— Ты говоришь, что она ведьма? — Спросил Терри. Он достал фляжку и выпил. Наверное, не самый лучший способ договариваться, но ему это было просто необходимо, и немедленно. — Ты что, Клинт. Ты еще скажи мне, что она может ходить по воде.

Фрэнк подумал о том, как огненный шар вращался в воздухе в его гостиной, а затем превратился в мотыльков; и о телефонном звонке, во время которого Эви Блэк сказала, что она видела, как он защищает Нану. Он сжал руки на груди, сдерживая гнев. Какое значение имела сама Ева Блэк? Важно было то, что произошло, что происходит, и как это исправить.

— Откройте глаза, сынки, — сказал Уилли. — Посмотрите, что случилось с миром за последнюю неделю. Все женщины спят в коконах, а вы сомневаетесь, что Блэк может быть кем-то сверхъестественным? Вы должны копать глубже. Нужно прекратить совать нос туда, куда собака член не сует и, как Док говорит, пусть все это разрешится так, как она хочет.

Только потому, что Терри не смог придумать адекватного ответа, он сделал еще один глоток. Он увидел, как Клинт на него смотрит, и сделал третий, просто чтобы позлить ублюдка. Кто он был такой, чтобы его судить, скрываясь за стенами тюрьмы, пока Терри пытался поддержать порядок в этом мире.

— Она попросила еще несколько дней, — сказал Клинт, — и я хочу, чтобы вы их ей дали. — Он сверлил Терри своими глазами. — Она ожидает кровопролития, она ясно дала это понять. Потому что считает, что только так мужчины умеют решать свои проблемы. Давай не будем давать ей того, чего она ожидает. Оставайтесь на местах. Дайте ей семьдесят два часа. После этого мы сможем вернуться к рассмотрению этой ситуации.

— В самом деле? И что, по-твоему, изменится? — Ликер еще не забрал у Терри ум, пока только стучался в голову, и он подумал, чуть ли не помолился: дай мне ответ, в который я могу поверить.

Но Клинт покачал головой.

— Не знаю. Она говорит, что это не совсем в ее руках. Но семьдесят два часа без стрельбы были бы правильным первым шагом, в этом я уверен. О, и она говорит, что женщины тоже должны принять решение.

Терри чуть не рассмеялся.

— Как чертовы спящие женщины будут это делать?

— Я не знаю, — сказал Клинт.

Он пытается выиграть время, подумал Фрэнк. Лепет то, что первое придет в его извращенный мозг. Уверен, ты все еще достаточно трезв, чтобы это увидеть, не так ли, Терри?

— Мне нужно это обдумать, — сказал Терри.

— Хорошо, но тебе нужно хорошо подумать, так что сделай одолжение и вылей оставшуюся часть ликера на землю. — Его глаза переместились на Фрэнка, и это был холодный взгляд мальчика-сироты, который боролся за молочные коктейли. — Фрэнк думает, что это решение, но я думаю, что это проблема. Думаю, она знала, что найдется такой парень, как он. Думаю, она знает, что всегда есть такой.

Фрэнк прыгнул вперед, протянулся через забор, схватил Норкросса за горло, и давил, пока его глаза сначала не выпрыгнули, а затем выпали, болтаясь на щеках… но только в его голове. Он ждал.

Терри подумал, потом плюнул в грязь.

— Пошел ты на хуй, Клинт. Ты не настоящий доктор.

И когда он поднял фляжку и сделал еще один дерзкий глоток, у Фрэнка поднялось настроение. К завтрашнему дню исполняющий обязанности шерифа Кумбс окажется в торбе. Тогда он, Фрэнк, возьмет на себя ответственность. Не будет никаких семидесяти двух часов, и его не волнует, является ли Ева Блэк ведьмой, феей, принцессой, или Красной королевой из Страны чудес.[355] Все, что ему нужно было знать о Еве Блэк, было в одном коротком телефонном звонке.

Прекрати, сказал ей он — чуть ли не умолял ее — когда она позвонила ему с украденного телефона. Отпусти женщин.

Для этого тебе придется меня убить, ответила эта женщина.

Именно это и намеревался сделать Фрэнк. Если это вернет женщин — будет счастливый конец. А если нет — месть за то, что забрала единственного в его жизни человека, который имел значение. Каким бы не был конец, проблема будет решена.

Пока Ван Лэмпли толкала заглохший квадроцикл — без понятия, что делать дальше — мимо неё пролетел паренек на одном из тех велосипедов с огромным рулем. Он набрал достаточную скорость, чтобы его волосы встали дыбом, а в его глазах застыло выражение беспредельного ужаса. Это могло быть вызвано чем угодно из того, что сейчас творилось в мире, но Ван не сомневалась, кто зажег огонь под жопой пацана. Это была не интуиция, это была твердая уверенность.

— Пацан! — Крикнула она. — Эй, пацан, где они?

Кент Дейли не обратил на неё внимания, только педали засверкали быстрее. Он думал о старой бездомной женщине, над которой они прикалывались. Они не должны были этого делать. Бог сделал обратку. Он заставил его за это заплатить. Педали закрутились еще быстрее.

Хотя Мэйнард Гринер и покинул учебные коридоры еще в восьмом классе (и те коридоры были рады его уходу), он неплохо обращался с техникой; когда младший брат передал ему базуку и одну из гранат, он стал обращаться с ними, как если бы делал это всю свою жизнь. Он осмотрел корпус с коническим обтекателем, провод, который побежал вниз по боку, и ребра у основания. После чего хрюкнул, кивнул и совместил ребра гранаты с пазами внутри трубки. Заряд проскользнул в трубку, проще простого. Он указал на рычаг над спусковым крючком и под черной пластиковой инвентарной биркой.

— Отойди назад. Нужно его взвести.

Лоу так и сделал, и услышал щелчок.

— Это все, Мэй?

— Должно быть, если Фриц засунул в неё свежую батарейку. Я думаю, что спуск там лекстрический.[356]

— Если он этого не сделал, то я пойду туда и сожру его мозг, — сказал Лоу. Его глаза сверкали, когда он подошел к стеклянному окну с золотой надписью Дрю Т. Бэрри и положил базуку на плечо, полностью подражая тому, что видел в боевиках.

— Отойди-ка, брат!

Батарея ударно-спускового механизма оказалась просто прекрасной. Последовал негромкий вууух. Огненный выхлоп вылетел из раструба. Окно вывалилось на улицу, и прежде чем кто-либо успел сделать вдох, приемная департамента шерифа взорвалась. Куски кирпича песочного цвета и осколки стекла дождем падали по улице.

— Яяяя-хуууу! — Мэй шлепнул брата по спине. — Ты это видел, брат?

— А то, — ответил Лоу. Где-то глубоко внутри разрушенного департамента сработала сигнализация. Отовсюду сбегались любопытные. Фасад здания представлял собой зияющий рот, наполненный сломанными зубами. Они могли видеть пламя внутри, и документы, которые трепетали вокруг, словно певчие птицы. — Перезаряди-ка.

Мэй совместил ребра второго снаряда с пазами трубы и крепко зафиксировал его.

— Готово! — Мэй прыгал от волнения. Это было веселее, чем когда они бросили динамитную шашку в резервуар для разведения форели в Тупело-Кроссинг.

— Ложись! — Крикнул Лоу, и нажал на курок базуки. Граната пролетела через улицу в клубах дыма. Люди, которые вышли поглядеть, увидев её, поджав хвост, валились на асфальт. Второй взрыв раскурочил центр здания. Линни, спящая в коконе, пережила первый взрыв, но не второй. Мотыльки взлетели с того места, где она лежала, и вспыхнули.

— Дай и мне жахнуть! — Мэй тянул руки к базуке.

— Нет, нам нужно убираться отсюда, — сказал Лоу. — Но ты получишь свой шанс, брат. Я обещаю.

— Когда? Где?

— У тюрьмы.

Ошеломленная Ван Лэмпли стояла рядом со своим квадроциклом. Она увидела первый инверсионный след, пересекающий Мэйн-стрит, и знала, что это значит еще до взрыва. Эти пиздоватые братья Гринеры достали гранатомет или что-то типа того у Фрица Машаума. Когда дым от второго взрыва развеялся, она могла видеть, как пламя хлыщет из отверстий, которые когда-то были окнами. Одна из тройных дверей лежала на улице, скрученная в штопор из хромированной стали. Остальных нигде не было видно.