Знаю, она хочет. Не зря же голос дрожит. И глаза на мокром месте…

— Если тебе нужно уехать, то… — замолкает, сглатывая подступивший к горлу ком. Неуклюже вручает мне стеклянный лоток с мясом, сама же приступает растерянно гипнотизировать глазами полки с продуктами.

Освободив руки, обнимаю её сзади. Прижимаю к груди. Дрожит, издавая судорожный вздох.

— Не сейчас, Маша. Расслабься, — шепчу ей на ушко, поглаживая руками живот.

У самого за грудиной сердце в фарш перемалывает. Мог бы, так бы и стоял, никогда не отрываясь от неё.

— Не люблю в чужом доме ходить в неглиже.

— Я и не напрягалась, — как-то неуверенно парирует, прихватывая с полки миску с нарезанными овощами.

— Серьёзно? — обхватываю ладонями грудь, задевая пальцами острые соски под махровой тканью. Всхлипнув, жена роняет на пол салатницу. Звук битого стекла взрывает тишину.

— Боже, ты рехнулся? — шумно вздыхает, не глядя на пол.

Захлопнув дверцу холодильника, молча подхватываю её на руки. Отношу к столу, чтобы не поранила ноги. Усадив задницей на столешницу, вклиниваюсь между её раздвинутых бёдер.

Улыбаюсь, сука, точно малохольный, созерцая, как густо краснеет её лицо. Как поверхностно она дышит. Как часто вздымается её грудь. Как губы сексуально распахивает, силясь добавить что-то ещё.

— Шшш… — запечатываю пальцем её рот. — Рехнулся, Машенька… — хрипло выталкиваю, приближаясь к тонкой шее губами. Втягиваю сладкий аромат. Не удержавшись, целую небольшую родинку на изгибе, затем обнажившуюся под отворотом халата тоненькую ключицу. — Смотреть на тебя готов часами.

— А как же твой бизнес? Совещания? Командировки? — скользя ладошками по моей груди, Маша жмурится от удовольствия.

— Прервусь. Выкрою неделю отпуска. Может быть, даже две, — выдыхаю, целуя линию подбородка, а затем и приоткрытые губы. С языка её вкус слизываю. Улетаю от ощущений. — Отпразднуем наш медовый месяц на каком-нибудь сказочном острове вместе с детьми.

— Рус… они скоро проснутся… — Маша отрезвляет горячим шёпотом.

Сделав над собой усилие, отстраняюсь. Обвожу глазами её лицо, замечаю слева на виске небольшую гематому, и меня слепит болью. Грудь жгучим холодом прошивает.

Откуда у неё синяк?

— Где ты ушиблась? — автоматически слетает с уст. Убираю волосы, чтобы лучше рассмотреть. Припухшая сине-фиолетовая шишка. Причём, свежая.

Блять...

— Да ерунда, забудь, — Маша пытается увильнуть от ответа. — Просто ударилась. До свадьбы заживёт.

— Где ударилась? — напираю, чувствуя, как внутри всего потряхивает. — Я всё равно выясню, Маш, лучше сразу правду. Я жду.

— Я машину разбила… — отрывисто выдыхает, а затем соскакивает со стола. — Всё нормально, Рус. Со мной всё отлично. Хватит. Мне уже Гера мозг вынес. И ты туда же.

Руслан

— Какую машину? — спрашиваю автоматически.

— Ту, что Гера подарил.

Несколько секунд стою, не дыша.

Серьезно, блять?

У неё все отлично, епта…

Моя жена едва не убилась, но это же херня!

Авария — это херня!

Херня, мать вашу!

Вот она! Передо мной. Живая с шишкой на лбу! Уверяет, что всё окей.

Блять!

Моё сердце ребра выколачивает. Я буквально слышу скрип собственных зубов. А у неё всё нормально! Всё хорошо! Она разбила машину. Ха! Всего навсего? Ту, что Гера подарил? С хуя ли?

Вытираю вспотевший лоб. То ли от волнения, то ли от злости запускаю пятерню в свои волосы и нервно прочёсываю затылок.

— Не смотри на меня так, — нервничает она, прерывая мой внутренний монолог своим сдавленным голосом.

— Как «так»? — выразительно рычу каждое слово, глядя в её бессовестные глаза.

Руки так и чешутся уложить грудью на стол и всыпать по заднице.

— Словно ты готов меня убить, — заявляет, зябко кутаясь в халат и поджимая надутые губы.

Её слова и действия поражают. Как будто я монстр какой-то. И она снова пытается оградиться от меня, спрятавшись в своей раковине.

Неужели не понимает, что слышать о таком невыносимо тяжело, а представлять аварию с ней после того, что я пережил год назад на её похоронах сравни смерти. Теперь каждый ушиб на теле жены для меня удар. Определённо ощутимый и болезненный. Убийственный, мать её! Потому что сейчас я люблю её во сто крат больше, чем любил до этого самого дня! Она для меня всё! Мой мир. Моя Вселенная. Моя жизнь. Но до сих пор Маша не может этого понять. Осознать не хочет.

Проморгавшись и придя в себя после нервного потрясения, выдыхаю, растираю переносицу и делаю шаг к ней. Опустив ладони на хрупкие плечи, притягиваю к себе.

— Ты всё ещё принимаешь меня за дьявола? — впиваюсь взглядом в её глаза, ожидая ответа. — Боишься меня?

— Нет. Не знаю… Рус… — Маша отводит взгляд в сторону, затрудняясь сказать мне правду. Тонкие руки упираются мне в грудь, но я с лёгкостью ломаю жалкое сопротивление. Держу её крепко.

— Я же по глазам вижу, что боишься.

— Я просто не хочу раздувать из мухи слона! — шипит она, силясь оттолкнуться.

— Хорошо. Пусть так, — выпускаю её из рук, чтобы не заострять проблему прямо сейчас. — Прости, если я тебя напугал. Но больше за руль ты не сядешь.

— Рус, так нельзя! — её голос хрипнет из-за высоких нот.

— У тебя будет личный водитель и точка! — в итоге взрываюсь я.

— Отлично, — чеканит жена.

— Отлично? — охреневаю. Кулак сжимается сам собой. — Да, Маш! Отлично! То, что ты осталась живой и невредимой! Отлично, что не погибла и можешь самостоятельно передвигаться на своих ногах! Когда произошла авария? Вчера? После того, как ты переквалифицировалась в шумахера и рванула прочь, забрызгав меня грязью из-под задних колес?

Вытащив щётку из шкафчика, Маша, пыхтя, принимается подметать на полу осколки с салатом.

Нет уж! Так не пойдет! За глупые поступки должна отвечать! С хуя ли молчит, насупившись?

— Давай помогу убраться здесь, — решительно вырываю хозяйственное приспособление из её рук, только чтобы посмотрела на меня.

— Я сама! Иди к черту, Руслан! — протестующе рычит, но я отбрасываю гребаную метлу на пол и сгребаю жену в объятия. Обхватываю затылок пятерней. Глаза в глаза. Волосы в кулак. Ток по венам…

— Там я уже был. Хватит! Достала, — рублю, а затем жадно впиваюсь в её губы, чтобы заткнуть ей рот. Если поцелуи придумали для этого, я с радостью с ней помолчу! Буду упиваться ею до тех пор, пока вся злость не сойдёт на нет.

***

— Рус..? — сипит Машка, оторвавшись от моих губ.

Её пальцы нежно скребут по моему затылку. Этот момент хочется растянуть на всю жизнь. Так хорошо я давно себя не чувствовал. Рядом с ней я просто счастлив. Относительно спокоен и полон сил, не смотря на то, что жена умеет держать меня в тонусе.

— М? — вопросительно мычу, не в силах ворочать языком, когда она продолжает гладить меня по загривку. Зарывшись носом в ароматную макушку Марии, дышу ею, крепче прижимая к груди. По телу трепетным теплом разливается эйфория.

Матерь божья, как же мне её не хватало…

Целую в лоб, мысленно благодаря судьбу, что мы снова вместе.

— Нам нужно поговорить, — её горячий шёпот ощутимо толкается мне в шею.

— О чём? — хриплю, выравнивая дыхание после шквала эмоций.

— Я не могу к тебе переехать сейчас…

— Объясни, — глотаю подступивший к горлу ком, поскольку уже догадываюсь в чём причина и о ком пойдёт речь.

— Мне трудно смириться с мыслью, что у тебя будет ребёнок от суррогатной матери. И то, что она живет в твоём доме, причиняет мне нестерпимую боль. Я не готова к такому повороту событий, — Маша запрокидывает голову и смотрит мне в глаза.

— Утром она уедет, — делюсь с ней своими ближайшими планами. — Я снял для неё квартиру. До родов Лиза будет жить там, а после я заберу ребёнка и мы закроем с ней сделку. Эта женщина больше не появится в нашей жизни. Обещаю.

— Дело не в ней. То есть и в ней тоже. Просто я не уверена, что смогу принять этого ребёнка и полюбить, как родного. Возможно, малыш будет похожим на тебя, и когда-нибудь я смогу… — голос Маши дрожит, словно она вот-вот заплачет. — Боже… Не знаю. Мне трудно об этом говорить. У меня крыша едет. Рус, я не смогу его полюбить. Наверное не смогу.