана в доме. Дан же, как ищейка, по запаху обнаружит. Чуйка у Галецкого знаешь какая!