Ловлю себя на том, что снова целую дочку в макушку. Это происходит автоматически. На инстинктах. Родное хочется целовать. Хочется прижимать к груди. Защищать.

Почему же я был так слеп? Почему повторно не выполнил спермограмму? Пренебрёг советами. Шаху поверил. В его профессионализм. Сука! Как я мог так облажаться?

Прикрываю глаза. Дышу дочерью. Её запах действует, как мощное успокоительное. Но стоит мне вырвать из памяти очередные обрывки прошлого, как тут же бросает в дрожь.

«— Хочешь, поедим в ресторане? Какую кухню ты любишь?»

«— Рус, а давай купим селёдку? Хочу картошку в мундире. И кислых огурчиков… И не смотри на меня так. Если бы я была беременной, Шах бы тебе об этом сказал. О таблетке экстренной контрацепции, которую ты принудил меня выпить, я вообще не напоминаю…»

Идиот…

Ревнивый недальновидный кретин…

Осёл…

— Как мило за вами наблюдать, — тихий шепот жены ощущается на затылке легким прикосновением теплого выдоха. Будоражит. Покрываюсь мурашками. Маша обнимает со спины, прижимаясь губами между лопаток. Делает глубокий вдох. Не двигаюсь. Боюсь, что она снова передумает и выгонит меня прочь. У неё на фоне длительного стресса случается семь пятниц на неделе. В чём я недавно убедился.

— Надо же… Папочка справился, — заключая, Маша ластится щекой об мою спину. Плавит меня одним невинным прикосновением. Её нежность сводит с ума. Я помню её наощупь. Каждый изгиб. Каждую линию тела. Каждую хрупкую косточку. Мягкую бархатную кожу под пальцами. Её вкус…

На мне до сих пор держится её запах… Упоительный, сладкий, волнующий. Она всё ещё пахнет молоком и сексом… Пахнет мной…

Прикрываю веки. Чувствую, как кровь бурным потоком бросается в пах. В голове яркими вспышками мелькают воспоминания. Мы оба посреди тёмной трассы. Жаждущие. Голодные. Охваченные страстью…

Блять. Нужно срочно выйти и остыть.

Освежиться под холодным душем.

Покурить или поговорить с Георгием. Иначе меня разорвёт от голода. От тяги, которую я испытываю к ней. Мне всегда её мало. Я постоянно её хочу. А после года разлуки и подавно…

— Прости… — срывается с моих губ. Разворачиваюсь к ней лицом.

— Что, простить? Не поняла? — растерянно смотрит в мои глаза.

— Прости меня за всё, что я натворил. За селёдку под шубой, которой не придал значения, за кислые огурчики… — сглатываю подступивший к горлу ком. — Маша, у меня случился перегруз с жизненным дерьмом. На нервной почве я просто не вывез. Не справился с эмоциями…

— Ты вспомнил наш разговор в машине? — удивляется жена. — Боже, я тогда действительно хотела селёдку. Подумать только, я была беременной.

— Я не видел твоего живота. Не прикасался к нему. Не разделил с тобой самые важные моменты в жизни. Не взял на руки детей, как только они родились. Я столько всего пропустил…

— Рус… Давай не сегодня, — Маша опускает ладони мне на плечи, слегка поглаживая. — Мне было очень нелегко. Мне больно вспоминать нашу свадьбу.., беременность с угрозами, тяжёлые роды… Дети чудом остались живы. Только потому, что крепко цеплялись за жизнь. Я не хочу сейчас об этом говорить. Извини, но дети не должны впитывать негатив с молоком. Лучше помоги мне их покормить.

Руслан

Маша достаёт из комода какую-то специальную подушку. Забирается с ней на кровать. Умостившись поудобнее и обложившись странным приспособлением, стягивает с плеч халат, а затем протягивает ко мне руки.

— Дай мне малышку. И Яню принеси.

Застываю на месте. Взгляд фокусируется на аппетитной полной груди. В приглушённом свете ночника эта часть обнаженного тела выглядит безумно притягательной. Набухшие соски на фоне потемневших ареол сочатся каплями молока. Смотрю на них, и меня по энному кругу размазывает, в жар бросает. Кроет как ненормального. Дикое, кипучее возбуждение пламенем проносится сквозь всё тело. А затем концентрируется в паху нестерпимой тяжестью, что аж яйца сводит.

Да, блять!

— Рус? — Маша напоминает о себе негромким голосом.

Отмерев, перевожу взгляд на её озадаченное лицо. Всё ещё не выходит сконцентрироваться на главном. Пытаюсь заглушить в голове фонтан порочных картинок с её ахуенными «девочками», но честно говоря, хреново у меня выходит. Очень… Очень хреново…

— Сейчас… Конечно… Да-да… Эмм… Ты будешь кормить двоих одновременно?

Очевидно же, что так и будет. Так какого хрена я спрашиваю?

С чего вдруг туплю?

Помедлив немного, передаю ей дочь.

Как она справлялась с двумя?

Где брала энергетические резервы?

Гера тоже в этом участвовал? Помогал? Вот так, как я? Подносил ей детей к груди? Хоть раз?

Стоп… Стоп… Стоп…

Руслан! Да ну на хрен! Слишком обширная у тебя фантазия.

Думаю об этом, и меня по новой встряхивает. Гере бы голову оторвать.

Пожалуй, я его разбужу. До утра не выдержу. В голове каша и мысли, как проститутки, трахают мозг.

— Ну да. Одновременно. Что именно тебя удивляет? — проследив за моими ненормальными реакциями, жена прикладывает ребёнка к груди.

Выдыхаю, устало потирая лицо ладонью. Опускаю взгляд на дочку. Яра жадно хватает ртом сосок. Всасывает часть ареолы, возмущаясь и громко причмокивая, начинает с аппетитом тянуть молоко. От захватывающего зрелища мурашки по коже разлетаются.

Не могу на это спокойно смотреть. На части разрывает. Возможно со временем привыкну. Но именно сейчас мне необходимо выйти из комнаты, подышать прохладным воздухом. Покурить. Выпить. Да что угодно. Тупо на какое-то время отключить мозг. Гера наверняка ещё не спит, а у меня накопилось к нему много вопросов.

Очень много.

Взяв на руки сына, с восторгом целую его в висок. Выронив соску изо рта, Яня начинает морщить личико и капризничать.

— Тихо-тихо… Сейчас и тебе перепадет. Ты же мужчина. Нужно иметь выдержку, — шепчу я, укладывая сына маме подмышку.

Мой мальчик… как же папка ненавидит себя за прошлое.

Душа в клочья в который раз...

Сердце вдребезги…

Теперь будет всё иначе. Папа подарит вам целый мир. Любовью затопит. Сделает маму самой счастливой женщиной…

— Шаха простишь? — прилетает неожиданный вопрос от Маши.

— Не думаю.

— Рус, это же была ошибка его медсестры.

— Это не снимает с него ответственности. Халатность его персонала стоила мне многого. Не нужно объяснять, чего я лишился в жизни. Верно?

Склонившись над кроватью, целую Машу в губы.

— Я сейчас вернусь.

— Ты куда-то собрался?

— С Герой пообщаюсь, пока ты кормишь детей.

— Руслан.

— Не волнуйся. Я попробую держать себя в руках. Обещаю.

Руслан

Заканчиваю курить и отправляю Рому домой.

Долго не могу сойти с места. Дышу морозным воздухом и думаю о том, как быстро всё завертелось. В очередной раз перевернулось всё с ног на голову. Но я счастлив. Черт подери, как я счастлив!

Ещё утром я не был уверен, что фантомы Маши — это она сама.

Моя женщина. Живая. Настоящая. Из плоти и крови.

Намного красивее, чем я запомнил её тогда.

Не морок. Не выдуманный моим измученным сознанием образ.

Сегодня мы вместе. Заботимся о наших детях, а мне всё ещё не верится, что это не сон. Что она рядом. Такая сладкая и тёплая. Любимая. И у нас двое замечательных карапузов.

Умывшись снегом, возвращаюсь в дом. Нахожу Георгия в кабинете. Не спит.

Видимо нам обоим не до сна.

— Занят? — стучу костяшками пальцев по приоткрытой двери.

— Заходи. Выпить хочешь? — спрашивает он, не оглядываясь.

— Скорее да, чем нет, — отвечаю, ступая по его территории. — Впервые чувствую себя настолько измотанным, что нет никакого желания что-либо выяснять.

— Хапнул эмоций, — заключает Георгий, доставая из бара второй стакан.

— Захлебнулся, — уточняю я, присаживаясь на диван.