— Мне жаль, Терри.

Пит Ордуэй зацепил руку за плечо Терри и оттащил его.

Лила указала на бородатого мужчину.

— Милый, ты ведь знаешь Уилли Берка? Он помог мне перевезти Роджера и Джессику в морг на своем пикапе. Под моргом, я подразумеваю морозильник в Скрипучем колесе. Оказывается, врачи в эти дни не приезжают. Думаешь, из-за низкой зарплаты, а? — Она хихикнула и хлопнула руками по лицу. — Мне очень жаль. Но я ничего не могу с этим поделать.

— Приятно видеть вас, сэр, — сказал Уилли. — У вас прекрасная жена. Она хорошо справляется со своими обязанностями, хотя и устала.

— Благодарю. — И к своей прекрасной жене: — Я так понимаю, вы заглянули в шкафчик для улик.

— Только Лила и я, — сказала Линни. — У Терри было малехо виски.

Лила достала рецепт Провигила из заднего кармана и отдала его Клинту.

— Не повезло с этим, или чем-нибудь еще. Обе аптеки разграблены, от Рэйт Эйд ничего не осталось, кроме углей и пепла. Ты, наверное, почувствовал запах, когда заехал в город.

Клинт покачал головой.

— У нас было кое-что, что я думаю, могло бы вызвать пробуждение, — сказал Верн. — Вот что я хочу, пожелать всем женщинам.

На мгновение все выглядели озадаченными. Затем Бэрри начал смеяться, за ним и другие офицеры, Уилли, Лила и Линни присоединились. Смех был раздражающе веселым.

— Проснись, — сказала Лила. Она ударила Клинта по руке. — Просыпайся. Ты все понял?

— Понял, — сказал Клинт. Он попал в правоохранительную версию Страны чудес.

— Развязал малость, — сказал Уилли Берк, подняв руку. — Время от времени я это делаю… — Он навел указательный палец на Лилу — Ты этого не слышала, шериф, но иногда я это делаю. Хотя не пил уже сорок лет.

— Я должен признать, что готов лично защищать мистера Берка по данному вопросу, — сказал Бэрри Холден. — Кажется, это будет правильно, учитывая все, что происходит.

Офицеры Бэрроуз, Ордуэй, Перл и Рангл объявили себя трезвыми, Верн Рангл, поднял руку, как если бы давал показания в суде. Клинт начал злиться. Это было смешно. Он, конечно же, понимал, что Лила имела право немного расслабиться после тридцати или более часов без сна, к тому же заныривание в шкафчик для улик было его собственной идеей, но она до сих пор ему была не по душе. По дороге в город он думал, что готов к чему-то неприятному, но он не был готов услышать о том, что Ван стреляла в Ри, и он не был готов попасть на ирландский завтрак в департаменте шерифа.

Лила произнесла:

— Мы как раз говорили о том случае, когда Роджер поехал на вызов по семейному насилию, а леди высунулась из окна верхнего этажа указанного дома и сказала ему, чтобы он съебался в ужасе. Когда же он этого не сделал, она вылила ему на голову ведро краски. Спустя месяц он все еще вымывал ее из волос.

— Голландский Парень Крашеный Румбой! — Закричала со смехом Линни и уронила сигарету на колени. Она подняла её, чуть не задев горящий кончик, и бросила на пол, пытаясь её погасить. Чем вызвала общий смех.

— Что вы приняли? — Спросил Клинт. — Вы с Линни? Это кокс?

— Нет, мы припасли его на попозже, — сказала Лила.

— Не беспокойтесь, шериф, я буду защищать вас, — сказал Бэрри. — Я признаю себя ответственным за обстоятельства. Ни один суд в Америке вас не закроет.

Это вызвало новый взрыв веселья.

— Мы приняли более ста Голубых Самокатиков из запасов братьев Гринеров, — сказала Линни. — Лила открывала капсулы, и мы нюхали порошок.

Клинт подумал о Доне Петерсе, который сначала совершил половой акт с Жанетт Сорли в комнате отдыха, а потом накачал колесами Дженис. Он подумал об идиотском кофе-миксе, который приняла Коутс. Он подумал о странной женщине в Крыле А. Он подумал, как Ри душит Клаудию и пытается разорвать ей зубами горло. Он подумал об испуганных заключенных, плачущих в их камерах, и о Ванессе Лэмпли, говорящей:

— Я не хочу делать этого, доктор Норкросс.

— Я вижу, это помогло, — сказал Клинт. Хотя для этого потребовалось немало усилий. — Вы, кажется, полностью проснулись.

Лила взяла Клинта за руки.

— Я знаю, как это выглядит, дорогой, как мы выглядим, но у нас не было выбора. Аптеки пошли прахом, и все бодрящие штуки, которые продают супермаркеты давно тю-тю. Джаред мне звонил. Я говорила с ним. У него все в порядке, знаешь, ты не должен волноваться, ты…

— А-га. Могу я поговорить с тобой наедине?

— Конечно.

Они вышли на улицу в прохладную ночь. Теперь он почувствовал запах пепла и горящего пластика — все, что осталось от Рэйт Эйд, предположил он. За ними снова начался разговор. И смех.

— Что там с Джаредом?

Она вытянула руку, как регулировщик на перекрёстке. Как будто он был превышающим скорость водителем.

— Он нянчится с маленькой девочкой по имени Молли. Она внучка старой миссис Рэнсом. Миссис Рэнсом в коконе, так что он взял на себя эту ответственность. Пока с ним все в порядке. Тебе не нужно о нем беспокоиться.

Нет, подумал он, не говори мне, чтобы я не беспокоился о нашем сыне. Пока ему не исполнится восемнадцать, наша работа — беспокоиться о нем. Ты настолько накачана наркотиками, что забыла об этом?

— Или, по крайней мере, не перегибай палку, — добавила она через мгновение.

Она устала, и у нее много чего накопилось, напомнил себе Клинт. Ради бога, она еще и убила женщину. У тебя нет причин злиться на нее. Но он был зол. Логика имела очень мало власти над эмоциями. Как психиатр он это знал, что это знание ничем не могло помочь в данный момент.

— Скажешь мне, как давно ты не спишь?

Она закрыла один глаз, рассчитывая. Это придало ей схожесть с пиратом, на что он не обратил внимания.

— Наверное с… часа или около того вчерашнего дня, я думаю. Получается… — она покачала головой. — Не могу рассчитать. Мальчик, мое сердце бьется. И пока я бодрствую, так и будет. Посмотри на звезды! Разве они не красивые?

Клинт мог рассчитать. Примерно тридцать два часа.

— Линни залезла в Интернет, чтобы посмотреть, как долго человек может находиться без сна, — сказала, просияв, Лила. — Рекорд: двести шестьдесят четыре часа, разве это не интересно? Одиннадцать дней! Он был установлен старшеклассником, который занимался научным проектом. Скажу тебе, это рекорд скоро будет побит. Здесь есть некоторые очень решительные женщины. Когнитивные способности снижаются довольно быстро, затем и эмоциональная устойчивость. Кроме того, есть явление под названием микросон, которое я сама испытала у трейлера Трумэна Мейвейзера, и это было страшно — я почувствовала, как первые волокна этого материала выходят прямо из моих волос. Хорошая сторона вопроса — люди суточные млекопитающие, и это означает, что как только солнце поднимется, все женщины, которые сумели продержаться эту ночь, получат заряд бодрости. Он израсходуется уже к середине завтрашнего дня, но…

— И еще более паршиво, что ты прошлой ночью устроила себе кладбищенскую смену,[194] — сказал Клинт. Слова вышли до того, как он успел что-то подумать.

— Да. — Смех сразу же вышел из нее. — Жаль, что у меня не получилось от неё уклониться.

— Нет, — сказал Клинт.

— Пардон?

— Грузовик с кормом для домашних животных действительно перевернулся на Маунтин-Рест-Роуд, что правда то правда, но это произошло год назад. Так что же ты делала прошлой ночью? Где, черт возьми, ты была?

Ее лицо было очень бледным, но в темноте ее зрачки выросли до более или менее нормальных размеров.

— Ты уверен, что это то, что ты хочешь узнать прямо сейчас? Со всем остальным, что происходит?

Возможно, он сказал бы «нет», но потом изнутри участка раздался еще один всплеск бешеного смеха, и он схватил ее за руки.

— Расскажи мне.

Лила посмотрела на руки на её бицепсах, потом на него. Он отпустил и отступил от нее.

— На баскетболе, — сказала Лила. — Я поехала взглянуть на девчачий матч. Номер тридцать четыре. Ее зовут Шейла Норкросс. Ее мать — Шеннон Паркс. Теперь расскажи мне, Клинт, кто кому врет?